– И все лучше, чем взлететь на воздух, – огрызнулась она.
– Не понял?
– Кто-то подсунул в мотор машины взрывное устройство. Один поворот ключа – и нас бы здесь с вами не было, – объяснила она.
Он покосился на меня, ожидая подтверждения. Я кивнул.
– Но ключ не повернулся, док, а потому мы здесь.
Глаза его сузились.
– И это... как-то связано с делом Понти, да?
– Не думаю, что старик мог отдать подобное распоряжение.
– Тогда, значит, Уго?..
– Откуда вы о нем знаете?
– Просто постарался просмотреть все материалы связанные с тем инцидентом. Даже освежил в памяти кое-какие события из прошлого. Кстати, я встречался с некоторыми людьми дона в клубе «Метро хелс», членом которого до сих пор являюсь.
– И что это за клуб такой?
– Ну, его посещают в основном врачи и адвокаты. Приходят в гимнастический зал, немного размяться и отдохнуть от дел. Сидят, болтают. Кое-кто из адвокатов встречается там со своими клиентами. И нас как-то представили друг другу.
– И вы помните, кто это был?
– Это не суть важно, – ответил он. – Все они теперь покойники. Каждый был королем своего дела, и каждый – весьма преклонного возраста. Самым молодым среди них был тогда Гаррис. Но ему было под восемьдесят, когда его убили.
Тут Вельда оживилась.
– Какой именно Гаррис?
– О, все называли его только так. И еще у него было прозвище, но я не помню.
– Случайно не Швыряла?
Морган одобрительно приподнял брови.
– Да, точно! Вы абсолютно правы, юная леди. Именно так они его и называли, Гаррис Швыряла. И он, похоже, не возражал.
– А что вы еще о нем знаете? – спросила Вельда.
– Денежки у него водились, это точно. Вообще довольно крутой и грубый был тип. Что, впрочем, неудивительно. Ведь он торговал спиртным в Нью-Йорке еще во времена сухого закона... – Он взглянул на меня. – Знаешь этого человека?
– Только слышал о нем, док. Так что лучше расскажите мне все, что помните.
– Торговал очень качественным виски, исключительно канадским. Причем продавал по удивительно низким ценам, и у него имелись в городе свои оптовики-покупатели. Все считали его мошенником и вором, но никаких доказательств тому не было.
– И как долго он занимался этим бизнесом?
– Вот этого не знаю. Он объявил, что закрывает лавочку, примерно за полгода до смерти.
– Знаете, у вас довольно странный круг знакомств для врача, – заметил я.
– А разве врачи сталкиваются когда-нибудь с нормальными людьми? Кто-нибудь обязательно болен, у кого-нибудь обязательно что-то не так.
– У Гарриса тоже?
– О нет, нет. Вид у него был суровый, не подступишься. Лицо обветренное, грубое, нос сломан. И одевался он, как ковбой. Когда мы впервые встретились, на нем была клетчатая шерстяная рубашка и вельветовые джинсы. Но никто не придавал этому значения. Все знали, что он богат и может позволить себе все.
– И он был на дружеской ноге с Понти?
– Понятия не имею, Майк. Просто слышал, что будто бы Понти привел его в клуб, вот и все. – Помолчав немного, он добавил: – А почему ты спрашиваешь?
– Потому что Гаррис Швыряла якшался с одним моим старым другом, которого недавно убили.
– И что тут такого?
– Да нет, ничего, просто странная комбинация. Маркос Дули обычно не водил дружбу с такими разбойниками.
– Но, Майк... в те времена настоящий бутлегер вовсе не обязательно являлся разбойником. Возможно, просто приятное соседство, дружеские отношения с человеком, доставляющим тебе то, что власти всеми силами стараются не дать.
Я усмехнулся. Неплохая формулировка. Особенно если исходит она из уст старого пьяницы.
Вельда сидела в кресле, слегка подавшись вперед. На лице ее застыло столь хорошо знакомое мне выражение, отражающее напряженную работу мысли. А потому мне ничего не оставалось, как ждать, что она скажет. И она сказала:
– Может, я проведу небольшую разведку, Майк?
– Только смотри, осторожно.
– Похожу, поболтаю с людьми. Ты где будешь, в конторе?
– Наверное. Если не застанешь, оставь сообщение.
И она распрощалась с нами и ушла.
Когда дверь за ней затворилась, Морган сказал:
– Снимай рубашку, Майк.
– Да перестаньте, док. Все о'кей. Мне нужны только пилюли, больше ничего.
– Много ты понимаешь. Давай посмотрю.
Я спорить не стал. Сделал, как он велел. Разделся и позволил ему пощупать безобразно выглядевшие и все еще воспаленные больные места. Потом он наложил повязку. Судя по звукам, которые издавал при этом Морган, он был не слишком доволен увиденным.
