Он продолжал смотреть на меня, мотая головой, в полном замешательстве.
– Я не знаю, куда мне деться, – пробормотал он. – У меня совсем нет денег.
– Дважды повторять не буду. Если ты не уберешься из этого города за двенадцать часов, тебе больше не ходить ногами. Пошли, Билл. Это дерьмо смердит.
Мы спустились на лифте и вышли на улицу в духоту и моросящий дождь.
Снаружи ресторан «Три краба» ничем особенным не выделялся. Он выглядел даже несколько потрепанным со своими выбеленными деревянными стенами и узкой стеклянной дверью, завешенной изнутри красной шторой, – ничего, что привлекло бы туристов.
Когда я широко раскрыл дверь, то оказался в небольшом холле, в котором молодая вьетнамка одновременно была и дежурной, и гардеробщицей. Одарив меня приветливой улыбкой, она спросила:
– У вас заказан столик, сэр?
– Меня ждут.
– Вы мистер Уоллес?
– Совершенно верно.
Она нажала на какую-то кнопку.
– Подождите минуту, сэр.
Откуда-то возник невысокий пожилой мужчина в сером альпаковом пиджаке, белой рубашке с узким галстуком и черных брюках:
– Мистер Уоллес?
– Он самый.
– Мисс Сандра Уиллис ожидает вас, мистер Уоллес. – Он широко улыбнулся, обнажив при этом ряд белых зубов. – Пожалуйста, следуйте за мной…
Он открыл дверь, и до моего слуха донесся шум голосов и стук посуды. Я прошел за ним в большой зал. Почти все столики были заняты изысканно одетой публикой. Большинство мужчин были в белых смокингах. Женщины все были одеты сногсшибательно. Официанты быстро и ловко сновали между столиками, меняя тарелки и блюда.
– А у вас здесь довольно бойкое место, – заметил я, следуя за ним мимо бара к лестнице.
– Я не жалуюсь. – Он обернулся и выдал мне еще одну ослепительную улыбку.
Мы поднялись по лестнице, и он негромко постучал в одну из дверей, а затем, открыв ее, жестом руки пригласил меня войти.
– Мисс Уиллис, пришел мистер Уоллес.
Она сидела за накрытым столиком. Маленькая комната была хорошо обставлена, тихо гудел кондиционер. Жестом она пригласила меня сесть за столик. На ней было темно-красное платье, а черные волосы, откинутые назад, были перехвачены жемчужным обручем. Выглядела она потрясающе, и я вновь почувствовал исходящее от нее гипнотическое воздействие чувственности.
Я сел к столику напротив нее.
– Дай нам что-нибудь поесть, Уолли, – попросила она. – Я страшно голодна.
– Ровно две минуты, мисс Уиллис, – сказал мужчина и исчез.
Она посмотрела на меня:
– Мне нужно поговорить с вами, но только после того, как я поем. Со вчерашнего вечера во рту не было и маковой росинки. Дж. В. чрезвычайно требователен.
– Дж. В.? Валински?
– А кто еще?
В дверь постучали, и в комнату вошел похожий на мексиканца официант. Он поставил передо мной и Сандрой блюдо с устрицами. Затем разлил по бокалам охлажденное белое вино и, поклонившись, вышел.
Устрицы были великолепны. Нанизывая на вилку пятую, я сказал:
– Сандра, вы здесь чувствуете себя как дома.
– Я прихожу сюда почти каждый вечер. Когда женщина одна и ни от кого не зависит, лучше ходить туда, где ее хорошо знают.
– Вот бы не подумал, что вы можете быть одна.
Она пожала плечами:
– Вообще-то у меня нет свободного времени. И сейчас я здесь только потому, что мистер Валински надумал пойти в казино.
– Вы хотели поговорить со мной?
– Да, но не сейчас.
К тому времени мы уже доели устриц, и я услышал, как прозвенел звонок. По-видимому, она нажала на скрытую в полу кнопку. Почти тотчас появился тот же официант, собрал тарелки, а другой официант вкатил сервировочный столик.
– Вы не возражаете против даров моря? – спросила Сандра.
– Я не возражаю против любой еды.
Официант уже наполнил наши тарелки из большого блюда. В них лежали куски омара, снятые с шампуров, поджаренные моллюски и огромного размера креветки, начиненные мясом крабов. Все это было сдобрено рисом с красным перцем, обильно политым густым соусом, который от икры рака приобрел розовый цвет.
– Недурной ужин, – заметил я.
Наконец, разделавшись со второй порцией, она расслабленно откинулась на спинку стула и внимательно посмотрела на меня.
– Кофе, – сказала она официанту, когда тот собрал тарелки. – Дайте мне, пожалуйста, сигарету, Дирк.
Я достал из пачки сигарету, дал ей прикурить и закурил сам.
