Глупости. Макс мотнул головой. К чёрту эти сопли. Свобода на него так действует, что ли? Он направился в хорошо знакомый подъезд. Здесь его ждала первая неожиданность. Вместо болтающихся на вялых петлях фанерных дверей с вечно выбитыми стёклами, Макса встретили врата из железа с кодовым замком.
— Не спит, видать, криминалитет, — пробормотал Макс, нажимая те кнопки, возле которых темнели затёртости от частых нажатий.
Замок щёлкнул, Макс потянул дверь на себя и вошёл в просторный полутёмный подъезд. Внутри ничего не изменилось, ни в лучшую, ни в худшую сторону. Даже цвет панелей, как ему показалось, остался прежним, восьмилетней давности.
Лифт отозвался на нажатие кнопки послушным урчанием и пополз вниз, прищёлкивая на каждом этаже. В это время дня подъезд был пустынным и тихим, все уже ушли на работу, а те, кто не был загружен служебными обязанностями, ещё спали. Макс поднялся на четвёртый этаж и подошёл к знакомой двери.
Вход в квартиру Гены Абезгауза тоже изменил свой облик. Вместо филёнчатого деревянного сооружения здесь притаился металлический монстр. И общего у него с собратом внизу подъезда было, как у танка «пантера» и консервной банки из-под кильки в томате.
Макс осмотрел это чудо сталелитейной промышленности и неспешно нажал кнопку звонка. Ему почудилось, или за дверью оркестр действительно сыграл несколько тактов вступления к пятой симфонии Бетховена? Впрочем, у Абезгауза всегда были отклонения в сторону излишнего эстетства.
Гена оказался дома, и здесь Макса поджидал новый сюрприз. Неожиданностью являлось не само присутствие Абезгауза, на это Макс и надеялся, Гена всегда был большим любителем поспать, но его внешний вид. Худощавый, если не сказать тощий, Абезгауз, являвшийся, благодаря своей худобе, постоянной мишенью для шуток, прибавил добрых килограмм тридцать и превратился в кругловидого толстячка с солидным брюшком.
— Максим! — ахнул он и бросился на шею остолбеневшему Максу, которому сперва показалось, что он ошибся дверью или вышел из лифта не на том этаже.
— Ну, Крок, ты даёшь, — недоверчиво протянул он, уловив наконец сходство между скачущим перед ним толстяком и прежним Генкой Абезгаузом.
— Вернулся, — не обращая на его слова внимания, возвестил Генка и ещё раз потряс Макса за плечи, чтобы удостовериться в этом. — Заходи, не стой на пороге.
Макс шагнул в прихожую и остановился, ожидая хозяина. Абезгауз возился с замками, призванными удержать дверь во время ядерного удара.
— Проходи, — крикнул он. — Ты что, забыл куда идти?
И хохотнул весело. Хотя в этот момент Макс шутки не понял.
Он просёк её чуть позже, когда зашёл в комнату и остановился поражённый новой неожиданностью. Слишком много их выдалось за это утро, даже учитывая его восьмилетнее отсутствие. Стандартная трёхкомнатная квартира Абезгауза превратилась в роскошный кондоминиум с громадными комнатами и винтовой лестницей, ведущей на второй этаж.
— Впечатляет? — появившийся сзади, Генка подтолкнул Макса и подмигнул ему.
— Это что?
— Так, немного расширил жилплощадь.
— Соседей убил? — деловито осведомился Макс.
— Ну, зачем, — протянул Абезгауз. — Предложил им хорошие варианты, получше, чем у них было. Дал отступного. Все остались довольны. А из того, что получил, сделал вот это.
Гена широким жестом обвёл всё окружавшее его великолепие. На его руке солидно блеснул циферблат часов.
«Ролекс, — мелькнуло в голове у Макса. — Интересно, настоящий или подделка?».
— Кое-где убрал перегородки, укрупнил комнаты, — объяснял между тем Абезгауз. — Потом заново всё отделал. Котя Белобродский, самый популярный дизайнер у нас сейчас, постарался.
— А наверху?
— Там ещё две комнаты. Сделал из трёхкомнатной.
— Заблудиться не боишься?
— Раньше боялся, теперь привык, — Гена опять широко улыбнулся. — Ну что? По сто грамм за встречу?
— С утра? — скривился Макс. — Водку?.. Не откажусь.
— Щас, — пообещал Генка, растворяясь, как джин в необъятных недрах своего жилища.
Он вернулся назад с двумя широкими круглозадыми рюмками и бутылкой, отсвечивающей благородно-матовой зеленью.
— Водку, Максик, действительно, как-то…, а вот коньячку для расширения сосудов и просветления ума, самое то. Или ты на водку подсел?
— Да нет, — отмахнулся Макс. — Скорее уж отвык.
— Ну, тогда, — Гена щедро плеснул в рюмки жидкость цвета заката, а затем вдруг подобрался и посерьёзнел. — За тебя.
