Она ошеломленно кивнула, хотя рот ее был полон хлорированной воды.
— Можете продолжать вашу нелепую историю о жгучем романе с Тайлером Уорреном, — разрешил я.
— Все началось именно с этого. — Она говорила так, как будто все еще захлебывалась. — Мне потребовалось некоторое время, чтобы понять, как он запуган этим старым негодяем, его папашей! В тот вечер, когда он неожиданно явился домой и выкинул нас на улицу, у меня больше не оставалось никаких сомнений на этот счет.
— И это был конец чудесного романа?
— Не совсем. — Голос ее звучал угрюмо, во рту хлюпала вода. — Я считала, что после унижения, которому меня подверг его папаша, мне полагается хоть какая-то компенсация.
— И именно тогда он сделал вам предложение: не могли бы вы помочь одному его приятелю, подружка которого «совершенно случайно» находится на излечении в вашем санатории.
— Примерно так.
— Вы должны были передать Кармен Коленсо, что Росс охотится за Рэем, а Рэй ничего не подозревает? И он наверняка назвал вам человека, от имени которого вы и должны были все это сообщить Кармен?
— Джеки Эриксон.
— Все сходится. И когда Кармен услышала это имя, она, не колеблясь, убежала из санатория?
— Все было спланировано так, чтобы она бежала в тот вечер. Я придумала, как провести ее мимо охранника, а Тайлер сказал, что по дороге Кармен будет ждать машина с водителем.
— Кто это был?
— Я не знаю.
— Куда они собирались отвезти ее?
— Тайлер мне никогда не говорил об этом.
Я быстро окунул ее голову в воду и тут же выдернул снова на поверхность. И Айрис заговорила, прежде чем ее рот показался из воды.
— Клянусь, я не знаю! — истерически стонала она. — Тайлер сказал, что чем меньше я буду знать об этом, тем лучше для меня. Мне, мол, следует быть благодарной за легко заработанную тысячу долларов и поскорее забыть всю эту историю.
— Что он говорил, когда вы позвонили ему позавчера, после моего ухода из санатория?
— Что я в самом деле ловко придумала насчет той брюнетки, про которую наврала вам! И что никто не сможет ничего мне сделать, если я буду твердо придерживаться своей выдумки. Еще он сказал, что через несколько дней вы выйдете из игры, а если я буду продолжать помогать им, то заработаю еще пару сотен.
— Если вы мне правильно ответите на следующий вопрос, то сможете выйти из воды, — ободрил я ее. — Если же солжете, я привяжу вам на шею тяжелый груз и, не торопясь, прогуляюсь до Малибу-Бич.
— Спрашивайте! — прорыдала сестра Демпси.
— Тайлер живет в доме своего старичка в Паллисаде. Может быть, он когда-нибудь возил вас куда-то еще? В какое-нибудь местечко, принадлежащее его отцу? Может быть, летний домик на пляже или что-то в этом роде?
— Да! — Она чуть не зарыдала от облегчения. — Мы однажды провели уик-энд в горной хижине. Тайлер сказал, что она принадлежит его отцу, но он много лет ею не пользуется.
— Вы помните, как туда добраться?
— Думаю, что да. — В ее голосе звучала надежда. — Можно мне теперь вылезти? Вы ведь обещали!
— Только после того, как объясните, как добраться до этой хижины, — прорычал я. — И вспомните как следует, Айрис, потому что вы отсюда никуда не выйдете, пока я не вернусь из хижины!
— Вы хотите сказать, что если вы не доберетесь до хижины, то бросите меня снова в бассейн?! — прошептала она. — Какой же вы грязный садист, Холман!
— Не забудьте про курс исправительного воспитания, Айрис, милочка, — предупредил я ее. — Мне кажется, если вы проглотите еще хотя бы одну пинту воды, то позеленеете в самых нескромных места?
— Сверните через мост у самого санатория, — быстро начала она, — потом проедете миль пятнадцать до следующего поворота — там она и есть. Вы ее обязательно заметите, потому что хижина выкрашена в ярко-зеленый цвет и стоит на самом повороте. От этой хижины вам надо проехать еще милю вперед, и вы очутитесь перед домиком Уоррена. Больше там никаких строений поблизости нет.
Я подсунул руки ей под мышки и вытащил из бассейна. Она уныло стояла на бортике, вода ручьями сбегала с тела: в таком виде сестра Демпси весьма напоминала обломок кораблекрушения, выброшенный волнами на берег.
Промокший прозрачный бюстгальтер обтягивал ее дрожащие груди, все тело покрылось гусиной кожей. Я бросил вороватый взгляд на прозрачные трусики и следующие десять секунд потратил на то, чтобы удержать свои глаза в орбитах.
— Самое лучшее, если вы постоите тут на солнце и обсохнете. Сейчас принесу вам полотенце, чтобы вы могли вытереть волосы.
— Волосы! — Айрис поднесла руки к голове и нащупала мокрые прямые пряди, облепившие череп. Она заплакала.
