P.S. Ключ под ковриком".
– Эй, Бейглер! – позвал Броунинг. – Террел хочет поговорить с вами.
Спрятав записку, Бейглер подошел к стойке бара и взял трубку из рук Броунинга.
– Это вы, шеф?
– Да. Что там происходит, Джо?
– Мне позвонил мистер Броунинг и сообщил, что в ресторане находится мертвая женщина. Я немедленно приехал сюда. Похоже на самоубийство: сверхдоза героина. Пустой шприц и синее лицо. В сумочке я нашел записку, подтверждающую самоубийство. – Бейглер развернул записку и приглушенным голосом зачитал – так, чтобы Броунинг не мог его услышать. – Можно понять, что она пристукнула еще и какого-то парня. Мистер Броунинг требует, чтобы мы немедленно убрали тело. Но я думаю, что этого не стоит делать, шеф. Не лучше ли вызвать оперативную группу?
Пауза, затем Террел спросил:
– Кто с тобой?
– Хесс.
– Оставь его рядом с телом, а сам поезжай на Сеавью-бульвар. Я позвоню Лепски, и он будет там. Я приеду в ресторан через двадцать минут. Скажи Хессу, чтобы он вызвал оперативников.
– Броунингу это не понравится, – заметил Бейглер, глядя на беспокойно мечущегося хозяина ресторана.
– Я поговорю с ним.
– Нет вопросов, – Бейглер положил трубку на полированную поверхность стойки и жестом подозвал Броунинга.
– Шеф хочет поговорить с вами, мистер Броунинг.
Едва Броунинг поспешил к телефону, Бейглер подошел к Хессу.
– Вызови оперативную группу, Фред. Сейчас здесь будет очень шумно. Шеф направляется сюда, – он криво улыбнулся. – Я уезжаю на Сеавью. Пока! И следи за каждым шагом Броунинга.
– Так-то он меня и послушает, – проворчал Хесс. Но Бейглер его уже не слышал. До него донеслись только растерянные слова Броунинга: «Ты не должен этого делать, Фред. Я…»
Торопясь выйти на свежий воздух, Джо бегом сбежал по ступенькам. Едва Бейглер подошел к машине, как из темноты вынырнула высокая сухощавая фигура – Берт Гамильтон из «Сан».
– Как твоя зубная боль? – ехидно поинтересовался он, останавливаясь возле Бейглера. – Я и не думал, что у тебя еще остались зубы, способные болеть.
Бейглер обошел его.
– Послушайся моего совета, Берт: мотай отсюда. Зачем искать приключений на свою голову?
– Почему ты думаешь, что я такой сумасшедший? – улыбнувшись, Гамильтон взбежал по мраморным ступенькам ресторана.
Бейглер негромко выругался и тронул машину с места, направляясь на Сеавью-бульвар.
* * *
У Тикки Эдриса была огромная шишкообразная голова, мощные руки и ноги и рост три с половиной фута. Один из тех, кого профессора медицины называют гипертрофированными карликами.
Последние восемь лет Эдрис работал официантом и по совместительству мойщиком посуды в ресторане «Ла-Коквилль». Он был своего рода знаменитостью, и люди специально приходили в ресторан, чтобы увидеть маленького человечка с грустными глазами и быстрой суетливой походкой. С годами карлик начал обращаться с посетителями весьма фамильярно, чего даже Броунинг не мог себе позволить. Но они получали от этого удовольствие – род извращения.
В своем рабочем халате, висевшем на нем, как балахон, Эдрис выглядел ряженым. Он как раз закончил полировать последний бокал, когда к нему подошел Льюис, метрдотель ресторана.
– Они хотят поговорить с тобой, Эдрис, – сказал он. – Отвечай только на их вопросы. Чем меньше каждый из нас будет говорить на эту тему, тем лучше для мистера Броунинга.
Эдрис повесил полотенце и снял фартук. Его чисто выбритое лицо осунулось, под глазами залегли темные круги. Он работал без отдыха с шести часов вечера и чувствовал себя очень усталым.
– О'кей, мистер Льюис, – он натянул белую куртку официанта, – предоставьте это мне.
Он вышел из моечного отделения и направился в бар. В дальнем конце зала фотографы трудились вовсю, делая снимок за снимком мертвой женщины.
Шеф полиции Террел, высокий светловолосый мужчина с квадратным подбородком, разговаривал с Броунингом. Глядя на его энергичные действия, нельзя было поверить, что он только что поднялся с постели, разбуженный звонком Бейглера.
Маленький толстячок – доктор Ловис, полицейский врач – с нетерпением дожидался, пока фотографы закончат свою работу.
Два дактилоскописта, которые сидели на табуретах у стойки бара, с тоской взирали на ряды бутылок и тоже ждали, когда фотографы прекратят свою суету.
Фред Хесс и детектив третьего класса Макс Якоби с записной книжкой в руке сидели на табуретах. Хесс поднял голову и, увидев Эдриса, тотчас же подозвал его к себе.