– Вот теперь лучше, – проговорила Сандра и улыбнулась. – Теперь можно и побеседовать.
Вернулся официант с кофейником и чашками, разлил кофе и удалился.
В ожидании я не спускал с нее глаз. Она была так хороша, что я с трудом верил, что сижу рядом. В ней было все, чему бы могла позавидовать любая женщина и против чего не устоял бы и святой, но блеск ее глаз, зеленых как изумруды и столь же жестких, предупреждал меня, что эта женщина крайне опасна.
– Итак, о чем мы будем говорить? – поинтересовался я, потягивая кофе.
– Вы первый мужчина в этом проклятом Богом городе, у которого есть мужество, а мне нужен решительный и смелый человек.
– Почему же вы решили, что я обладаю такими качествами?
– Человек, который разгромил такую вонючую дыру, как «Черная шкатулка», и напугал такую обезьяну, как Смедли, заставив его убраться отсюда, должен иметь мужество.
– А откуда вам известно, что он уехал?
– Час тому назад он позвонил. Хенк хотел поговорить с шефом. Я узнала его голос, так что сказала ему, что Дж. В. занят, и спросила, что ему нужно. Он сообщил, что вы вырвали у него признание в том, что его наняла Анджела Торнсен, и что он срочно должен уехать. Смедли также спросил, не сможет ли шеф дать ему немного денег. – Помедлив, она продолжила: – Я послала его к черту и повесила трубку. Затем послала одного из наших парней проверить, действительно ли он уезжает. Так вот, Смедли уехал поездом на Майами.
Я молча ждал, зная, что это еще не все.
– Я не сказала шефу о том, что мне рассказал Смедли по поводу Анджелы Торнсен. Ведь она представляет для него немалый интерес. Если бы он узнал, что она замешана в деле с кислотой, он бы решил, что вы захотите рассчитаться и с ней тоже. В этом случае вы не прожили бы и десяти минут.
– Она все равно от меня не уйдет.
– Чтобы вы поняли, в чем дело, Дирк, – продолжала она, – я хочу вас немного просветить.
– А зачем вам это?
– Я уже сказала: мне нужен смелый, решительный человек. Теперь я поняла, что нашла его, и не могу допустить, чтобы он наделал глупостей, обуреваемый жаждой мести. Что вы можете против целой организации? Так вот, слушайте: Валински – главный мафиози во Флориде. Он собирает деньги для организации. Флорида – золотая жила. Люди с деньгами имеют свои секреты, и поэтому тысячи из них платят шантажистам. Крупные универмаги, казино, лучшие отели платят за так называемую защиту. Дж. В. живет в «Спэниш Бэй» бесплатно, и администрация отеля только рада этому. У них не бывает проблем с персоналом. Ему стоит только поднять палец, и весь персонал уйдет. Доход мафии по городу около полутора миллионов долларов в месяц, и Валински должен поддерживать или увеличивать эту цифру. Вот в этом его уязвимость. Если возникнут перебои в выкачивании денег, его моментально сместят. Поэтому шеф так и беспокоится о тишине и порядке в городе. Он получает десять тысяч от девчонки Торнсен. Если вы займетесь ею, он лишится этих денег. Организация уже и так недовольна его работой – они хотят большего прироста средств. Он все время балансирует на канате. Скажу даже больше. Вы остались жить только благодаря вашим связям с полицией и тому, что вы здесь хорошо известны. А он избегает всякой огласки. Вы все поняли?
– Но почему вы все это мне рассказываете, Сандра? Вы ведь работаете на Валински, и он вас так высоко ценит.
Ее лицо исказилось злобной и горькой усмешкой.
– К этому мы еще подойдем. Единственной целью, с которой Дж. В. пригласил вас, было убедить вас в том сочувствии, которое он якобы испытывает в связи с гибелью вашей невесты. Вы ведь поверили, что Мински мертв и похоронен. Но это не так. Шеф очень искусный лжец. Мински – его правая рука. Именно Мински и его банда хорьков подкапываются под богачей, добывая грязные факты для шантажа. Неужели вы думаете, что ради вас он пожертвует своей правой рукой? Без Мински шеф – конченый человек. Мински жив и по-прежнему в деле. Смедли – это мелочь, совершенно бесполезный для организации человек. Когда он появится в Майами, он сразу же исчезнет. Мински – большой мастер убирать ненужных людей.
Я наклонился вперед:
– Вы утверждаете, что сукин сын, который облил кислотой лицо моей девушки, жив?
Она утвердительно кивнула:
– Именно это я вам и говорю.
Я глубоко вздохнул, чувствуя, как внутри поднимается холодная ярость.
– Где я могу его найти?
– Вы не сможете этого сделать. Вы даже не знаете, как он выглядит.
– Он коренастый, широкоплечий, носит белый пиджак и шляпу с большими полями…
