Он рассмеялся:
– Это питомник снобов. Что привело тебя сюда?
– Мистер Росс Хэмэл. У меня с ним свидание в десять ноль-ноль.
– Неужели? Мистер Хэмэл – одна из самых влиятельных в этой местности особ. Ты побудь здесь, Барт, я проверю.
– Что там проверять. Открывай шлагбаум и впускай меня.
Майк покачал головой:
– Я потеряю работу, если не проверю тебя, хоть и знаю, кто ты и что ты.
Он что-то проворчал и удалился в будку. Затем он вернулся и поднял шлагбаум.
– Давай проезжай. Первая дорога налево, третьи ворота справа.
Я последовал в указанном направлении и остановился возле высокого дуба. Выбравшись из «мэйзера», я по ступенькам поднялся ко входной двери.
– Доброе утро, мистер Андерсен, – сказал швейцар-негр, слегка склонив голову. – Мистер Хэмэл ожидает вас. Сюда, пожалуйста.
Я последовал за ним в коридор и оттуда через большой холл в патио с большим фонтаном в круглой мраморной чаше. В сыром, душном воздухе повисло облако мелких брызг, разлетавшихся от его мощной струи. В воде лениво плавала экзотическая рыба.
Наконец швейцар остановился перед массивной дверью и, открыв ее, отошел в сторону.
– Мистер Андерсен, сэр, – сказал он и слегка подтолкнул меня вперед.
– Входите, мистер Андерсен, – раздался мягкий баритон человека, очень уверенного в себе.
Я вошел в большую прохладную комнату. Первым моим чувством была зависть. Комната была обставлена комфортабельными кожаными креслами со столиками возле них. По-средине стоял большой письменный стол, а вокруг было размещено множество других вещей. За столом сидел Росс Хэмэл. Он был очень похож на свои фотографии: квадратное лицо, плотный и мощный, загорелый и красивый. Он поднялся и протянул руку.
– Очень хорошо, что зашли, мистер Андерсен. Я слышал, что вы в отпуске. Кофе или что-нибудь покрепче? Может быть, сигарету?
– Спасибо, ничего не надо. – Я сел.
– Я прочел ваш рапорт. Уверен, что вы даже не догадываетесь, почему я нанял вас следить за моей женой.
– Об этом нетрудно догадаться, мистер Хэмэл. Вам нужен подлинный материал для книги, которую вы пишете, вот вы и написали сами себе анонимки, наняли нас для слежки за вашей женой, а теперь попросили меня прийти, чтобы, так сказать, живьем познакомиться с сыщиком и его методом работы.
Он с недоумением посмотрел на меня и затем, откинув назад голову, разразился громким смехом. Этот парень мне явно нравился.
– Именно так. А я-то считал себя таким умником! Но все-таки, как вы догадались?
– Я частный детектив, мистер Хэмэл, и моя работа в том и состоит, чтобы тайное превращалось в явное.
– Как раз то, что нужно, мистер Андерсен. Меня интересует сейчас механизм работы подобных агентств. В этом смысле ваш рапорт оказался чертовски полезен мне. А теперь не будете ли вы так любезны рассказать немного о себе? Я бы хотел ввести вас в свой роман.
– Не возражаю, сэр.
– Вот и прекрасно. Для вас это не будет лишней тратой времени, мистер Андерсен. Я плачу за любой материал, который собираю в процессе работы.
«Бог ты мой! – подумал я. – Может, это и есть твой звездный час, Барт!»
– С удовольствием, сэр. Что вы хотите знать?..
Так за разговорами мы провели около часа. Правда, говорил больше я, он же в основном задавал вопросы. Его интересовала организационная структура агентства, квалификация детективов, мое происхождение и многое другое. Наконец он удовлетворенно кивнул:
– Спасибо, мистер Андерсен. Это как раз то, что было нужно. Ваш рапорт не только полезен для моей книги, но и лично для меня.
– Неужели? – удивился я.
– Сюжет развивается вокруг молодой женщины, вышедшей замуж за одного хирурга, страшно занятого работой. Он получает вот такие письма о похождениях своей жены и устанавливает за ней наблюдение. Это роман о ревности, одном из самых мучительных человеческих чувств. Детектив присылает ему отчет наподобие вашего. Оказывается, его жена ведет безупречную одинокую жизнь. Причина, по которой я решил использовать свою жену в качестве приманки, заключается в том, что я наверняка знаю и даже уверен, что жена мне верна. Таким образом, я ничем не рискую.
«Мой Бог! – подумал я. – Если бы ты только знал, в каком дерьме очутился, то не сидел бы сейчас передо мной с такой самодовольной улыбкой на физиономии».
– Итак, благодарю вас, мистер Андерсен, за ваш рапорт. Я и не предполагал, как скучна и одинока жизнь моей жены, пока я здесь сижу взаперти и строчу свою книгу. Кое-что надо будет изменить в нашей жизни.