– Так ты и есть тот официант, который обслуживал умершую женщину?
– Да.
Хесс некоторое время изучал стоящего перед ним карлика, но по всему было видно, что его мысли заняты чем-то другим. В свою очередь Эдрис тоже с живейшим интересом изучал детектива. Его лицо ничего не выражало, а толстые коротенькие руки были сложены на животе.
– Твое имя?
– Тикки Эдвард Эдрис.
– Адрес?
– Ист-стрит, 24, Сеакомб.
Сеакомб был окраиной Парадиз-Сити, где в основном жили люди, имеющие низкие доходы.
В то время, как Хесс задавал вопросы Эдрису, Якоби, молодой розовощекий человек, тщательно записывал ответы.
– В котором часу она появилась в ресторане? – спросил Хесс, прикуривая сигарету.
– Чуть позже одиннадцати. Точнее, в 23.08.
Хесс с удивлением глянул на карлика.
– Откуда такая точность?
– Как раз в этот момент я посмотрел на часы.
– Она была одна?
– Да.
– Она сразу же заняла этот кабинет?
– Нет. Чуть позже, когда бар опустел и все перешли в ресторан. У нас в ресторане достаточно отдельных кабинетов.
– Как она выглядела?
Хесс был уверен, что Террел и Броунинг внимательно слушают его вопросы и ответы официанта. Оглянувшись, Эдрис поймал хмурый взгляд Броунинга и сказал немного торопливо:
– Она выглядела совершенно нормально.
– Зашла в кабинет и… Чем она занялась?
– Села за столик и, когда я поинтересовался, не ждет ли она кого, ответила отрицательно. Заказала виски с содовой. Я приготовил напиток и подал ей.
– Что случилось потом?
– Я отправился в ресторан обслуживать других клиентов. Когда вернулся назад в бар, штора в ее кабинке была опущена. Я поинтересовался у бармена, присоединился ли кто-нибудь к клиентке, но бармен сказал, что она до сих пор одна. Я подумал, что ей не хочется, чтобы ее тревожили, и не подходил к ее кабинке.
– Итак, вы решили, что она хочет побыть в одиночестве. Что случилось потом?
– Мы закрываем около 2.30. Когда большинство посетителей вышло, штора все еще была опущена. Я подошел к кабинету и окликнул клиентку, но ответа не последовало. Я заглянул туда и… увидел ее.
– Как я понял, более трех часов она была вне поля зрения?
– Совершенно верно. Я был занят, так как накопилось много грязной посуды. Это была тяжелая ночь. Мытье посуды занимает много времени.
Броунинг вдруг чертыхнулся и повернулся к Террелу.
– Я ухожу домой, – сказал он. – С меня достаточно. Вы ставите крест на моем бизнесе. Поторопите ваших людей, Фрэнк. Я хочу, чтобы Льюис тоже немного поспал.
– Мы долго не задержимся, Гарри, – пытался успокоить его Террел.
Но Броунинг все же ушел.
Террел подошел к бару, где доктор Ловис осматривал мертвую женщину.
– Когда вы спросили, как она выглядела, я сказал неправду, – неожиданно проговорил Эдрис. – Я хочу вновь ответить на этот вопрос.
Хесс глянул на него.
– Ты хочешь сказать, что солгал, не так ли?
– Я не хочу терять работу, – Эдрис вытащил носовой платок и вытер потное лицо. – Мне нравится эта работа. Босс слушал. Если бы я сказал правду, а ему она не понравилась, он сразу бы меня уволил.
– А что дает тебе повод думать, что он так не поступит сейчас?
– Если вы не расскажете ему, он ничего не узнает.
Хесс не сводил глаз с карлика. Затем пожал плечами.
– О'кей. Что в ней было подозрительного?
– Едва я увидел ее, как сразу понял, что у женщины неприятности. Она была белой, как полотно, и вся тряслась. Я понял, что от нее можно всякого ждать… Она уже себя не контролировала. Увидев, что клиентка вот-вот разрыдается, я отвел ее в отдельный кабинет и дал выпить. Я же опустил штору. Женщина могла устроить истерику, а босс не любит подобных сцен.
Хесс и Якоби переглянулись, и затем Хесс спросил:
– Ты хочешь сказать, что хорошо знаешь эту женщину?
Эдрис глянул через плечо на Льюиса, который отвечал на вопросы журналиста, и, понизив голос, ответил:
– Да, я ее знаю. Она занимает квартиру, которая как раз напротив моей.
– Так почему ты, черт побери, не сказал нам об этом до сих пор?! – яростным шепотом заорал Хесс.
– Но вы меня об этом не спрашивали, и, кроме того, как я уже говорил, мистер Броунинг мог все услышать. Если он узнает, что я ее знал и сам отвел в кабинет, он тут же уволит меня из ресторана.
– Что еще ты о ней знаешь?
