– Хорошо! Если увидишь его, скажи, пусть позвонит мне.
– Хорошо, мистер.
По дороге домой я чувствовал себя одиноким. Меня подтачивал червь беспокойства, и я решил завернуть к Берте.
Она все еще распаковывала чемоданы.
– Прости, дорогой, у меня полный кавардак.
И хотя Берта за собой очень следила, в квартире у нее всегда был бедлам, а теперь к тому же наполовину раскрытые чемоданы и разбросанные повсюду белье и верхняя одежда.
– Отложи-ка все это, беби, – сказал я. – Пойдем поужинаем где-нибудь. Нужно поговорить.
Взглянув на меня с удивлением, она удалилась в спальню, но уже через десять минут, что, кстати, было рекордом для нее, вернулась изысканно одетая и причесанная.
– Что-нибудь случилось?
– Да, но ничего срочного. Пойдем в «Чез Луи». Там мы и поговорим. Сегодня я ночую у тебя.
– А кто сказал «нет»? – И она крепко прижалась ко мне. Она уже считала, что я стою миллион.
Когда мы уселись в маленьком, немного темном ресторанчике и сделали заказ, я сообщил ей свои новости.
Допивая бокал шампанского, она сказала:
– Может быть, это всего лишь совпадение?
– Не думаю. Хайби позавчера, а Джимбо вчера. Я говорил тебе, беби, что эти люди опасны.
– Тебе-то ничего не угрожает?
– Надеюсь, что нет.
– Чем скорее ты поговоришь с Хэмэлом, тем скорее мы сможем улететь отсюда.
– Пока еще не время для такого разговора.
– Почему?
– Погибла жена его адвоката и лучшая подруга его жены. Момент совсем неподходящий. И вообще, встретиться с ним довольно не просто. – И я объяснил ей о мерах безопасности в Парадиз-Ларго.
– Да, вот что значит быть богатым! – вздохнула Берта.
– Вот именно. Надо подождать, пока не уляжется пыль. Затем я постараюсь дозвониться к нему по телефону.
Берта продолжала есть, и по морщинкам на ее лбу я понял, что она усиленно думала. Затем она отложила вилку и сказала:
– А если пойти на похороны?
– А какого черта я буду делать на похоронах Пэнни Хайби?
– А ее муж никогда не обращался по делам в ваше агентство?
– Об этом стоит подумать.
– Если да… то можно пойти и выразить ему соболезнование от имени агентства.
– А почему ты считаешь, что Хэмэл будет там?
– Барт! Если его не будет, значит, не будет. Но если он придет, ты можешь сказать, что тебе нужно с ним встретиться по важному делу. Он назначит время встречи. Почему не попробовать?
Все это мне не очень нравилось, но я согласился с тем, что такая неожиданная встреча удобнее, чем звонок по телефону.
– Но я не знаю, где состоятся похороны, – продолжал я еще слабо сопротивляться.
– Боже, дай мне силы! – простонала Берта. – Черт возьми! Ты детектив или кто? Узнай!
Гленда Кэрри оторвала взгляд от разбросанной на столе почты и спокойно, даже прохладно посмотрела на меня, не испытывая, видимо, никаких эмоций в связи с моим появлением в агентстве.
– Хэлло, а вот и я. Чертовски соскучился по работе. Что у вас здесь новенького?
– Тебе придется опять заняться этим Солли Гершенхаймером. Начиная, действуй осторожно. И начать нужно прямо сегодня днем.
– Да ты шутишь?!
– Они хотят именно тебя. Не могу понять почему, но это так. Я хотела послать к ним Чика, но они хотят только тебя.
– Весьма лестно. Естественно, что они предлагают меня: я образован, красив, опытен, ловок. Хорошо, пусть будет так.
Солли Гершенхаймер каждый год пользовался услугами агентства Парнэлла. Это был очень богатый, эксцентричный человек с навязчивой идеей, что его собираются убить. Никто, включая и шефа полиции Террелла, не мог убедить его в абсурдности этой мысли. Он не мог назвать имени своих врагов, и поэтому никто серьезно его страха не воспринимал, а общее мнение было таково, что у него всего лишь мания преследования. Жил он как отшельник, держал двух телохранителей, которые все время должны были быть начеку в ожидании нападения на него. Когда подходило время одному из телохранителей уходить в отпуск, наше агентство присылало на замену своего детектива. В прошлом году этим пришлось заниматься мне, и вот сейчас они опять пригласили меня. Работа была сплошным ничегонеделанием. Нужно было ходить вокруг дома, по вечерам смотреть телевизор вместе с хозяином, есть с ним кушанья, которые приносил слуга Гершенхаймера – Джарвис. Единственным минусом работы было то, что старый параноик не поощрял, когда телохранители выпивали, сидя с ним за обеденным столом; но выход был найден: у каждого был свой собственный запас спиртного. Эта служба продолжалась две недели, в конце которых детектив Парнэлла получал двести долларов, что было весьма соблазнительным моментом для наших ребят.
