– Конечно, – сказал Афферлитц, – очень многим не понравится, если мне удастся успешно воплотить свою идею. II некоторые из этих людей способны будут на многое пойти, чтобы помешать мне. Поэтому я и не мог сделать такое предложение никому, кроме вас. Полагаю, что вы сможете о себе позаботиться. Но если вы боитесь, то можете отказаться, вам это ничего не будет стоить.
Внешность ее, как оказалось, полностью соответствовала столь многообещающе приятному голосу. Кроме очаровательного голоса у нее были золотисто-каштановые волосы и серые глаза, в которых плясали насмешливые искорки. Создавалось впечатление, что она способна не дать себя в обиду, не задевая в то же время чувств других людей. На ней был темно-синий свитер, выгодно подчеркивавший стройность фигуры. Она оказалась выше ростом, чем он предполагал. Кроме всего прочего, у нее были еще и стройные ноги и лодыжки.
– Кстати, а как вас зовут? – спросил Саймон.
– Пегги Уорден, – ответила она. – А что дальше?
– Пока юристы колдуют над моим эпохальным контрактом, предполагается, что вы должны познакомить меня с нашими талантливыми писателями.
– Прямо по коридору, третья дверь налево, – сказала она. – Не давайте им вывести вас из себя.
– Моего терпения хватит надолго, – сказал он. – Увидимся позже.
Он разыскал третью дверь по коридору и постучал. В ответ раздались звуки, похожие на рычание голодного волка: "Кто-о-о?!" Святой расценил это как приглашение и вошел.
Два человека сидели у одного видавшего виды стола, водрузив на него ноги. Стол выглядел так, что было понятно – он уже давным-давно отвык обращать внимание на подобного рода отношение к себе. У мужчин же был такой вид, что им все равно, как стол может расценить их манеру поведения.
Один из них был невысоким и коренастым, с седеющими волосами, с постоянно опущенными вниз углами рта. Второй был выше и стройнее, носил очки в золотой оправе, а его гладко выбритое лицо напоминало рекламный плакат фирмы бритвенных принадлежностей. Оба критически рассматривали Святого, пока тот закрывал за собой дверь, а затем дружно переглянулись, словно головы их приводились в движение одним общим моторчиком.
– Я представлял себе, что он обычно носит пулемет в кармане брюк, – произнес седовласый господин.
– Рабочие не успели вовремя повесить люстру, – откликнулся человек с рекламного плаката, – а то бы он повис на ней... А может быть, мы принимаем вас за кого-то другого?
– Извините, – серьезно ответил Святой, – мне поручили проинспектировать этот цирк. Вы, случайно, не морские львы, выступающие здесь?
Они снова переглянулись, ухмыляясь, и поднялись со своих мест, чтобы поздороваться с Саймоном.
– Я – Впк Лазарофф, – представился седой. – А это – Боб Кендрикс. Чувствуйте себя как дома. Присаживайтесь и будьте таким же несчастным, как и мы.
– Как продвигается работа над эпопеей? – поинтересовался Саймон.
– Вы имеете в виду историю вашей жизни? Прекрасно. Конечно, мы уже давно над ней работаем. Сначала предполагалось, что это будет исторический фильм о Дике Тернине. Затем мы должны были переделать его в сценарий об искателе приключений, сражающемся в составе Интернациональной бригады в Испании. Это было как раз тогда, когда сценарием заинтересовался Орландо Флейн. Потом мы перенесли место действия в Южную Америку, так как это диктовалось состоянием общественного мнения на данный момент. Мы переработали еще множество всякой всячины.
– Скажите, вы дружили с китайцем из прачечной, когда были голодающим сиротой в Лаймхаузе? – спросил Кендрикс.
– Боюсь, что пет, – признался Саймон. – Видите ли...
– Это очень плохо. Это прекрасно сочеталось бы с придуманной нами историей. Вы работаете на китайское правительство, а японцы захватили в плен одного из руководителей партизан исобираются провести ритуальную казнь, но в это время вы узнаете в пленнике человека, который однажды спас вас от голодной смерти, накормив китайским рагу, и идете почти на верную гибель, пытаясь спасти его. Флейн считал эту историю превосходной.
– Я тоже нахожу ее превосходной, – миролюбиво согласился Святой. – Я только хотел сказать, что всего этого не было в действительности.
– Послушайте, – вмешался Лазарофф, и в голосе его зазвучала подозрительность, – вы что, хотите сказать, что мы должны точно излагать факты вашей биографии?
– Должна же у нас быть свобода творчества, – пояснил Кендрикс. – С вами все будет в порядке. Вот увидите. У вас будет самая лучшая биография, какую только можно пожелать.