— Всего два часа назад я заплатила за прическу целых пять долларов, — рыдала девица. — И еще дала доллар на чай. Чтоб ты умер, Холман… но только в мучениях!
— Что тебе действительно необходимо, дорогая, так что хорошенько прийти в себя, пока я схожу за полотенцем. — С этими словами я взял ее за плечи и развернул спиной к себе. — Что-нибудь вроде быстрой пробежки вокруг бассейна отнюдь не повредит тебе! Ну! — Я основательно пнул ее коленом под левую ягодицу, и она вдруг сорвалась с места, словно газель в пору спаривания, хотя тот призывный вопль самки, который при этом сорвался с ее уст, на мой взгляд, отпугнул бы любого самца, случись он поблизости.
Мне потребовалось некоторое время, чтобы взять в доме все, что было необходимо, а когда я вернулся, Айрис с выпученными глазами корчилась в странной позе, перегнувшись через спинку шезлонга и издавая громкие стоны.
— Ты убийца! — стонала она от боли. — Из-за этой беготни у меня начался сердечный приступ. Я задыхаюсь. Я умираю!
— Я думаю, что могу помочь тебе, — скромно предложил я, но тут же убедился, что не могу просунуть палец под бретельки бюстгальтера, которые на добрый дюйм врезались ей в спину и плечи. Поэтому я обошел вокруг шезлонга, повернулся к ней лицом, всунул обе ладони в чашечки бюстгальтера и хорошенько рванул. Раздался сильный треск — и бюстгальтер развалился надвое.
— Только самый низкопробный маньяк может думать о сексе в такую минуту, когда я умираю! — простонала сестра.
— Твой бюстгальтер сел, — рявкнул я, — поэтому ты и задыхалась.
— О! — Айрис выпрямилась и облегченно всхлипнула, сделав первый полный вдох. Потом лицо ее снова скривилось. — Ты ведь не ободрал мне ноги о края бортика бассейна, ведь нет? У меня страшно болят ноги у самых бедер! — Она бросила вниз быстрый взгляд и снова принялась стонать. — Это проклятые штанишки тоже сели.
Я бросил ей банное полотенце и гребень и деликатно отвернулся на несколько минут. Когда я снова посмотрел на нее, она уже была тщательно закутана в полотенце, а расчесанные волосы гладкими прядями обрамляли лицо.
— Теперь пойдем в дом.
Она почти благодарно посмотрела на меня, когда я протянул ей бокал с пятью унциями неразбавленного бренди. Потом я стал собираться в дорогу, предоставив ей спокойно наслаждаться выпивкой.
— Мне уже гораздо лучше. — Она возвратила мне пустой бокал. — Что дальше, Холман?
— Оставь полотенце и ложись лицом вниз на кушетку.
— Знаешь что? — сказала Айрис с горечью. — А ведь минуту назад я почти поверила в то, что ты не сексуальный маньяк.
Я двинулся к ней, она поспешно отшвырнула полотенце и бросилась ничком на кушетку, тихонько постанывая. Я связал ей щиколотки обрывком старого ремня, а руки за спиной — куском веревки, которую отыскал в кладовой.
— На то время, пока меня не будет, я оставлю приемник включенным.
— Большое спасибо! — огрызнулась она.
— Это все-таки лучше, чем всунуть тебе в рот кляп. Если соседи даже и услышат твои вопли, то решат, что у Холмана просто-напросто очередная оргия!
Я шлепнул ее по заду, не слишком сильно, но она все равно завопила.
— Это еще зачем?
— Просто для того, чтобы привлечь к себе твое внимание. Я собираюсь позвонить по телефону, а тебе следует внимательно прислушаться к тому, что я буду творить!
Мне потребовалось всего несколько секунд, чтобы соединиться с доктором Дедини. Это лишний раз убедило меня в том, что старый дурак весьма ревностно относится к своим обязанностям руководителя первоклассного учреждения.
— Это Холман, доктор. — Я старался, чтобы мой голос звучал взволнованно. — Я оказался в чрезвычайно неловком положении, и вы — единственный, кто мог бы мне сейчас помочь!
— О? — В его мягком голосе слышался осторожный вопрос.
— Это касается сестры Демпси…
— Демпси? — Голос стал менее настороженным.
— Знаете, мне неловко все это говорить, но… в общем… я…
— Говорите толком, человече! С ней все в порядке? Она не попала ни в какую катастрофу?
— Да нет, физически она в полном порядке. — Я оглянулся и улыбнулся прямо в остекленевшие глаза Айрис. — По у нее, как видно, оказался свободным уик-энд, и вот каким-то образом она очутилась около моего дома. Она сказала, что это вопрос жизни и смерти. Ну, я, конечно, пригласил ее к себе. Она сразу стала отчаянно рыдать, была просто вне себя от отчаяния, так что мне было совсем не легко добиться от нее объяснений. Но в конце концов выяснилось, что все дело в безответной любви.
