Полночь сидела, словно вырубленная из камня, пальцы, державшие бокал с шампанским, побелели. Казалось, она дышит немного тяжелее, чем обычно, но, возможно, это было из-за выпитого шампанского.
– Дэнни? – В голосе Лауры прозвучала отчаянная мольба. – Думаю, нам пора идти.
– Нет, – ответил я решительно. – Я еще не все сказал, и тебе тоже нужно это послушать.
– Чего же ты собираешься добиться, Бойд? – спросил Луис своим сладким голосом, который всегда действовал мне на нервы. – Пытаешься восстановить Лауру против родной сестры с помощью идиотского переплетения вымысла и голословной лжи.
Я немного помолчал, потом, едва сдерживаясь, произнес:
– Я пытаюсь добиться правды, Луис, если ты только понимаешь, что это означает. Так что, пожалуйста, не прерывай меня снова, иначе я не удержусь от удовольствия двинуть тебя по зубам!
Его лицо побагровело, он что-то пробормотал, затем начал медленно подниматься со стула. Где-то на полпути он внезапно заметил ухмылку ожидания на моем лице и передумал.
– Я ушел от Лауры и вернулся в свою комнату. Там меня уже ждал Ларри, – продолжал я, обращаясь прямо к Полночи. – В загородном доме Макса намечался срочный сбор, и нам нужно было сразу ехать туда. Он поострил еще относительно того, где я был и не подмял ли какую-нибудь блондиночку в гостинице. Я уже почти был уверен, что он знает о Лауре, но он позволил мне взять мою пушку, предварительно разрядив ее, но тогда я этого не знал, поэтому не был до конца уверен в том, что меня опознали. Это сбило меня с толку, – сказал я медленно, – потому что вначале я не увидел смысла в твоих действиях. Тем более что в первый раз ты действительно хотела заставить меня исполнить роль Бенареса. Потом ты заплатила мне пять тысяч долларов, но, прежде чем я получил возможность сообщить какую-то полезную информацию, решила избавиться от меня.
– Я нахожу твои домыслы бессмысленными, – сказала Полночь резким, немного небрежным тоном. – Не знаю, почему должна все это выслушивать. Луис, выбрось его отсюда!
– Луис, – я зло ухмыльнулся ему, – ты слышал, что сказала леди?
Он болезненно вспыхнул.
– Не будь глупой, Полночь! Вспомни, как он отделал Эдди.
– Ты, может, соберешься с духом, чтобы дослушать, – мягко сказал я, – потому что мы никуда не уйдем, пока ты не выслушаешь меня полностью.
– У меня нет выбора, – выдохнула она. – Но ты пожалеешь об этом, Бойд! Я об этом позабочусь!
– Единственный логичный ответ на мой вопрос – у тебя был еще один источник информации в компании Макса, другой шпион, уже работающий на тебя, который мог дать тебе более полную картину готовящейся операции, чем я. Это не мог быть один из талантов, приглашенных Максом, никто из них не знал больше того, что знал я. Так кто же остается? Сам Макс? Нет, если только все не сошли с ума! И вот тогда-то мне на ум пришел Ларри. Ларри, – почти нежно повторил я. – Я попытался посмотреть на него с твоей точки зрения. Его положение было наиболее выгодным, он знал все, что происходит у Макса. Но проблема заключалась в том, что ты не знала, можно ли ему доверять полностью или он изменит в последнюю минуту. Тогда в твой подол падает Джонни Бенарес, и ты решила, что это прекрасная возможность подстраховаться, отправив туда еще кого-то вместо него. Но почему именно частного детектива? Это меня сначала озадачило. Я был уверен, что ты знаешь, что ни один частный детектив не позволит замыслу Макса осуществиться. Он сообщит в полицию задолго до этого. Затем я посмотрел на все это твоими глазами, и это помогло. Больше всего тебе хотелось досадить Максу, перехватив его операцию или добычу, которую он с нее получит. Тогда, если Ларри можно довериться как информатору, лучше его никто бы тебе не помог добиться этого. Но если это не выйдет, тебе хотелось все же спутать все планы Макса так, чтобы он не получил никакой выгоды. Использование частного детектива в роли Бенареса давало тебе уверенность, что твой второй замысел будет выполнен. Такой человек не переметнется неожиданно на другую сторону и сделает все, чтобы сообщить в полицию о замыслах Макса, прежде чем эти планы претворятся в жизнь.
Следовательно, когда ты убедилась, что Ларри достаточно надежен, и узнала от него все планы Макса по захвату банка, то во мне просто отпала нужда. И теперь стало самым важным, чтобы не упустить добычу, лишить меня возможности связаться с полицией. Наконец настало время рассказать Ларри, кем я в действительности являюсь.
