Оказывается, Кеннеди разыскивал меня по всем телефонам, пока, наконец, не обратился к списку подозреваемых на вечере, который он для меня составил. Так он и поймал меня.
— Бросайте все и приезжайте в квартиру Гранта, — сказал он. — Кое-что случилось.
— Если в связи с нашим делом, то, вероятно, это не так уж важно. Миссис Френч созналась. По крайней мере, сказала достаточно такого, что позволит сделать выводы. Остальным займется полиция. Похоже, все пойдет наилучшим образом.
В трубке вдруг наступило молчание, а потом голос Кеннеди произнес:
— Не совсем. Алан Грант выпал из окна четвертого этажа.
— Он — что?
Кеннеди повторил:
— Не то выпал, не то выбросился. Я подумал, что он выдал нам фальшивую историю, а потом выбросился... Вы сказали, Анастасия созналась?
— Ну, это, пожалуй, не совсем точно. Если подумать, то до главного она как раз не дошла. Сейчас я приеду.
Я повесил трубку и повернулся к Дейку.
— Ничего, если я поеду? Клиент хочет меня видеть.
— Конечно, поезжайте. А то, что вы не выдали себя за полицейского, это хорошо.
— Вы что, слышали эту часть нашего разговора?
— Мы все слышали.
В комнате Гранта находились: Кеннеди, врач и на кровати — Алан Грант. Посмотрев на него, я сказал Кеннеди:
— Я думал, что он разбился насмерть. Или, по крайней мере, попал в больницу.
— Насмерть? Этот распухший, обмякший пьяный идиот? Нет. Он упал на тент, что над входом в дом. Отделался ушибами и ссадинами, не больше. И совершенно пьян. В этом самое для него плохое. Удивительно, что он еще на тент попал. Чего доброго там бы разлегся и бурбону попросил.
Кеннеди кивком показал на бутылку, наполовину наполненную бурбоном, стоявшую на столике у кровати.
— Когда я уходил, он был без сознания, но, должно быть, потребность выпить привела его в чувство. С ним это бывает.
Доктор выпрямился, вложил какие-то инструменты в свою сумку.
— С ним все будет нормально, если он перестанет пить.
Эти слова вернули мои мысли к миссис Френч. Она упомянула о пустой бутылке, которую заметила в траве возле бассейна и подняла. Я был уверен, что следующее ее сообщение будет о том, что она замахнулась ею на Кельбу и своего благоверного. Или только на Кельбу. Я посмотрел на распростертое тело Алана Гранта и спросил доктора, сможет ли Грант говорить с нами. Док ответил, что, конечно, сможет, коль скоро выплывет из пучины опьянения. Я сел и стал обдумывать кое-какие сведения, которые мне удалось извлечь.
После ухода доктора, я повернулся к Кеннеди.
— Вы говорили, что собирались сегодня переснять некоторые кадры. Съемочная группа в сборе?
— Да. У нас ведь одновременно готовится и другой фильм. Так что не только операторы, но и вся группа на месте.
— Я бы хотел занять у вас кинооператора, специалиста по свету, кинокамеру, пленку... Хочу сделать один фильм.
Он посмотрел на меня с таким выражением на лице, будто я заявил, что хочу его повесить.
— Бог с вами, зачем вам делать фильм?
— Чтобы выполнить работу, ради которой вы меня наняли. Поймать убийцу, выяснить все до конца. Я много думал и мне кажется, это будет наилучший способ. Может быть, даже единственный. Так как?
Он помолчал. Несколько секунд на размышление, затем быстрое решение и немедленное действие.
— Хорошо.
Он подошел к телефону, набрал номер и пролаял в трубку несколько распоряжений, велев кому-то собрать группу, чтобы в любой момент приступить к работе.
— В некотором смысле, мистер Кеннеди, это защитная мера для вас же. Почти наверняка Кельбу убил один из девяти человек, бывших на вечере у Трентов. Похоже, что это была миссис Френч, но, может быть, и не она, а вы, в конце концов, один из этих девяти. Я лично убежден, что вы бы не стали убивать девушку, а потом нанимать сыщика, чтобы отыскать убийцу — это был бы своего рода рекорд панического умопомешательства. Кроме того, и вы, и мисс Брак имеете алиби. Но другие могут быть не столь уверены в этом, как я. А если предположить, что этот маленький фильм выявит из девяти человек того, кто убил, то ни один из этих девяти не должен знать, что произойдет.
Он кивнул.
— Кажется, я понимаю, что вы задумали. Вы собираетесь воспроизвести сцену убийства, мистер Скотт?
— В некотором смысле. Вечером увидите. Да, кстати, когда ваш оператор снимет то, что я ему скажу, как скоро можно подготовить фильм для демонстрации? Я бы хотел устроить просмотр в четыре или пять часов сегодня.