– Тебе следовало бы остаться во Флориде, Майк.
– Не было выбора, док.
– У человека всегда есть выбор. К примеру – умереть. Я же сказал... абсолютный покой просто жизненно необходим. А вместо этого ты вернулся и тут же ввязался в самую дерьмовую историю, что может запросто тебя прикончить.
– Послушайте, дружище, – заметил я, – вижу, манеры у вас все такие же паршивые.
– Как и твое отношение к себе.
– Я ничего не принимаю близко к сердцу, как обещал.
– Черта с два! Рана опять того гляди откроется. Антибиотики могут приглушить воспаление, но самому тебе, прежде чем что-то предпринять, следует хорошенько подумать. Если бы ты был в армии, тебя бы отправили в госпиталь и привязали там к койке. А что я могу дать? Только совет, которым ты не желаешь воспользоваться.
– Все настолько скверно?
Он поморщился. Ответ был ясен. Однако он все же добавил:
– Если ты всерьез намерен жениться на этой девушке, советую все же прислушаться и делать, что я говорю. – Он достал из кармана пачку бланков для рецептов, выписал два, протянул мне. Почерк у него был вполне разборчивый. – Это на тот случай, если вот эти кончатся, – и он дал мне два пластиковых пузырька с уже знакомыми капсулами.
– Ну а если, допустим, что-то случится, док... и одна из ран откроется, и дела мои будут плохи?
– Знаменитый 45-й при тебе?
– Всегда под рукой.
– Тогда советую приберечь последнюю пулю для себя.
– Господи!.. – простонал я. – Да вы, оказывается, мастер утешать! Прямо как мангуст кобру!
* * *
Не прошло и минуты, как я переступил порог конторы, позвонил Пат. Из машины, по телефону. Он ехал в центр и каким-то странно-напряженным голосом сообщил, что нам надо поговорить, и немедленно. Ожидая его, я начал записывать кое-какие детали дела в блокнот и уже заканчивал четвертую страничку, когда услышал, что входная дверь отворилась.
Вошел Пат. Уголки губ скорбно опущены, но это было бы еще ничего, если б не человек, в компании с которым он явился. Я кивнул Пату, а Гомеру Ватсону сказал:
– О, рад вас видеть снова! – Потом жестом пригласил присесть, что они и сделали. Ни у одного из них блокнота в руках видно не было, из чего я сделал вполне определенный вывод и спросил: – Будете вести магнитофонную запись?
Ватсон ласково улыбнулся и похлопал себя по карману. Я выдвинул ящик стола, извлек оттуда мини-диктофон «Сони», положил перед собой, нажал на кнопку включения, продиктовал дату и фамилии присутствующих, а затем спросил:
– Не возражаете, если и я тоже?
Оба они промолчали.
Наконец Пат откашлялся и сказал:
– Ты понимаешь, Майк, во что вляпался?
– До тех пор, пока кто-нибудь из вас не объяснит, сказать трудно. И давайте попробуем по порядку. Вы с Гомером когтями роете землю, пытаясь что-то раскопать, а я из-за этого весь в грязи. И все, похоже, вертится вокруг Маркоса Дули, но ведь меня здесь не было, когда в него стреляли. Я вернулся в Нью-Йорк попрощаться с умирающим другом, потому как мы воевали вместе.
– И перед тем, как тот умер, долго беседовали о чем-то, – напомнил Пат.
– Верно. Кстати, ты сам привез меня к нему. Так из-за чего весь сыр-бор?
– Нас интересует суть вашей беседы, – тихо заметил Гомер Ватсон.
– Мы уже обсуждали это.
– Нет, только приступили к обсуждению, и...
Подняв руку, я сделал ему знак замолчать.
– Видите ли, в начале 80-х, когда все службы начали активно применять закон о коррумпированных и находящихся под влиянием рэкета организациях,* чтобы ударить по мафии, вы поставили «жучки» в частный и находившийся под охраной дом Пола Кастеллано. Вы прослушивали «Ягуар» Тони Коралло, вы повсюду понаставили видеокамер и микрофонов, стараясь держать всех под наблюдением. Но при этом все равно не смогли уберечь ветерана войны, которого застрелили прямо в госпитале! Да вы за кого меня держите? За шпиона, тайного агента мафии?..
– Мы принимаем вас за человека, случайно узнавшего важные сведения.
– И, разумеется, хотите знать, в чем они состоят?
Настала короткая пауза, затем Ватсон ответил:
– Верно.
– Quid pro quo,** – ответил я. – Валяйте, выкладывайте!
* Принят в 1970 г., разрешал конфискацию имущества или возмещение убытков истца в троекратном размере, в 80-е гг. применялся при слушании дел, не связанных с мафиозными группировками.
