— То есть?
— То есть тот мудак в джинсе, который на днях по Брюэр-стрит бегал. Ему колокольчик на веревочке к ноге надо привязывать, чтобы не потерялся.
Георгиу ухмыльнулся:
— Кажется, я все-таки могу пригласить вас войти, мистер…
— Райт.
— Мистер Райт? Какая честь.
Толстяк приветливо распахнул дверь и пропустил Даффи вперед. А может быть, отрезал ему путь к бегству. Даффи вошел в небольшой кабинет: несколько полок с папками и календарь с голой девицей на стене. Сбоку располагалась небольшая кухонька. Помещение напоминало офис Маккехни. Главное отличие составлял тот самый курьер, который сидел развалившись на оранжевом диванчике. Все в тех же джинсах, такой же неряшливый, с обвислыми усами.
— Присаживайтесь, мистер Райт. Думаю, вам лучше сесть на мой стул, а я посижу на диване, а то вдруг вам захочется убить друг друга. Кстати, знакомьтесь, это Джегго, — продолжил Георгиу официальное представление. — Мистер Джегго, вы, кажется, не знакомы с мистером Райтом. А вы, мистер Райт, похоже, уже имели удовольствие видеть мистера Джегго.
Джегго, очевидно, слышал разговор на площадке и бесстрастно уставился на Даффи. Такой взгляд бывает у мясника на бойне.
— Джегго, мистер Райт только что поделился соображениями насчет совершенствования твоей техники. Так ведь, мистер Райт?
Даффи решил, что большого смысла в попытке завоевать расположение Джегго не будет, да и начинать поздно.
— Да, Во-первых (Даффи начал тоном младшего офицера, который разбирает ошибки, допущенные отрядом новичков: жестко, но с пониманием), стоит попытаться запомнить, в какой бачок бросили конверт с деньгами, Какой смысл Георгиу или Эдди заранее договариваться, куда именно бросить конверт, чтобы курьер потом ковырялся во всех урнах средь бела дня.
— Так ты, сука, фараон?
— Нет. Во-вторых, нельзя подходить к месту по улице, забирать конверт, а потом поворачивать на сто восемьдесят градусов и идти в обратном направлении: кроме курьеров, которым надо забрать посылку, никто не станет идти по Брюэр-стрит, заглядывать в мусорный бак, что-то забирать, а потом направляться обратно. Надо подойти к месту, забрать посылку и продолжать движение дальше, в том же направлении.
— Козел, — спокойно произнес Джегго.
— В-третьих, ты правильно сделал, что пошел вверх по Бервик-стрит (Даффи постарался, чтобы фраза прозвучала как можно более покровительственно). Даже монахиня с деревянной ногой, играющая на губной гармошке, могла бы избавиться на рынке от хвоста. Но для этого надо приложить усилия: нельзя же ждать, что рынок все сделает за тебя. Использовать рынок надо — прилавки, людей, обстановку. И в-четвертых (Даффи заметил, что Георгиу улыбнулся про себя), ты никогда не заметишь слежку, если не будешь ее искать. Все очень просто. Ты не знал, следят за тобой или нет, и даже не попытался выяснить. Ты просто забрал посылку и поперся с ней обратно, — Даффи повернулся в сторону Георгиу. — Надеюсь, не вы его обучали. Не хотелось бы показаться невежливым.
— Вы совершенно правы, мистер Райт. Уверен, в следующий раз Джегго сделает все намного лучше, правда, мистер Джегго?
— Я этого козла пришью, вот что я думаю, — бесстрастно отреагировал Джегго. Даффи решил еще раз подколоть его:
— Будем надеяться, что убийца из тебя получится лучше, чем курьер. На данный момент я бы тебе даже марки для писем лизать не доверил.
— Он из полиции, — завелся Джегго, — от него так и несет кутузкой.
— Нет, — ответил Георгиу, — для легавого он больно умный. Умник нам попался, вот что.
— Я хочу его убить, — повторил Джегго раздраженно.
— Думаю, не стоит торопиться. По-моему, надо сначала спросить, чего он хочет. Идея, тем не менее, неплохая. Итак, мистер Райт: вы нас повеселили, туалет вам явно не нужен, так зачем вы пришли?
— Затем, что я не собираюсь рассказывать об этом в присутствии курьеров.
— Отлично. Джегго, иди убей кого-нибудь в той комнате.
Джегго вышел.
— Я хочу поговорить с Эдди.
— Естественно.
— Ну и?
— Что ж, мистер Райт, я просто жду, когда вы сообщите, что вам нужно.
— Я пришел от Маккехни. Хочу заключить сделку.
— Ага. Это уже интересно. Вы можете пояснить, что имеете в виду?
— Нет. Я хочу поговорить с Эдди. — Даффи даже себе не показался достаточно убедительным.
