Лицо его закаменело.
– Да. Помню.
Секунд тридцать я стоял и молча смотрел на него, затем обошел кресло и сел.
– Валяйте, спрашивайте, – сказал я.
Дон замечательно исполнил свою роль. Отодвинул свое тяжелое кожаное кресло на колесиках, уселся в него и торжественно сложил руки на коленях. Я понимал, что он изо всех сил сдерживается, что это стоит ему огромного труда, но лицо оставалось безмятежным. Наконец взгляд его встретился с моим, и он сказал:
– Это вы убили моего сына, мистер Хаммер?
И снова – не ждать, отвечать тут же.
– Я выстрелил ему прямо в голову, дон Понти. Но перед тем он всадил две пули в меня и собирался всадить еще одну, прямо в физиономию, но тут я его опередил. Вы абсолютно правы, это я убил его, и если у вас имеются люди, готовые проделать со мной тот же трюк, их ждет та же участь, будьте уверены.
Я не знал, чего ожидать дальше. Естественно, подобную информацию нельзя воспринимать с тем невозмутимым видом, который он на себя напустил. Похоже, он мысленно восстанавливая события и детали той ночи. И когда фрагменты сложились в единое целое, воспринял это, как ни покажется странным, с удовлетворением.
– Я вас не виню, мистер Хаммер, – тихо произнес он. – И, разумеется, люди не знают, что там в действительности произошло, не так ли?
– К сожалению, я не имел возможности выяснить это на месте.
– Они считают, что то была война гангстеров. Полиция, во всяком случае, придерживается этой версии.
– А это действительно была война, мистер Понти? – спросил я.
– Да, самая настоящая война кланов, – добродушно заметил он. – Такое, знаете ли, случается.
– Нет, не совсем такое. И не тогда, когда бизнес идет как по маслу и босс боссов уезжает в отпуск. И не тогда, когда во время перестрелки погибают люди, не принадлежащие ни к одному из кланов. Никаких слухов о том, что должно случиться, не было, и если б вы не предприняли обычных мер предосторожности, то понесли бы куда более серьезные потери.
– Однако я их предпринял. И, как видите, остался жив, – ответил он. – Но скажите, вы-то почему там оказались?
– Потому что получил информацию, что готовится нечто. Не от мафии, не от какой-либо другой организации. От одного пьянчужки, который случайно подслушал один разговор. Сперва я воспринял его слова не слишком серьезно. Но вскоре выяснилось, что, напротив, все чертовски серьезно и что если вы останетесь в живых, то вину за случившееся могут свалить на меня.
– Но это же не в вашем стиле, верно?
– Верно. Однако откуда мне было знать, что вы подумаете.
– А вам бы хотелось знать, что я думаю?
– Конечно, – ответил я.
И тогда Понти сказал:
– Лично я думаю, вы заявились сюда неспроста. Ну ладно, сознались, что застрелили Эйзи, но ведь он сам напросился. Теперь он мертв, и его все равно не вернешь. Нет, вам надо от меня что-то другое. Что-то узнать... Кого ищете?
– Хочу узнать, кто убил Маркоса Дули.
Он нахмурился.
– Дули был очень ми-и-лый человек... – протянул Понти. Акцент снова вернулся. – Понятия не имею, кому это понадобилось убивать его. Он любил землю, был превосходным садовником. Долгое время проработал в моих имениях.
– Да, знаю.
– И к чему, по-вашему, убивать такого человека, мистер Хаммер?
– Возможно, кто-то решил, что он знает больше, чем следует.
– Но что он мог знать?
– Он намекнул, что в вашей организации возникли кое-какие неприятности, дон Понти.
– Никаких неприятностей. Все тихо, все по закону.
– К черту законы! Распределение богатств – вот из-за чего началась заваруха.
– Разве я похож на богача, мистер Хаммер?
– Да будет вам, дон. Вы последний из по-настоящему великих актеров. Я знаю, что вы скупали земли и большие дома еще в те дни, когда цены на недвижимость были просто смешные. Знаю, что у вас целый автопарк автомобилей и что все они старые, но очень дорогие и редкие. Знаю, вы едите спагетти, а костюмы вам шьет старичок-портной, проживающий по соседству. Так что вы и вправду богатым вроде бы не выглядите. И это позволяет одурачить очень многих.
– Но только не налоговое управление.
– О, тут тоже все в порядке. Для того и существует, как говорится, грамотное ведение отчетности.
Он смотрел на меня, и на губах его начало возникать подобие улыбки.
– Уж не думаете ли вы, мистер Хаммер, что они собираются проделать со мной ту же штуку, что и с Капоне?*
* Известнейшего гангстера 20 – 30-х гг. Аль Капоне смогли арестовать и посадить в тюрьму только по обвинению в неуплате налогов.
