кто это.
Я вздохнул:
– Послушайте. Есть несколько видов слежки. Если вы хотите получить развод так, чтобы квартира и дети достались вам…
– У нас нет детей.
– Хорошо. Тогда чтобы вам достались квартира и телевизор. Для меня это одно и то же.
– Заметно.
Я оставил эту шпильку без внимания.
– Нам понадобятся фотографии, адреса, номера телефонов. Я должен буду заплатить специально нанятому свидетелю, который согласится поехать со мной и подглядывать в окно. Нужно будет найти соседку, которая видела его в подъезде.
– Ого, сколько работы!
– Да и денег немало.
– А какие еще есть варианты?
– Если вы просто хотите выяснить, что происходит, то я по вашему сигналу установлю за ним наблюдение, а когда у меня появится информация, передам ее вам.
– Сколько это будет стоить?
Я задумался на секунду:
– Двести пятьдесят долларов. И сорок сверху за работу по ночам.
Она вытащила большой кошелек из темно-коричневой кожи и протянула мне пятнадцать двадцатидолларовых купюр. Потом встала, взяла мою визитную карточку и пообещала, что позвонит.
– А кто вас ко мне направил?
– Ну, скажем, у нас есть общий приятель в полиции.
Больше вопросов я не задавал. С тех пор как меня выставили из отдела, большинство знакомых полицейских старательно делали вид, что со мной не знакомы. Но парочке моих друзей удалось пропустить мимо ушей слова капитана о том, что того, кто хоть глянет в мою сторону, он вышвырнет из полиции к чертям собачьим, и они изредка отправляли ко мне клиентов.
Мы расстались, обменявшись улыбками, и, шагая к двери, она слегка вильнула бедрами. Персонально для меня. Я улыбнулся, скомкал лист бумаги и выбросил его в корзину для мусора.
Через несколько минут я уже был на улице. Лило по-прежнему, и весь город был размазан по асфальту огромной иссиня-черной кляксой. Фонарь напротив моего дома светил тускло, явно на последнем издыхании. Его мерцание только усиливало сюрреалистическое ощущение, что все это происходит в каком-то фильме сороковых годов. В подвальном этаже дома номер 19 ссорилась супружеская пара, и их голоса доносились до меня приглушенным шелестом. Я остановился, прислушиваясь. Иногда «частный детектив» – это не более чем вежливое обозначение любопытной Варвары. Что-то со звоном разбилось. Голоса мгновенно умолкли. Это меня почему-то рассмешило. В воздухе стоял влажный запах пыли. Я вытащил ключи и побежал к машине.
Пока прогревался двигатель, я достал термос, который успел прихватить с собой, и плеснул кофе в пластиковую кружку. Пить кофе из пластика – отвратительно, но хоть согревает. С годами учишься доставлять себе маленькие удовольствия, которые превращают слежку из невыносимого ожидания, изматывающего нервы, в нечто более-менее терпимое.
Я езжу на «Форде-Капри» 1971 года выпуска. Внешне он выглядит полной развалюхой, но на деньги, которые я вложил в его двигатель за те пять лет, что им владею, несколько механиков уже купили себе по новой квартире. Иногда я говорю сам себе, что эти траты оправданны, поскольку человеку моей профессии позарез необходим быстрый автомобиль. Но даже я понимаю, что это чушь. Просто я люблю машины. Особенно свои. Каждая женщина, которую мне довелось повстречать на жизненном пути, считала своим долгом, увидев в этом лишнее доказательство моей инфантильности, довести это до моего сведения. С одной стороны, они, конечно, были правы. Но с другой, моя «Капри» может за какие-нибудь двенадцать секунд разогнаться до ста километров в час. А это не шутка.
Через восемь минут я уже припарковался возле дома семейства Таль – уродливого сооружения из желтоватого бетона, расположенного в квартале Рамат-Авив Гимель, – и ждал. Меньше чем через пять минут из подъезда выбежал крупный мужчина в джинсах и серой летной куртке и запрыгнул в «Рено-9» с теми же номерами, что были аккуратным женским почерком записаны на бумажке, которую я держал в руке. Я дал ему фору метров в двести и двинулся следом. Еще пять минут спустя я вычеркнул любовницу из списка потенциальных действующих лиц предстоящей ночи. «Рено» въехал в промзону Рамат-Гана, миновал «Алмазную биржу» и запетлял по улицам. Я катил за ним с выключенными фарами. Когда он остановился, я проехал чуть дальше и встал за углом. В правом зеркале заднего вида появился человек. Он вышел из двухэтажного здания и принялся размахивать руками, явно подавая знак. Судя по всему, мужчина. Женщины двигаются иначе.
Я проехал в узенький переулок, под «кирпич». Развернулся и выждал пару минут. В здание вошли две фигуры. Я увидел, как на втором этаже зажегся свет, решил рискнуть и на секунду включил дальний свет. На вывеске было написано: «Нудкевич и сыновья. Огранка алмазов». Я закурил сигарету. По «Голосу Мира» Отис Реддинг пел (Sittin’ On) The Dock of the Вау, и я стал тихонько ему подпевать. Минут через пятнадцать они вышли. Каждый нес в руке по небольшому мешочку. О содержимом можно было не гадать: я почти слышал, как позвякивают бриллианты. Мужчины сели в машину, и она медленно тронулась с места. Я быстро сдал назад, проехал по боковой улице и успел выскочить как раз перед ними. Напротив здания, к которому они направлялись, переливалась неоном реклама апельсинового сока (загорелая девчонка в ярком бикини улыбалась, сжимая в руке банку сока, а на заднем плане к ней бежали два парня в шортах, но может, это были плавки неведомого мне фасона). Света со щита как раз хватало, чтобы разглядеть надпись «Шай Таль Лимитед. Огранка алмазов». На этот раз им понадобилось чуть больше времени. Я выкурил еще одну сигарету, потом еще одну, потом выпил кофе. Снова пошел дождь. Буквально через минуту он превратился в ливень. Струи льющейся с неба воды бешено стучали по капоту. «Хорошо, – подумал я. – Таль решил сам себя ограбить. Его жена утверждает, что уже несколько месяцев он где-то разгуливает по ночам. Если каждую ночь он сам себя грабит, то брать там, должно быть, уже нечего. Наверное, мне просто не повезло и сегодня нетипичная ночь». Самым правильным в моем положении было бы развернуться, быстренько добраться до дома, укрыться теплым одеялом и плюнуть на всю эту историю. Но я не развернулся, а продолжил сидеть в машине и смотреть на полуосвещенное здание.
Без шести минут четыре они появились снова, опять с маленькими мешочками, и сели в «Рено». Я потихоньку, задним ходом, начал от них отползать, но тут же резко ударил по тормозам. Позади меня, на дороге, лежал большой мешок, которого несколько минут назад там не было. Мимо на скорости промчался «Рено», и после секундного колебания я решил дать ему уйти, а сам вышел из машины. Вдруг
