— Ты его почаще навещай, — сказал Рид. — С Као надо ухо востро держать. Если что подозрительное заметишь — в выяснения не вдавайся: пуля в голову и труп за борт.
— А он уже знает, — протянул Мейз. — Его примерно это и ждет, если мне бифштекс не понравится.
Рид ухмыльнулся, потом повелительно поднял руку:
— Слушать всем! Разговоры стихли.
— Мы сходим на берег, — начал Рид. — Улани, Бойд, Ларсон, ваша дальнейшая жизнь зависит от поведения там. Пит помнит место, где спрятано золото, но не помнит, как они с Дейвисом тогда до него добирались. Ты, Улани, должна сообразить, где это место находится, и провести нас к нему.
— Аэ, — тихо сказала Улани.
— И чтоб без глупостей. Не вздумай нас завести в деревню или что-то вроде того. Даже если случайно встретим хоть одного туземца — умрешь первой! Ясно?
— Ясно, — одними губами произнесла Улани.
— Теперь ты, Ларсон, и ты, Бойд, — Рид повернулся к нам. — Оба идете с нами. В шлюпке для вас припасена парочка лопат. Золото ведь нужно сначала выкопать. Вот и покажете, на что способны. Потом потащите его обратно на яхту. Груз тяжелый, но вы и так готовились его носить. То, что я говорил Улани, касается и вас. Мы с Питом все время будем сзади, чуть что — стреляем без предупреждения.
— Есть вопрос, Рид, — сказал я. — Ну, выкопаем мы золото и перетащим — а дальше что? Нас стрельнут, перетащат и обратно закопают в вырытые нами ямы?
— Мы не заинтересованы оставлять на острове мертвые тела, — ответил Рид. — Если нас на то не вынудят обстоятельства.
— То есть на яхту мы вернемся, но Гонолулу уже не увидим? — продолжал настаивать я.
— Поглядим, — хмыкнул он. — Но, в принципе, я человек доброжелательный, Бойд: могу обеспечить пулю прямо сейчас! Чой пойдет вместо тебя.
— Да мне, вообще-то, всегда нравился здоровый физический труд, — сказал я. — Копать что-нибудь или там носить...
— Болтовне конец, — скомандовал Рид. — Все в шлюпку. Хорошо, что тебе нравится физический труд, Бойд! Грести тоже будете вы с Ларсоном.
— Не слишком ли много удовольствий для нас двоих? — усмехнулся я. — И, потом, если мы с Эриком все делаем, то зачем нам вы?
Ларсон спустился в шлюпку первым, я за ним, потом Улани, за ней эти двое. Мы с Эриком сели на весла. Должен признаться, что, катая дамочек на лодке по озеру в Центральном парке родного Нью-Йорка, я испытывал большее удовольствие. Зря ты во все это полез, Дэнни Бойд!
Из вытащенной на берег шлюпки мы с Эриком взяли по лопате. Рошель остановился в задумчивости — он мучительно вспоминал подробности событий двадцатилетней давности.
— Зар-р-раза, в такой горячке тогда все делали... Так. Та гора была сзади и чуть правее. Берег был такой... в общем, каменистый. Потом мы шли от него где-то милю. Деревья... Деревьев не было. Была скала. Точно! Скала высотой футов двадцать. В ней несколько пещер...
Улани пожала плечами.
— Таких мест здесь много.
— Заткнись! — гаркнул он. — Ты родом отсюда, так что тоже соображай! Не может таких мест быть много, твой поганый остров всего-то в семьдесят две квадратных мили!
— Извините, — испуганно сказала Улани. — Скал с пещерами здесь девять или десять. Хотите, покажу все?
— Чтобы мы здесь до утра шлялись? — вызверился Пит. — Стой! Сейчас... Сейчас... Там было одно дерево, странное какое-то. Точно. Еще в голове, помню, тогда мелькнуло — что за дерево такое? В него, видно, молния когда-то попала, оно сухое и ствол еще вот такой, — он ладонью нарисовал в воздухе зигзаг, — как змея.
— Знаю! — Улани затараторила. — Это плохое место. Говорят, когда-то давно одна женщина убила своего мужа, потому что захотела другого мужчину. Бог войны разгневался, что она лишила его воина, и превратил эту женщину в змею. Богиня вулканов в ответ...
— Заглохни, дура! — рявкнул Рошель. — Знаешь — так веди!
— Далеко идти? — спросил Рид.
— Мили две-три, — сказала Улани.
— Показывай дорогу, — вздохнул Рошель.
Очень скоро мне стало понятно, откуда у Улани такая легкая грациозная походка: с детства носиться по этим горам... Дорога все время шла круто вверх, у меня вовсю ломило ноги, Эрик то и дело вытирал пот, Рид и Рошель сзади тоже дышали тяжело, а она шла и шла безо всякого напряжения. Конечно, здесь были не две и не три мили — видимо, у местных туземцев свое представление о мерах расстояния. Но где-то через пару часов пути Улани вдруг остановилась.
— Вот это дерево.
Рошель всхрапнул, как конь, и побежал вперед, туда, где в нескольких десятках ярдов от нас виднелся черный, действительно странной формы ствол. Рид, опустив ствол пистолета, замер, глядя ему вслед.
Это был удобный момент. Я толкнул Ларсона локтем, он покосился на меня.
— Отвлеки Рида, — шепнул я, не глядя на него. — Заговори с ним.
Мгновения, пока Эрик соображал, чего я хочу, мне показались одними из самых тяжелых в жизни. По счастью, длились они недолго.
— Рид, — Ларсон подошел к Эмерсону, тот поднял ствол. Эрик остановился как вкопанный в двух шагах от него. — Да опустите вы пушку, у меня по делу вопрос. Золото ведь тяжелое, и идти нам совсем не две мили...
Пока он говорил, я сделал несколько будто бы случайных шагов вперед, оказался рядом с Улани. Незаметно, пальцами опущенной вниз руки, я легонько дернул ее за саронг. Она чуть наклонила голову в мою сторону.
— Как только будет привал, — зашептал я, — я дам команду. Тут же беги. Беги, что бы ни было. Искать они тебя не станут. Постарайся поскорее добраться до телефона. Позвонишь в Гонолулу в полицию лейтенанту Ли. Скажешь, что от меня, очень срочно. Расскажешь Ли обо всем, что случилось, передашь, что яхта возвращается в Гонолулу. Поняла меня?
— Хики но, — тихонько сказала она. — Поняла, Дэнни. — ...Дотащишь, шкипер! — донесся до меня резкий голос Рида. — Ты малый здоровый, так что не ной! Бойд! А ну отойди от девки! Что ты там бормочешь?
— Говорю ей, что женщине-змее надо было быть женой Рошеля. Честное слово, никто в ее тогда в дерево не превратил.
— Сил нет от твоего юмора, Бойд, — ядовито ухмыльнулся Рид. — Надеюсь, когда помирать будешь, тоже нас шуточками позабавишь.
Спотыкаясь, с горы сбежал Рошель.
— Есть! — возбужденно заорал он. — Нашел пещеру!
— Не кричи, — сухо сказал Рид. — Мы золото ищем, а не пещеры.
— Пошли, — Рошель не слушал его. — Все за мной!
Мы поднялись к дереву, потом прошли еще ярдов сто в сторону и оказались возле какой-то скалы. Там действительно была пещера. Рошель достал карманный фонарик и шагнул в нее. Мы потянулись следом в прежнем порядке — Улани, я, Ларсон и Рид сзади. Несмотря на то, что расщелина в скале сама по себе была довольно тесной, пещера оказалась высокой — по крайней мере, потолок ее в темноте не просматривался. Рошель сделал еще несколько шагов вперед, потом луч фонарика неожиданно метнулся в угол.
— Здесь! — хрипло крикнул он. — Видите камень? Сдвигайте!
Это был огромный валун. Мы вдвоем с Ларсоном мучились минут пятнадцать, прежде чем удалось его отвалить.
— Теперь копайте! — сиплый голос Рошеля, казалось, вот-вот сорвется. — Здесь копайте, под камнем. Ну, быстро!
Копать было тяжело: земля, и без того плотная и каменистая, за двадцать лет спрессовалась под валуном, и лопата брала ее с большим трудом. Вдобавок не хватало воздуха, пот заливал глаза.
— В чем дело, мальчики? — просипел Рошель. — Шесть дюймов за десять минут работы — так мы и до утра не успеем!
— А ты сам лопату бери, — тяжело отдуваясь, сказал я.
— Не огрызайся, Бойд, — губы Рида растянулись в ехидной улыбочке, — а то мы тебя по-другому пришпорим: возьмем бедную девушку и будем ей делать больно каждый раз, когда покажется, что ты слишком много болтаешь и слишком мало работаешь. Не хочешь слушать Пита, послушаешь ее вопли!
— Н-да, Рид, — пробурчал я, — надо иметь достойный жизненный опыт, чтобы такое придумать.
За полчаса мы углубились на два фута, и тут вдруг лопата Ларсона обо что-то звякнула. Я сначала решил, что это снова камень, но нет — звякание повторилось, и на сей раз стало ясно, что лопата ударяется обо что-то металлическое.
— Ящик! Первый ящик! — Рошель чуть не заплясал. — Скорее копайте, скорее!
Еще несколько минут работы лопатами — и ящик уже можно было начинать вытаскивать. Он оказался тяжелым, фунтов в двести. Я подумал, что, с точки зрения здравого смысла, Рошелю и его подельнику надо было все-таки брать в то веселенькое утро бумажные деньги: и влезло бы в такой ящик миллионов десять, и весил бы он меньше, легче транспортировать. Но Рошелю, видно, и тогда, и сейчас было не до разумных мыслей: как только мы, тяжело дыша, поставили ящик на землю, он вырвал у меня из рук лопату и, широко размахнувшись, сбил замок. Потом стал на колени, сбросил крышку. В слабом луче фонарика тускло заблестели ровные грани золотых слитков. Рошель осторожно погладил их пальцами.