– Ты знаешь, что мистер Гершенхаймер переехал? – спросила Гленда.
– Нет, а где он теперь обитает?
– В Парадиз-Ларго. Он там живет уже около трех месяцев.
Так вот куда он решил укрыться со своими страхами. Я сразу же подумал, а далеко ли это от резиденции Хэмэла. С трепетом в душе я понял, что, работая в Ларго для Гершенхаймера, я буду иметь возможность наблюдать за бытом Хэмэлов, не привлекая ничьего внимания. Удача как будто сама шла мне в руки.
– Хорошо, моя прелесть, – сказал я. – Пойду готовиться.
От Фанни Бэтли я узнал, что похороны миссис Хайби назначены на 10.30. У меня было время побывать и на траурной церемонии, и не опоздать к началу работы на новом месте.
Прибыв на кладбище, я понял, что мне не удастся осуществить идею Берты поговорить прямо там с Хэмэлом. Я принял подобающий печальный вид, но напрасно пытался найти писателя в толпе людей, пришедших отдать последний долг умершей. Присутствовало человек четыреста. Лишь после захоронения я увидел его в толпе. Рядом с ним, вся в трауре, находилась Нэнси.
Проталкиваясь в толпе, я старался, насколько это было возможно, приблизиться к ним. То, что я увидел, потрясло меня. Нэнси была как тень: белая как полотно, с глубоко запавшими глазами, трясущимися губами и лицом, блестевшим от слез.
Время было совсем неподходящим, чтобы просить о свидании. Я решил уже было отойти, но в это время Нэнси упала в обморок, и Хэмэл, подхватив ее на руки, понес по дорожке к ожидавшему их автомобилю.
– Мистер Андерсен…
Я обернулся и увидел Мэла Палмэра.
– Печальное событие, мистер Андерсен. Жизнь – штука короткая. И тем не менее это грустно. Боюсь, что это очень расстроило мистера Хэмэла. К счастью, он уже закончил книгу. – Палмэр просиял. – Книга – триумф! Лучшее из всего им созданного!
– Сейчас мистера Хэмэла, по-моему, очень беспокоит состояние миссис Хэмэл. Она так подавлена.
– Да… да. – Мне показалось, что это его мало интересовало. – Но время – великий целитель. У нее еще будут новые друзья.
Заметив какого-то знакомого, он откланялся и отошел от меня.
Я медленно побрел к «мэйзеру». Меня озадачил вид Нэнси. Выражение скорби на ее лице не могло быть игрой. Возможно, она оставалась в полном неведении.
Подходя к машине, я оцепенел от неожиданности: на месте пассажира сидел Том Лепски в надвинутой на глаза шляпе и с тлеющей сигаретой, зажатой кончиками губ. Сразу по-думалось – провал, но надо было взять себя в руки. Мне это обычно удавалось. Выдавив что-то вроде дружеской улыбки, я приблизился к «мэйзеру».
– Хэлло, Том.
Он сдвинул шляпу на затылок и кивнул.
– Машину надо запирать, – нравоучительно пробурчал он. – Что это тебя принесло на похороны?
Я обошел машину и сел за руль.
– Хайби – наши клиенты, – ответил я, стараясь успокоиться. – Полковнику захотелось выразить сочувствие. А что ты здесь делаешь?
– Присматриваюсь. У нас не очень-то верят в этот сценарий. Шофер не был таким уж пьяным. Имеются подозрения…
– Какие?
– Полной уверенности нет, но возможно, совершено убийство. Есть свидетель: Эрни Трэшэр. Он клянется, что из окна своего дома видел, как автомобиль убийцы был припаркован в другом конце улицы. Он еще удивился, почему машина так долго стояла на улице без движения. Как только миссис Хайби вышла, автомобиль рванулся с места как бешеный и сбил ее с ног. Она, наверное, даже ничего не сообразила.
Я понемногу стал успокаиваться.
– Кому же нужна ее смерть?
– В том-то и проблема. Во всяком случае показания Трэшэра очень полезны. Есть еще два свидетеля, но их показания противоречивы. Трэшэр, кстати, запомнил даже номер машины и дал ее описание. Мы проверили. Она оказалась украденной у одного судебного репортера, некоего Гарри Дэлиша. Угнана машина была из гаража накануне случившегося. Мы нашли автомобиль с помятым передним крылом. И еще одна интересная деталь, на которую указал Трэшэр: водитель был негр.
«Джон Джонс!» – осенило меня, но мое лицо осталось неподвижным.
– И что же?
– Пока ничего. Только ниточка, тянем понемногу. Может быть, и продвинемся, если узнаем, кому нужна была смерть такой милой женщины, как Пэнни Хайби.
Я почувствовал во рту привкус тошноты. Наверное, я мог бы разгадать эту тайну и рассказать ему, чьих рук это дело, но тогда каким могло бы оказаться мое положение? Нет уж, мне надо молчать.
