Он слегка кивнул Гарри и остановил проезжающее такси.
— Она тебе понравится, — сказала Клер, блестя от радости глазами. — Я говорю о машине. Она замечательная, не так ли?
— Да, она очень хороша, — согласился Гарри, выходя из машины. — Надеюсь, ты не оставишь ее здесь?
Она внимательно посмотрела на Гарри.
— Ты что, рассердился, Гарри? Я, может быть, и переиграла, но ты же понимаешь, что с Морисом иначе нельзя. Значит, она тебе нравится?
— Она замечательная, — подтвердил Гарри.
— Я очень довольна, — сказала она возбужденно. — Я отведу ее на стоянку перед служебным входом.
— Хорошо. Я пошел.
Пока она ставила машину, Гарри пошел к театру.
Покупать машину за восемьсот фунтов, не подумав, ни как расплачиваться, ни как платить за страховку и налоги, это глупо. Он не представлял, как они вылезут из долгов.
Гарри вошел к Леману, который перебирал целую кучу эскизов, лежащих на рояле, занимающего большую часть кабинета. Леман поднял голову.
— А, Гарри, — сказал он улыбаясь. — Для вас есть работа. Мистер Симпсон решил начать ставить следующий спектакль. Нам нужно приниматься за работу. Посмотрите на эскизы. Это позволит вам понять идею в целом.
Гарри взял эскизы и начал их внимательно изучать. Леман уселся за стол и принялся делать заметки в своем большом блокноте.
— Ваша жена кое-что умеет, — сказал Вилли. — Гарри, у нее первоклассный номер. Она отхватит хороший кусочек. Мистер Симпсон очень доволен.
— Да? — угрюмо сказал Гарри.
— Да. Кстати, он решительно отказался удовлетворить вашу просьбу. Если он предоставит вам право работать на стороне, то того же потребуют все.
— Но, мистер Леман, это для меня очень важно. Мне очень нужны деньги.
— Всем нужны деньги, — сказал Леман сочувственно. — Не забывайте, Гарри, работа немногих фотографов оплачивается так же хорошо, как ваша. Вы можете стать свободным, но пока вы на службе у Симпсона, нечего разговаривать о работе на стороне.
Гарри колебался.
Без двадцати пяти фунтов, получаемых еженедельно, оставаться рискованно. Следует также подумать о Муни и Дорис.
— Да… я понимаю его положение. Но, может, вам удалось добиться увеличения ставки?
— Мистер Симпсон попросил меня напомнить об этом позднее. Сейчас дела идут неважно, Гарри.
— Тем не менее Симпсон обещал шестьдесят фунтов в неделю Клер, если ее номер будет хорошо принят.
Леман не ответил, и Гарри углубился в изучение эскизов.
— Салют, Вилли! — это была Клер, которая вошла в комнату так, что Гарри и не заметил.
Она уже называла Лемана по имени!
Ему бы и в голову такое не пришло, а ей Леман это позволяет. Клер, которая видала его только один раз, уселась на краешек его стола, копалась в его коробке сигарет и называла по имени. И это Леману, кажется, нравится.
— Добрый день, Клер. Что вы хотите? Вам не следует так просто приходить ко мне. Я занят.
— У вас плохая память, — сказала Клер улыбаясь. — Вы сами же велели мне прийти сегодня утром на репетицию.
— Разумеется, но мы ставим новый спектакль, поэтому я вас отправлю к Аману. Это отличный парень. Поработайте с ним сегодня, а я приду позднее, чтобы посмотреть, как выглядит ваш номер. Мистер Симпсон его предупредил.
— Хорошо, — сказала Клер.
— И старайтесь, — сказал Леман. — У вас очень сложный номер, а времени очень мало.
— Я это знаю. Можете рассчитывать на меня.
Она встала, улыбаясь, и подошла к окну.
— Пообедаем сегодня вместе, Гарри, — сказала она, поглаживая его по голове. — Зайди за мной к Аману. Вилли, подойдите к окну.
— Боже! — воскликнул тот, заметив «ягуар».
— Это ваш?
— Да. Не правда ли, хорош?
Она улыбнулась.
— Я понимаю, что вам нужны деньги, — сказал Леман. — Эта машина стоит дорого.
Гарри покраснел до корней волос и почувствовал облегчение, увидев, как открывается дверь. Вошел Симпсон.
— Вы показали Рикку, что мне нужно? — спросил он сразу же.
— Нет еще, патрон. Он только что пришел.
— Здравствуйте, Рикк, — сказал Симпсон, — вы довольны, что ваша жена работает у нас? Она знает свое дело. Если вы поссоритесь когда-либо, она сможет зарабатывать себе на жизнь, очищая карманы у пассажиров метро. Она знает свое дело, не так ли, Вилли?
Они рассмеялись. Гарри отвернулся, чтобы скрыть волнение.
— Я вас благодарю за то, что вы ей предоставили эту возможность, мистер Симпсон, — произнес он, так как видел, что Симпсон ожидает благодарности.