Макс кивнул. Отпили, не чокаясь, по глотку. Макс задержал, обжигающую небо, влагу во рту и не проглотил, а впитал в себя, наслаждаясь ароматом, совместившим в себя всё: жар солнечных лучей, соки земли, нежную прохладу подвальных камней и мужественную терпкость дубовых досок. Сотни крошечных огоньков разбежались по телу, словно его осыпали искрами.
— Каково? — причмокнув, спросил Генка.
— Лучше самогона, — сдержано ответил Макс.
— Фи, мон ами, — жеманно скривил лицо Генка. — Каков моветон.
— За моветона ответишь. — пообещал Макс.
Абезгауз испуганно замахал руками:
— Пардон. Забыл с кем имею дело. Фильтрую базар.
Макс вздохнул и покачал головой. То, что служило шуточками для Генки, было ещё слишком живо и скребло по душе, как наждак по стеклу.
— Ключи мне дай, Крок, — попросил он, опускаясь в обтянутое нежной коричневой замшей кресло с широкими подлокотниками.
— Сейчас, — Абезгауз поставил свою рюмку на замысловатую подставку непонятного предназначения и вторично исчез из комнаты.
Макс отпил ещё чуть-чуть и закрыл глаза. Вторые сутки, как он на свободе. И вот уже вживую с ним происходит то, что не выходило из головы весь последний месяц пребывания за колючей проволокой, а последнюю неделю — стояло перед глазами с утра до вечера. Тогда казалось, что всё будет как в сказке. А сейчас наяву… Наяву всё оказалось… нормальным. Именно так, нормальным. Жизнь продолжается вне зависимости от условий. Просто изменилась обстановка, вот и всё.
— Держи, — появился Абезгауз.
Он подбросил вверх ключ с крошечным брелоком в виде подковки, Макс на лету перехватил его.
— Квартира в порядке, — поведал Гена, — всё на месте, ничего не пропало. Разрушений нет. Даже уборку делали.
— Спасибо. Как с деньгами?
Абезгауз вынул из кармана плотный ролл долларовых купюр, перетянутый чёрной резинкой.
— Вот здесь на первое время, — протянул он его Максу. — Всё, что есть в доме. Остальные будешь забирать тоже?
Макс прошёлся большим пальцем по краям купюр. Они были небольшого достоинства, в основном пятёрки и десятки.
— Буду, — сказал он. — Мне сейчас деньги нужны.
— Начинаешь новое дело? — с интересом спросил Абезгауз. — Есть что-то на примете?
Макс покачал головой.
— Дел больше не будет, — жёстко сказал он. — Последнее я провёл восемь лет назад.
Генка сокрушённо посмотрел на него:
— Это тебя там так перевоспитали? Ты что, Макс? Ты же никогда не ломался. Неужели всё? Тебя один раз подставили, и ты скис? Никогда не поверю!
— Придётся. У меня теперь другие планы.
— Да? — Абезгауз опустился на кушетку напротив и наклонился вперёд так, чтобы его глаза оказались на одном уровне с глазами Макса. — И ты всё так и оставишь? Ты же знаешь, кто тогда стоял за всем этим.
— Знаю, — подтвердил Макс. — Он ещё жив?
— Живее всех, наш Балу. Ещё и неплохо приподнялся. Он сейчас процветает.
— Ну вот и пусть процветает, а у меня свои дела.
— Да какие же это у тебя дела, чёрт возьми?
— Ты про Маринку знаешь? — тихо спросил Макс.
Гена тут же сник, отвёл глаза в сторону и зашарил руками по коленям:
— Слышал.
— А девочка наша сейчас где?
— Ну-у… В интернате.
— В том-то и дело, Гена.
Макс поднялся, подошёл к Крокодилу, вложил пустую рюмку в его ладонь и хлопнул по плечу:
— Теперь понимаешь? Мне девочку нужно найти. А поскольку Вита будет со мной, с криминалом придётся завязать. Иначе, если меня опять заметут, её снова отправят обратно. Так что, срок один, а тянуть его придётся двоим.
— Да тьфу на тебя, — мотнул головой Абезгауз, — скажешь тоже «заметут». У тебя же голова. Представляешь, у нас здесь до сих пор никто равный тебе так и не появился. Если бы эта сука Балуев тебя тогда не кинул, ты бы до сих пор на свободе ходил.
— Если бы у моей бабки росла борода, — усмехнулся Макс, — она была бы моим дедом.
— Ну так что? — выжидательно спросил Абезгауз. — Всё-таки…
— Я же сказал.
— Зря, — вздохнул Генка. — Работы море. Тобой, между прочим, интересовались одни люди.
— Отсоветуй.
— Ну, как знаешь, — пожал плечами Абезгауз. — Хотя ты, Макс, подумай. Взвесь всё как следует.