– Что тебе нужно от меня? – презрительно произнесла Полночь. – Крови? Ты хочешь, чтобы я истекла кровью ради неудачника, который за просто так получил пять тысяч долларов? Ты этого хочешь?
– Я хочу, чтобы ты послушала меня еще самое большее две минуты, – сказал я ей. – Последнее, чего я не мог понять, какое особое вознаграждение ты могла предложить Ларри, которое ему не мог дать Макс? Чем ты могла его купить? Ведь он был правой рукой Макса, его доверенным человеком, с деньгами, властью, авторитетом. Очевидно, не было пользы предлагать ему то же самое, даже чуть больше. Тогда я стал думать о тебе, Полночь, о тебе и твоем комплексе паука-кровопийцы, который начинается с покорения человека, но не останавливается на этом. Ты продолжаешь вынюхивать его слабости, затем потворствуешь им, возбуждаешь, усиливаешь их до крайности, и этот человек все больше запутывается в твоей паутине. Так какие слабости были у змееныша Ларри? – Лицо Лауры побелело, но глаза оставались строгими и настороженными, что было, как я надеялся, хорошим знаком. – Помнишь, ты рассказывала мне в тот вечер о том, как жила в этом доме, когда Макс был еще компаньоном Полночи? – спросил я у нее.
Лаура слегка кивнула, затем неловко откашлялась.
– Конечно, я помню, Дэнни.
– Ларри всегда был где-то рядом с тобой, – сказал я. – Даже если ты этого не видела, то чувствовала его горячий взгляд на себе. Однажды ты поймала его подглядывающим, когда одевалась, и пригрозила рассказать об этом Максу. Только Ларри заплакал, упал на колени, умолял. Но ты чувствовала, что после этого он возненавидел тебя, потому что ты видела его унижение.
– Да, – кивнула она энергично, – как раз это я рассказала тебе, Дэнни. Но какое это имеет отношение к тому, что ты назвал «особое вознаграждение», к тому, что только Полночь могла ему дать? Я говорю о… – Она неожиданно закрыла глаза, и ее шея конвульсивно дернулась. – О, нет, – прошептала она. – Нет, этого не может быть…
– Лаура, милая, – сказал я мягко. – Когда я узнал, что Ларри работает с Полночью против Макса, то не мог понять, зачем ей понадобилось посылать тебя для того, чтобы указать на меня. Ведь было достаточно просто сказать об этом Ларри!
– Но у нее был замечательный повод послать меня в Свинбурн, – прошептала Лаура без всякого выражения в голосе – Я должна была вступить с тобой в контакт, Дэнни. Тебе не нужно больше разжевывать, спасибо!
– Частью плана Макса было то, что полмиллиона долларов, которые они возьмут в Олфилдском банке, пробудут три ночи спрятанными в подземном гараже, – продолжал я. – Охранять их все это время должны были Макс и Ларри. Я думаю так: Ларри сказал: «Полночь, я могу подарить тебе полмиллиона на блюдечке! Я выдам тебе Макса вместе с деньгами, так что он будет стоять и смотреть, как ты уведешь их у него из-под носа. В обмен мне нужна Лаура, и я не скажу тебе больше ничего, пока она не приедет в Свинбурн!»
Лаура подняла голову и внимательно всмотрелась в каменное лицо Полночи.
– Ты согласилась, конечно? – спросила она. – Что значит младшая сестра в сравнении с такими деньгами и возможностью унизить Макса? – Она поднялась и взглянула на меня. – Ты проводишь меня домой, Дэнни?
– Как скажешь, Лаура, – нежно сказал я.
– Полночь, – она смотрела на свою сестру невидящими глазами, – я хочу задать тебе один вопрос. Пожалуйста, попытайся ответить правдиво хотя бы потому, что это, возможно, будут последние слова между нами. Ты продала меня как какой-то товар, даже не соизволив сообщить мне, что теперь я являюсь чьей-то собственностью. Ответь, как, по-твоему, я поступила бы, узнав, что отныне я принадлежу подлецу Ларри, этому патологическому чудовищу, кошмар физической связи с которым для меня совершенно невозможен? – Лицо Полночи, отсутствующее и безжизненное, словно отлитое из бронзы, оставалось бесстрастным, как будто бы ее слуха не достигали слова сестры. – Думаю, твой ответ должен быть такой: убила бы себя! – медленно сказала Лаура. – Но тебя не беспокоило это. Во всяком случае, для тебя это была выгодная сделка.
Каменное лицо неожиданно ожило, слезы потекли по нему, смывая, казалось, сами его черты. Отчаянный крик вырвался у Полночи, как будто она скорбела о чем-то невозвратно потерянном, но в нем не чувствовалось вины или раскаяния. Лаура еще раз посмотрела на женщину, которая стонала и корчилась на тахте, затем, не оборачиваясь, двинулась ко входной двери со спокойным выражением на лице.