– Не думаю. Полагаю, что и штат экономических советников у вас ничуть не хуже, чем у них.
– Да, за то им и платят, – теперь уже он пытался как-то зацепить меня, узнать, не смогу ли я навести его на некий новый след.
Я отодвинул кресло и поднялся.
– Что ж, дон Понти. Лично мне абсолютно плевать, что сделает с вами служба налогового управления. Мне нужно только одно – тот парень, который убил Дули. И не один я заинтересован в его розыске. Капитан полиции Чамберс в той же упряжке, а за ним, сами знаете, стоит весь департамент нью-йоркской полиции. А там, как вам, надеюсь, также известно, работают профессионалы.
– Мне почему-то кажется, у вас имеются конкретные подозрения, – заметил Понти.
Я двинулся к двери, потом обернулся и сказал:
– Хочу повнимательней присмотреться к вашему мальчику Уго. Ему явно не хватает знаний и опыта, которыми наделены мы, люди старшего поколения.
Понти снова кивнул. Озабоченная морщинка так и осталась на лбу, и я понял, что в голове у него идет напряженная работа по разгадыванию смысла, который крылся за моими словами.
Когда я спустился, у дверей уже никого не было. Я постоял с минуту, потом подошел к краю тротуара и стал ждать. Кварталах в двух от меня блеснули фары. Такси остановилось, я сел и поехал домой. Дал щедрые чаевые, был вознагражден широкой и радостной ухмылкой и вошел в дом.
На автоответчике меня ожидало сообщение, и я надавил на кнопку. Вельда, она просила позвонить, как только появлюсь. Но недолгое свидание с Понти просто вымотало меня, и звонить не было сил. Секунду-другую я размышлял над тем, стоит ли вообще отказываться от благ и преимуществ холостяцкой жизни. Ведь я прекрасно справлялся со всем сам, а обзаведение женой, постоянно присутствующей рядом, может привести к осложнениям. К самым неожиданным последствиям. Одна надежда – что Вельда умеет печь бисквиты.
Вельда всегда была умной девочкой. И засмеялась, когда я бросил в трубку:
– Я жив!
– Ну а еще чего новенького?
– Зачем звонила?
– Знаешь, я теперь могу говорить по служебному телефону прямо из квартиры, – сказала она. – Очень было удобно, особенно когда ты облучался под солнцем во Флориде.
– Кто звонил?
– Старый актер кино по имени Ральф Морган.
– Но Ральф Морган умер, котенок.
– Этот еще нет. Сказал, что хочет повидаться с тобой завтра. В «Уолдорфе», ровно в одиннадцать.
– Прекрасно, – ответил я. – Идем вместе. Заеду за тобой в восемь в надежде сперва позавтракать.
– Зачем? Могу приехать и приготовить завтрак у тебя, – сахарным голоском предложила она.
– Нет, – сказал я.
– Почему нет?
– Потому что если мне будет больно, то и тебе тоже. Больно смотреть, как я страдаю. Так что трусики можешь не снимать.
Она хихикнула и повесила трубку.
Я просто глазам своим не верил, но мужчина в светло-сером костюме действительно оказался доктором Морганом. Его же лицо, только красивое, загорелое и чисто выбритое, модная прическа, при одном взгляде на которую сразу становилось ясно, что перед тобой врач-профессионал, – лишь пожилым врачам нынче присущ этот особый, солидный и доверительный вид.
Костюм новый, с иголочки, и, по всей видимости, пошит на заказ.
– А вы, я смотрю, сильно похорошели, – заметил я.
– На счете у меня оказалось больше, чем я ожидал.
– А как насчет машины?
– Мечта! Игрушка, а не машина, как принято теперь говорить.
– Неприятностей не возникло?
Он покачал головой.
– Вы оказались правы во всем. Все бумаги и документы были в порядке, и никто не сказал ни слова. Думаю, Флорида – лучшее на свете место для врачей.
– Что ж, это и понятно. У них полно перспективных пациентов. Я имею в виду пенсионеров или людей, вышедших в отставку.
– Как самочувствие?
– Легкое возбуждение, но по не зависящим от меня обстоятельствам. Во всяком случае, в ребра меня никто не толкал и убить не пытался.
– Знаешь, – в голосе его звучали строгие, типично врачебные нотки, – тебе абсолютно противопоказаны любые стрессы, Майк.
– Да будет вам!
– Возвращение в Нью-Йорк может... убить тебя, мой друг. И это сильно меня беспокоит.
Вельда, стоявшая чуть поодаль, бросила:
– И меня тоже.
– Это относится и к вам, юная леди, и к любому другому человеку, с которым он водит дружбу, – сказал ей доктор Морган. – Наступает момент, когда всякие там нежности даже при самом бережном отношении могут выйти из-под контроля и...