Я ничего на это не сказал, да и что можно было сказать?
На прощанье он передал мне запечатанный конверт.
В машине, закурив сигарету, я подумал: сколько же еще понадобится времени этому господину, чтобы узнать, что он женат на убийце. Впрочем, он может об этом никогда и не узнать. Мне стало его жаль, и я явно сочувствовал ему. Но когда я вскрыл конверт, который получил от него, то почувствовал еще большую к нему симпатию. Я стал богаче еще на пятьсот долларов.
Как сказал гений: «Ничто не вечно под луной!» Но пока продолжалась наша поездка на яхте, это было сказочно! Лежа с Бертой на согретой солнцем палубе, я мысленно пробегал эти четыре незабываемые недели, которые, увы, так быстро пролетели.
Берте удалось заполучить яхту за двадцать тысяч долларов на четыре недели, но к этому добавлялось полное содержание и рацион для команды и нас самих. А поскольку она тратила мои деньги, то не задумываясь согласилась.
Мы побывали на Кайманах, посетили Бермуды, Багамы и Мартинику. Мы купались, загорали, покупали самые дорогие продукты, которые только можно было достать за деньги, выпивали по четыре бутылки только одного шампанского в день, не говоря уже о роме и других винах, которые так располагали Берту к сексу. Роскошь и наслаждение, наслаждение и роскошь. Но, увы, ничто не вечно под луной! Мы возвращались в Парадиз-Сити и должны были прибыть туда сегодня вечером.
– Ты уже все упаковала, дорогая? – спросил я, вытягиваясь в ласковых солнечных лучах.
– Не нарушай очарованья, Барт. Я не хочу, чтобы это кончилось.
– Я тоже этого не хочу, но, пожалуй, пора собираться. – Я вскочил на ноги. – Пойду первым, а ты еще понежься.
Я спустился в салон, оглянулся по сторонам и не поверил, что всему приходит конец.
Раздался стук в дверь, и вошел главный стюард как раз в тот момент, когда я доставал чемодан из маленькой кладовки.
– Я сам все приготовлю, сэр. Ведь вечером вы нас покидаете?
– Да. Пожалуйста, упакуйте мои вещи и вещи миссис Андерсен.
Дабы соблюсти приличия, мы назвались мужем и женой. Но думаю, что ни капитан, ни кто-либо из команды не обманывались на наш счет.
– Хорошо, сэр. – Он извлек из кармана пухлый конверт. – Здесь все счета и отчет, сэр. Лучше с этим покончить сейчас, пока мы не сошли на берег.
– Конечно, – сказал я. – Я все оплачу.
– Обычно у нас принято, сэр, распределять двадцать пять процентов от общей суммы среди членов команды.
Мы обменялись взглядами.
– Двадцать пять процентов?
Его тонкие губы тронула мягкая улыбка.
– Конечно, сэр. Но вы, конечно, по своему желанию можете увеличить процент…
– Конечно… конечно. – Я взял конверт и прошел в нашу каюту. Вскрыв его и бегло просмотрев, я обнаружил, что общий счет равнялся тридцати шести тысячам долларов. Кроме того, стюард приписал карандашом девять тысяч долларов, т. е. двадцать пять процентов за обслуживание. Сумма, таким образом, возросла до сорока пяти тысяч долларов.
Я издал тихий и долгий свист. Затем стал просматривать расходы пункт за пунктом. Все было правильно. Еще раз тупо изучив счет, я достал карандаш и сделал маленький подсчет: у меня оставалось две тысячи триста долларов против пятидесяти тысяч, которые у меня были еще четыре недели назад.
Вот что с нами делают женщины!
Я вышел на солнечную палубу и уселся рядом с Бертой, которая, за здорово живешь, приканчивала очередную бутылку шампанского.
– Что-то ты очень скоро. Неужели ты все упаковал?
– Стюард упакует мои и твои вещи. На вот, взгляни. – Я протянул ей счет.
Несколько минут она изучала его пункт за пунктом, затем, пожав плечами, вручила его мне:
– Ну и что. Удовольствие стоило того. Я не жалею.
Мои деньги она, конечно, не жалела.
– Практически я снова на бобах, беби.
– Да, но у тебя остается твоя работа.
– Да, работа еще остается.
Она налила мне бокал шампанского и погладила матрац рядом с собой, как бы приглашая меня прилечь.
– Не расстраивайся, милый. Деньги для того и существуют, чтобы их тратить.
Банальней ничего придумать она не могла.
Я прилег и подумал, каким же простофилей я оказался, удовлетворившись пятьюдесятью тысячами долларов от Диаса. Я даже не пытался настаивать. Ведь я просил сто тысяч и дал уговорить себя на половину этой суммы. Какой же я болван! Загнать гадюку в угол, прижать ее голову к земле, а потом дать ей выскользнуть. Идиот! Но тут я вспомнил его слова:
