Кларри бросился к ним, то же самое спустя несколько секунд сделал и я. Заслышав шум шагов, Лейла обернулась, и я в последний раз увидел ее кобальтово-синие глаза. На сей раз они были охвачены огнем дьявольского безумия и всепоглощающей ненависти.
– Мой отец, Деймон Гилберт, может быть доволен мной! – выкрикнула она, хищно оскалившись.
Обняв невменяемого Феликса Паркера за талию, она потащила его в воду. Там, где исчезли их тела, мгновенно возник водоворот, пена стала розовой. Акулы, как бешеные, метались в пучине, и все мы, словно зачарованные, следили за этим танцем смерти. Дикие крики затихли быстро.
Кларри, остановившийся у самой кромки берега, перевел взгляд на меня. Лицо его посерело и покрылось потом. Бетти и Амброуз оцепенели от ужаса.
– Вы появились в самый подходящий момент, Кларри, – с трудом выдавил я из себя.
– Я подошел к острову с противоположной стороны и там бросил якорь. Я понимал: вы попали в осиное гнездо и нуждаетесь в помощи.
– Спасибо, Кларри. Вы мне сейчас почти как брат.
Кларри склонился над Чапменом. Упав на землю, тот еще ни разу не пошевелился. Внимательно осмотрев его голову, австралиец выпрямился и деловито произнес:
– И этот готов. Вы пробили ему череп, как яичную скорлупу. В общем, как в сказке... Все злодеи погибли, а все добрые уцелели.
– Среди этих добрых людей затесался один большой трус Амброуз, – сказал я.
Кларри вежливо улыбнулся, думая, что я слишком скромен в своем замечании, но Амброуз глянул на меня с собачьей преданностью.
Кларри уже принялся отвязывать причальный канат яхты, которую нанял Ромней.
– Две посудины сразу мы не сможем увести, – сказал он. – Чтобы избавить себя от пешего перехода, воспользуемся этой. А я завтра вернусь за своей.
– Делайте, как считаете нужным.
Мы медленно развернулись носом к морю. Я последний раз бросил взгляд на место, где только что разыгралась жуткая трагедия. Кругом было тихо и спокойно. Вода в бухте сверкала, как зеркало. Идеальное место для отдыха и умиротворенных размышлений...
– Дэнни, – Бетти прижалась ко мне своей упругой грудью. – А ведь акулы тоже годятся на что-то полезное. Они очищают море от всякого мусора. Благодаря им оно всегда чистое и прозрачное.
– Боюсь, что не все разделяют твою точку зрения, – печально ответил я.
* * *
Следующие два дня напоминали кошмар. Люди в синих мундирах задавали нам тысячи вопросов. Их можно было понять: дело должно было свестись к обычному рутинному расследованию несчастного случая, а тут судьба преподнесла им "подарок" в виде четырех трупов, три из которых стали закуской для акул. И это если не считать знаменитого продюсера Деймона Гилберта, утонувшего год назад совсем в другой части света. В морге оказался только один труп – Чапмена. Именно за него мне и нужно было нести ответственность.
Мою вину усугубляло то обстоятельство, что смертельная рана была нанесена револьвером тридцать восьмого калибра, незаконно ввезенным в страну. По австралийским законам мне грозил немалый срок.
Впрочем, спустя две недели все уладилось. Бетти и Амброуз показали, что я нанес Чапмену удар незаряженным револьвером, спасая собственную жизнь. В противном случае смерть угрожала всем троим. Кроме того, мне сильно помог Кларри, безупречная репутация которого была хорошо известна полиции. Его объяснения окончательно прояснили дело. Я отделался штрафом в триста долларов за незаконный ввоз оружия.
Револьвер у меня конфисковали. Ничего, в Штатах я куплю себе новый, ничуть не хуже.
Перед моим отъездом Кларри устроил прощальный обед. Начался он в пятницу, а закончился только во вторник. Несмотря на это, я прекрасно помню, как выглядела подружка Кларри – Дорис.
На самолет меня усадили во вторник вечером. Поскольку путешествие это проходило в компании Бетти, оно растянулось на целую неделю. Расставаясь со мной, Бетти рыдала. Я же, со своей стороны, абсолютно искренне обещал до конца жизни сохранять воспоминания о ее прекрасном теле.
* * *
В Нью-Йорке я оказался уже после Рождества. Хмурым январским днем я появился в конторе адвоката Барта.
За это время он ничуть не изменился – все такой же лысый пузатый увалень с ускользающим взглядом. Не буду лгать, что, увидев меня, он зарыдал от радости.
– Если мне не изменяет память, вы мистер Бойд, – сказал он кисло. – Чем могу служить?
– Тем, что вручите мне чек на десять тысяч долларов, которые Лейла Гилберт пообещала мне за поимку убийцы ее отца.
– Увы, мистер Бойд. Лейла Гилберт мертва, а никаких письменных распоряжений от нее я не получал.
– Есть известная вам магнитофонная запись. Обещание записано на пленке.
– Вряд ли это можно считать официальным документом.
– В уголовном деле, возбужденном австралийской полицией, значится, что мной раскрыто убийство Деймона Гилберта.
– Ну и что? – холодно спросил он. – При чем здесь я?
– А как вы собираетесь зарабатывать себе на жизнь сейчас, когда отец и дочь Гилберты мертвы? – заговорщицким тоном спросил я, наклонившись к нему поближе. – Ах, да! У вас остались досье, которые составляли по указанию Гилберта! Кого вы будете шантажировать опять? Не мучает ли вас совесть о загубленных не без вашей вины людях? Не забудьте, погибли не все! Бетти Адамс и Амброуз Норман живы и в случае необходимости дадут подробные показания против адвоката Барта, прекрасно осведомленного об истинной причине смерти Деймона Гилберта.
Его щеки покрыл лихорадочный румянец, а рука, сжимавшая карандаш, судорожно вздрогнула.
– Рассмотрев все обстоятельства дела, мистер Бойд, я могу признать законными ваши притязания на часть наследства мисс Гилберт, – пробормотал он, не глядя на меня. – Думаю, что нужды в документах, подтверждающих ваши права, нет. Достаточно будет моего свидетельства.
– Вот и хорошо, мистер Барт. С нетерпением буду ждать известий от вас.
– Думаю, все разрешится уже через пару дней. Я употреблю весь свой авторитет, мистер Бойд, чтобы урегулировать этот вопрос.
– Вы сама любезность, мистер Барт.
– Вы преувеличиваете. Единственное мое стремление: сделать так, чтобы у вас до конца жизни отпала необходимость в посещении моей конторы. Всего хорошего, мистер Бойд! Прощайте.
* * *
Мое благополучное возвращение мы с Фрэн Джордан решили отпраздновать в одном маленьком уютном ресторанчике.
По прошествии получаса я внезапно обнаружил, что всего через два столика от нас сидит Амброуз Норман. Его сопровождала девушка суперкласса, одетая в черное платье от Диора. Со вкусом подобранные драгоценности только подчеркивали ее безупречную красоту.
Когда я приблизился к ним и вдохнул аромат духов, стоивших не меньше, чем полсотни долларов унция, девушка как раз раскрыла маленький золотой портсигар, инкрустированный жемчугом.
– Дэнни Бойд! – воскликнул Амброуз, завидев меня. – Вот так встреча! Вы один? Присоединяйтесь к нам.
– Со мной моя секретарша.
– Зовите и ее. Думаю, она не откажется выпить стаканчик в нашей компании.
– Уверен, сочтет это за честь.
Глазами я сделал Амброузу знак, чтобы он познакомил меня со своей подружкой.
– Извините! – Амброуз скорчил удивленное лицо. – Птенчик, взгляни. Это же Дэнни Бойд.
Девушка медленно повернулась ко мне и улыбнулась. Боже мой! Как она была восхитительна! Тонкое, вдохновенное лицо. Ореховые бездонные глаза. Безукоризненная прическа, над которой пришлось попотеть лучшим мастерам Манхэттена. Высший шик!
– Привет, Дэнни, – промурлыкала красавица. – Рада опять видеть тебя.
– Я тоже... С вашей стороны очень любезно... – промямлил я. – А разве мы уже встречались?
Девушка удивленно улыбнулась.
– Ты не узнал меня! Тогда я освежу твою память.
Нежная ручка с холеными наманикюренными пальчиками проскользнула мне под рубашку и ласково коснулась груди. Я едва не застонал от удовольствия. Однако уже спустя мгновение мне пришлось вскрикнуть от боли. Ноготки пребольно впились в мое тело.
– Соня! – пробормотал я. – Не верю своим глазам!
– Ну наконец-то ты узнал меня, Дэнни, – кокетливо улыбнулась она. – Плохой же из тебя сыщик!
– Восхищение ослепляет, – я неуклюже попытался оправдаться.
– Как вам нравится новая Соня? – воскликнул Амброуз. – Она покончила с примитивным состоянием, а переходный период просто проскочила!
– Не могу поверить. Это что-то неправдоподобное, – сказал я. – А как ей удалось избавиться от акцента? Она говорит сейчас, как леди, на безукоризненном английском языке.
– У нее прекрасный учитель, – печально вздохнул Амброуз. – Я нанял репетитора. Это выпускник Кембриджа с внешностью Эррола Флина.
– И с такой же мускулатурой, – проворковала Соня.
– Они занимались день и ночь. От этого и результаты.
– Особенно хорошие результаты были ночью, – Соня сладко потянулась.