– Как любит повторять Байрон, – настаивал Лазарофф, – всем необходимо помогать друг другу. Вы собираетесь помогать нам?
Саймон тоже водрузил ноги на многострадальный стол и закурил сигарету.
– Расскажите мне поподробнее о великом Байроне.
Лазарофф принялся ерошить свои не слишком чистые седые волосы.
– Что же именно, его биографию? Он меняет ее каждый раз, как принимается рассказывать. На самом деле он рэкетир на покое. Ну не то чтобы на покое, просто он поменял сферу своей деятельности и теперь занимается вымогательством в другой области. Теперь его подручные, крепкие ребята, входят к вам в дверь, не говоря: "Как насчет того, чтобы заплатить за покровительство, приятель?" Они говорят: "Как насчет того, чтобы одолжить нам свою яхту на пару дней, чтобы провести съемки на натуре?" Но все это имеет точно такой же смысл, как и прежде.
– Байрон Афферлитц – его настоящее имя, – добавил Кендрикс. – Под этим именем он фигурирует и в полицейских протоколах.
– Оно значится на наших чеках на оплату каждую субботу, – откликнулся Лазарофф, – и банк относится к нему с уважением. Только это и должно нас беспокоить.
– А как вы с ним ладите?
– Я прекрасно могу ладить с каждым, от кого регулярно получаю чеки на оплату по субботам. Когда вы живете в этом городе, то у вас просто нет другого выхода, если вы, конечно, хотите каждый день есть. Он не больший невежда, чем многие другие продюсеры, с которыми нам приходилось работать и имена которых не были занесены в полицейские архивы. Мы частенько подшучиваем над ним, и это его не слишком-то злит. Просто иногда в его глазах появляется такое выражение, словно он готов сказать: "Ну что, умник, не хочешь ли, чтобы я тобой занялся?" Тогда мы оставляем его в покое. Самое большое преступление, которое мы можем совершить, работая на него, – это украсть чужую идею, так что не все ли равно? По мне, уж лучше работать с ним, чем с Джеком Грумом.
– Беда в том, – вставил Кендрикс, – что у нас нет выбора. Нам приходится работать с ними обоими.
– А кто такой Джек Грум? – осведомился Саймон.
– Это тот самый гений, который должен будет снизойти до постановки данного эпического шедевра. Искусство с большой буквы. Вы с ним еще познакомитесь.
И Саймон действительно познакомился с ним немного позднее.
Мистер Грум был высоким, худым и сутулым. У него были бледные впалые щеки и гладкие черные волосы, спадавшие на лоб до самых густых черных бровей. Он обладал глубоким звучным голосом, который, казалось, никак не мог исходить из столь тщедушного тела.
Он оглядел Саймона с полнейшей отрешенностью и сказал:
– Вы не могли бы отрастить усы за десять дней?
– Думаю, что смог бы, – ответил Саймон. – Но зачем они мне? Что, сейчас спрос на усы?
– В этой картине вам необходимо иметь усы. А волосы вам следует зачесывать более гладко. Это придаст вам более аккуратный вид.
– Одно время я зачесывал их гладко, – сказал Святой, – но потом мне это надоело. И я никогда не носил усов, разве только в том случае, когда мне необходимо было изменить внешность в целях маскировки.
Грум покачал головой и убрал нависавшую на лоб прядь усталыми длинными пальцами. Она тут же упала на прежнее место.
– Святой будет носить усы, – произнес он непреклонно. – Я чувствую, что это должно быть так.
– А меня вы узнаете? – осведомился Святой, испытывая странное чувство. – Я и есть Святой.
– Да, – терпеливо согласился Грум. – Я представляю вас себе с усами. Начинайте отращивать их прямо сейчас, хорошо? Спасибо.
Он вяло помахал Саймону рукой и последовал прочь, весь погруженный в свои многочисленные обязанности.
В конце концов Саймону удалось отыскать дорогу обратно к кабинету Байрона Афферлитца, где Пегги Уорден взглянула на него поверх страниц, которые печатала, и одарила своей свежей приветливой улыбкой.
– Итак, – сказала она весело, – вам удалось со всеми познакомиться?
– Даже не знаю, – ответил Святой. – Но если мне предстоит еще с кем-то знакомиться, то я предпочел бы отложить это до завтра. Мне не хотелось бы испортить впечатление изобилием новых знакомств. Я думаю, костюмеры захотят срочно подыскать мне более подходящую одежду, а бутафоры начнут объяснять мне, какой тип оружия я предпочитаю.