— Что ж, мистер Райт, господин Эдди гордится прозрачной структурой своего предприятия. Ему приятно сознавать, что каждый может иметь доступ на самый верх. Пойду спрошу, что он скажет. — Георгиу исчез, потом опять просунул голову в дверной проем. — Да, бояться не стоит, не думаю, что мистер Джегго действительно собирается вас убить. Парень всегда преувеличивает.
Вернулся он через три минуты:
— Мистер Эдди встретится с вами сейчас.
Они вышли на площадку, и Георгиу открыл среднюю дверь. Пройдя по короткому коридору, Даффи сразу ощутил перемену: ковер на полу, стены, недавно со свежей зеленой краской, несколько гравюр. В конце прохода виднелась дверь кремового цвета. Дверь была открыта, и сыщик, войдя, очутился в совершенно ином мире — то была элегантная просторная гостиная в георгианском стиле с высоким потолком. В проемах между окнами висели зеркала, на стенах — антикварные гравюры. Помещение было раза в два шире кинозала на первом этаже, заметил Даффи; по-видимому, оно с обеих сторон продолжалось в примыкающие здания. Диваны, обитые мебельным ситцем, в одном углу — огромный письменный стол, на нем несколько телефонов и бронзовый лебедь. В окнах — двойные рамы, ноги утопают в густом ворсе бледно-зеленого ковра.
Большой Эдди Мартофф появился из двери в левом углу с картонной папкой в руке. Положив папку на стол, он подошел к Даффи и Георгиу. Эдди оказался выше Даффи, что было неудивительно — большинство мужчин были выше Даффи. Однако росту в нем было не больше метра восьмидесяти, да и мощным телосложением он не отличался. «Большим» Эдди явно был для улицы, чтобы произвести впечатление на тех, кто никогда его не видел. На самом деле это был привлекательный мужчина лет тридцати пяти: темные волнистые волосы, довольно бледный, карие глаза, широкие скулы, лицо удлиненное. С виду Эдди Мартоффа можно было принять за владельца дорогой галереи современного искусства. Светло-синий костюм из легкой шерсти, светло-бежевая рубашка на пуговицах классического фасона, французский галстук, дорогие туфли.
— Вам нравится мой кабинет, господин Райт?
— Вполне.
— Люблю эту комнату. Особенно морландовские гравюры.[13] По-моему, они сюда отлично подходят, — речь его соответствовала внешнему виду: мягкая, гладкая, дорогая. Старик Мартофф наверняка оставил сыну приличную сумму на образование, не мог не отметить Даффи. — У окон тоже очень удобно. Сами понимаете, в этой части Лондона подобное — редкость. Стоит присесть на одну из этих кушеток и ощутить лучи солнца на лице — сразу расслабляешься и забываешь о делах.
— Надеюсь, пол звуконепроницаемый, — Даффи вспомнил про рычанье овчарок и звук выбиваемого ковра, многократно усиленные аппаратурой внизу. И еще подумал, что, несмотря на плохое качество записи, Сальваторе и Мартофф, без сомнения, одно лицо.
— Да, конечно, вы зашли с черного кода, как торговый агент. Слышал, по дороге сюда вы блестяще проинструктировали одного из наших стажеров.
— Думаю, уходить я буду через парадный вход, если вы не против.
— Господин Райт, давайте сначала обсудим наше дело. — Эдди сел за стол, указав Даффи на диван. Сиденье дивана располагалось ощутимо ниже уровня стола. «Старый директорский приемчик, — подумал Даффи. — Ладно, если ему это необходимо, пусть будет так». Георгиу пристроил свою тушу у окна.
— Я вас слушаю, господин Райт.
— Маккехни говорит, вы слишком сильно его прижали. Маккехни говорит, у него сейчас проблемы с финансами, дела идут неважно. Маккехни спрашивает, не могли бы вы дать ему передышку. Маккехни спрашивает, что вам от него нужно.
Мартофф негромко рассмеялся:
— Господин Райт, вы сами-то осознаете, что каждая ваша фраза начинается со слов «Маккехни говорит…». Похоже на игру, в которую мы играли в детстве «О'Грэйди говорит».[14] Правила, надеюсь, те же, и мне не придется выполнять все, что говорит Маккехни. Такой поворот дел изрядно бы меня разочаровал. А вы-то сами что говорите?
— Я говорю то же самое — вы слишком сильно его прижали. Еще немного — и вы будете, что называется, камень доить.
— Поправьте, если я ошибаюсь, господин Райт, но вы сюда не благотворительности ради пришли, так ведь? Вы, как я полагаю, не являетесь старым другом Маккехни, который случайно стал свидетелем происходящего, проникся сочувствием к его горю и пришел за него попросить. Как я понимаю, ситуация совсем иная. Вы ведь получаете вознаграждение от Маккехни за свои услуги, или я не прав? Но разве вам платят за то, чтобы вы здесь расписывали, насколько Маккехни обнищал?