— С ее внешностью и ее способностями она может достигнуть многого. Во всяком случае, попробуем ее в «Двадцать втором клубе». Посмотрим, что получится. С ней будет заниматься Аман.
— Аман?
— Да, — ответил Леман.
— Хорошо. А теперь за работу.
Режиссер объяснил Рикку, чего он добивается от фотографа: увеличенные фотографии двадцати актрис и голову Джонни Рэнда — звезды театральных подмостков, увеличенную в четыре раза.
Слушая Симпсона, Гарри думал, что эта работа стоила бы режиссеру довольно дорого, если бы он не был связан с ним контрактом.
— Вы хорошо поняли, Рикк? Встретимся в два часа на площадке.
Гарри очень хотелось еще раз поговорить об условиях работы, но он не осмелился и вышел, не сказав ни слова.
За кулисами он встретился с Муни. Тот сидел в кресле и болтал с распорядителем сцены. С того момента, как Муни стал его служащим, Гарри называл его Альфом. Но он смущался, и имя каждый раз застревало у него в горле.
— Можно тебя на пару слов, Альф.
— Что случилось, малыш?
Распорядитель оставил их вдвоем, и Гарри, встав на его место, прислонился к декорации.
— Альф, я не могу тебе платить больше из своего кармана. Мне очень жаль, но женитьба многое изменила.
— Так! А тридцать фунтов, которые Клер будет зарабатывать в кабаре? Я думал, что вы легко выкрутитесь.
Гарри покраснел.
— То, что зарабатывает Клер, не имеет ничего общего с нашими отношениями. Мне нужны деньги, и тебе придется довольствоваться теми пятью фунтами, которые платят в театре.
— Значит, я должен помирать с голоду? — вежливо спросил Муни. — Клер в курсе?
— Не следует ввязывать Клер в наши отношения. Я только тебе это сказал. Дело в том, старина, что ты делаешь слишком мало за деньги, которые я плачу. Симпсон не разрешил мне работать на стороне, и я больше не в состоянии платить.
— Конечно, — вздохнул Муни. — Но не забывай, что, если бы не я, ты не получил бы эту работу. Не забывай всего того, что я сделал для тебя, Гарри…
Гарри чувствовал себя очень неловко, и Муни это знал. Он знал также, что достаточно ему еще немного поныть и он выиграет.
— Ты же не скажешь мне, что будешь жить на пятьдесят фунтов в неделю, а меня заставишь помирать с голода.
Гарри больше не колебался.
— Ты прав, Альф, — сказал он устало. — Забудь о том, что я говорил. Меня расстроило то, что Клер будет зарабатывать больше, чем я.
Муни облегченно вздохнул и удобнее устроился в кресле.
— Я тебя понимаю, малыш. Но я делаю достаточно за те пять фунтов, и если бы ты знал, что я только что говорил этому рабочему о тебе. Реклама в твоем положении крайне необходима.
— Да, конечно, разумеется… Да, Альф, сходи, пожалуйста, за бумагой в магазин.
— Что? Я? — возмущенно воскликнул Муни.
Как Гарри и предвидел, Клер с триумфом выступила в «Двадцать втором клубе». Она выполняла свой номер в домино, и в программе было записано: «Карманная воровка в маске».
Разумеется, только Гарри знал, почему у нее возникла необходимость скрывать лицо. Маска к тому же добавляла элемент таинственности, и члены клуба осаждали метрдотеля, стремясь узнать, такое же красивое у «воровки» лицо, как и фигура, или имеет неустранимые недостатки?
Гарри был удивлен легкостью и непринужденностью Клер, с которой та ходила между столами, разговаривала с посетителями и опустошала их карманы. Только в конце представления украденные предметы возвращались владельцам.
Разумеется, все были настороже, но Клер всегда удавалось что-то стянуть, и эта дуэль придавала особую остроту ее номеру.
Через месяц после начала выступлений Клер, как обычно, вернулась в час ночи и вместо того, чтобы бесшумно раздеться, как это она всегда делала, ворвалась в спальню и разбудила Гарри.
— Милый, проснись! — сказала она, усаживаясь на кровать и зажигая свет. — У меня есть новость, не-ве-ро-я-тная.
Гарри сел на постели и ошарашенно заморгал.
— А? Что?
— Ты никогда не отгадаешь. Я буду выступать в театре, в ревю.
— Что? — воскликнул он, сразу же проснувшись. — Ты хочешь выступать там? А кабаре?
— Понятное дело, помимо кабаре. В двадцать тридцать я буду выступать в театре, а потом в двадцать три в «Двадцать втором клубе». Это очень легко.
— Ну что ж, тем лучше, — сказал Гарри, опускаясь на подушку.
— Это лучше для нас обоих. Теперь-то мы разбогатеем. Я уже подписала контракт на сто пятьдесят фунтов в неделю. Леман мне сказал, что я смогу откладывать, по крайней мере, тридцать фунтов, не облагаемых налогом. Это замечательно!