Он взглянул на часы.
— Давайте в шесть. Думаю, к шести можно успеть, если вы потратите на съемку не более часа. Это будет стоить кучу денег.
— Не больше, чем «Колесо фургона».
Это поразило его в самое сердце, прямо в стодолларовые бумажки. Он снова поговорил по телефону, упоминая кинооператоров, техников и еще каких-то специалистов, о которых я никогда даже не слышал, а потом сказал:
— И еще одно — последнее. На весь сегодняшний день мистеру Скотту дан карт-бланш. Группа должна беспрекословно выполнять все его указания. Все, что он будет говорить, считайте, что исходит от меня.
Кеннеди повесил трубку.
Крошечный червячок беспокойства шевельнулся во мне. Я сказал:
— Это звучало так, будто я собираюсь снимать «Унесенные ветром». Но ведь это будет всего лишь простой любительский...
Он прервал меня:
— Вам понадобится вся группа. Фильм надо снять, обработать, разрезать, смонтировать, а это уже моя епархия, мистер Скотт. Ваше дело — найти убийцу.
Внутри у меня что-то похолодело и сжалось. Весь день я совался туда-сюда, и идея фильма возникла в моем уме только сейчас. Если будет провал — я погиб. Она должна сработать, и незамедлительно, колеса катились, насколько я мог себе представить, со скоростью десять тысяч долларов в час. Я столкнул их с места. Теперь, если это не взорвется, а просто лопнет, следующим убитым будет Шелл Скотт. Возможно, Джей Кеннеди получит за это газовую камеру, но он умрет, смеясь.
Как будто прочитав мои мысли, Кеннеди посмотрел на меня трезвым оценивающим взглядом и сказал:
— Мистер Скотт, если я соглашаюсь на этот... Этот ваш план, так сказать, с закрытыми глазами, то лишь по той причине, что полиция уже имела со мной разговор. И довольно подробный. После этого я вернулся сюда и узнал о несчастном случае с Аланом Грантом. Они обошлись со мной довольно грубо — не физически, конечно, но их вопросы... Я пережил весьма неприятные минуты. И мне пришлось рассказать об этой бутылке из-под виски. Они отнеслись к этому в высшей степени неодобрительно. С меня хватит. Я хочу, чтобы все разрешилось. Я не хочу, чтобы газеты изощрялись в предположениях, намеках, замечаниях, порочащих меня или других невиновных людей, замечаниях, которые могут запомниться и выплыть позже, даже после того, как будет установлена истина. Пока Лос-Анджелес и Голливуд читают об этом убийстве, я хочу, чтобы все узнали, что дело закончено и убийца Кельбы в тюрьме. И еще: не должно возникнуть и тени подозрения, будто фирма пытается кого-то выгородить, пусть даже меня. Я хочу, чтобы сегодня вечером дело было закрыто. — Он помолчал, а потом сказал так медленно, что я не упустил ни одного изменения в интонации: — Вот то, чего я от вас жду, мистер Скотт.
Я усмехнулся, как человек только что потерявший зубы, болезненной усмешкой.
— Именно это, мистер Кеннеди, вы и получите.
Однако про себя подумал: «Я никогда не находил убийцу, я даже никогда не работал над делом об убийстве. Прощай моя контора, прощай, Иоланда, прощай, Голливуд».
Потом я взял себя в руки.
— Прощайте, мистер Кеннеди, — сказал я. — То есть, я имею в виду, что мне пора идти и браться за дело.
Он угрюмо кивнул.
Может быть, один кивок и мало отличается от другого, но этот был особенный, это был действительно угрюмый кивок.
То, что пора браться за дело, была совершенная правда. До сих пор рядом со мной был только мистер Кеннеди, но теперь нужно было заручиться поддержкой лос-анджелесского отделения полиции. Поскольку я отрезал себе путь к отступлению, я сказал Кеннеди еще кое-что, необходимое для осуществления моего плана, и отправился сжигать остальные мосты.
В течение двух часов после ухода из квартиры Гранта я был полновластным владыкой, даже несмотря на то, что временами меня снова охватывал страх. Но имея за собой Кеннеди и его фирму, я получил поддержку от всех, включая полицию. Мне даже разрешили снимать фильм на месте убийства и в доме Трентов в их отсутствие. От полиции я получил кое-какие дополнительные сведения. Временем смерти Кельбы по-прежнему считался промежуток между двумя и тремя часами ночи. Удар, нанесенный Кельбе бутылкой из-под виски, которую нашли и обследовали, но без результатов, был достаточно силен, чтобы вызвать сотрясение мозга, но причиной смерти было погружение в воду, которой она захлебнулась, когда упала или ее столкнули в бассейн.
Я договорился с двумя актерами, что они приедут в дом Трентов, потом позвонил в контору Иоланде.
