Транкатта передал русскому полдюжины снимков сестер-кореянок. Русский посмотрел на снимки и почесал нос.
– Есть и другие, – сказал Транкатта. – Но я не хочу напрасно тратить свое и их время – да и твое время, кстати, тоже, раз ты уже сделал выбор. Эти шлюшки мечтают сняться в кино. Ты тоже можешь поучаствовать.
Русский снова посмотрел на снимки, потом на часы.
– Покажи остальные, – согласился он.
Транкатта нахмурился:
– Ты уверен?
Русский долил себе водки из открытой бутылки, стоящей на барной стойке.
– Посмотрим, посмотрим, – сказал он.
Транкатта вытащил еще один конверт с фотографиями. На двенадцати снимках две азиатки занимались сексом с мужчинами – от одного до пяти. Русский разглядывал фотографии довольно хладнокровно.
– Ладно, – одобрил он наконец. – Приводи их на той неделе.
– Сначала мне надо договориться с нашим корейским другом, – возразил Транкатта. – Кроме фотографий, он ничего мне не дал. Прислал их с двумя парнями. Кстати, как насчет гонорара?
– Что насчет гонорара? – не понял русский.
– Я тебе, ты мне, – объяснил Транкатта.
Русский залпом выпил еще стопку водки.
– Чего ты хочешь?
– Чтобы ты решил вопрос, который не дает мне покоя.
– Что за вопрос?
– Один тип.
– Какой еще тип? Перестань ходить вокруг да около!
– Меня запугивает один тип. Такой здоровенный отморозок.
– Итальянский мафиозо?
– Нет-нет, ничего подобного, – возразил Транкатта. – Хотя у него, скорее всего, есть друзья из мафии.
– Юджин, чего ты хочешь?
– Хочу, чтобы его убрали, – сказал Транкатта. – Он вошел со мной в долю в одном предприятии. Но хочет прибрать к рукам все, в том числе и наши с тобой дела. Вот что он сделал с моей рукой. – Транкатта отогнул манжет и показал русскому бинты. – Он сжег мне руку!
Русский потер глаза.
– Как же я его уберу, Юджин? – спросил он.
– Влади, у тебя есть друзья, – настаивал Транкатта. – Я знаю, что есть.
– Ты имеешь в виду русскую мафию, – сказал русский. – Да, у меня есть там друзья. Но не такие, которые стреляют в людей.
Транкатта огляделся по сторонам:
– Кто сказал, что его надо пристрелить?
– Как еще его можно убрать? – удивился русский. – Я официант. И люблю азартные игры. Ставлю на «Никербокеров». Ставлю на «Янки». На «Джайантс» и «Джетс». На хоккей. Играю на бегах. Играю в карты. Езжу в гребаный Атлантик-Сити, в казино! Играю в гребаный блек-джек.
– Если ты вложишь денежки в съемку моего фильма, у тебя появится больше денег на игру, – убеждал собеседника Транкатта. – А если поможешь мне убрать того отморозка, я буду по-прежнему сотрудничать с тобой, не стану искать других партнеров. Понимаешь, о чем я?
– Да не стреляю я в людей, мать твою! – рассердился русский.
– Тебе и не придется ни в кого стрелять, – процедил Транкатта сквозь стиснутые зубы.
– Вчера меня доконал баскетбол, – гнул свое русский. – Поганый Реджи Миллер из «Индиана Пейсерс» сделал кучу трехочковых бросков!
Транкатта глубоко вздохнул.
– Езжай домой, отоспись, – предложил он. – Завтра все обдумаешь на свежую голову, и тогда мы поговорим.
Русский снова потянулся к бутылке с водкой, но Транкатта проворно убрал ее.
– Хватит! – сказал он. – У меня еще две деловые встречи. Я вызову тебе машину до Канарси.
Русский зевнул Транкатте в лицо.
– Гребаное Канарси, – заявил он.
Через пару часов два корейца стояли на стоянке у своей спортивной машины, неподалеку от того места, куда подъехал Джимми Манджино на «понтиаке». Оба корейца сжимали в руке по куску трубы размером с полметра. Дождавшись, пока Манджино не вылезет из машины, они подошли к нему.
Манджино круто развернулся, распахнул куртку и сунул руку за пояс, где по-прежнему была «беретта».
– Что там у тебя, Джимми? – подал голос один из азиатов. – Хочешь достать свой член?
– Мы с тобой знакомы? – спросил Манджино.
Корейцы остановились метрах в трех от Манджино.
– Ты любишь запугивать людей, – сказал тот же азиат, который говорил раньше. – Любишь их жечь.
Манджино улыбнулся.
– А, значит, вас прислал Юджин! – догадался он.
– Кто такой Юджин? – не понял кореец.
– Лысый хрен с большими ушами, – ответил Манджино. – Тот, кому вы привозите наркоту на продажу.
Корейцы переглянулись.
– Ты о чем, Джимми, мать твою? – осведомился тот, который вел переговоры.
– Вы что, хотите меня убить? – пошел в наступление Манджино.
– Мозет быть.
– Мозет быть? Так вот для чего вы прихватили с собой трубы? «Мозет быть»?
– Джимми, оставь Юджина в покое. С сегодняшнего дня ты ему больше не партнер.
– Правда?
– А то мы тебя, мать твою, замочим.
Манджино выхватил из-за пояса «беретту». Корейцы отступили.
– «Мозет быть»? – снова передразнил Манджино.
Азиаты выронили трубы.
– Ну и дураки же вы, – заметил Манджино, открывая огонь. Выпустив в каждого по нескольку пуль, он сел в машину и уехал со стоянки.
Через несколько минут после того, как Юджин Транкатта вдохнул дорожку кокаина, ему позвонили. Бармен из ресторана «Бруклин-Инн» сообщил о перестрелке на автостоянке.
Из-за того, что Транкатта всю ночь нюхал кокаин, из носа у него шла кровь, а покрасневшие глаза слезились.
– Что значит «перестрелка»? – не понял он.
– На стоянке, – повторил бармен. – Убиты два парня. По словам копов, азиаты. Узкоглазые то есть. Оба убиты наповал.
– Мать твою, – проговорил Транкатта.
– Вот именно, – попрощался бармен. – Вокруг отеля видимо-невидимо репортеров. И целая свора копов. Они уже здесь. На всякий случай я отправил по домам девочек, которые работают в ресторане.
– Молодец, – похвалил Транкатта. – Джимми Качка тут сегодня никто не видел?
– Манджино? Нет, я его не видел. И никто при мне не говорил о нем.
– Ты уверен?
– Да, уверен. А что такое?
Транкатта поморщился, пытаясь собраться с мыслями.
– Ничего, – сказал он наконец. – Главное, помалкивай. Ничего им не говори!
– Скоро они и тебя навестят, – попрощался бармен. – Уже спрашивали, кто здесь управляющий. Так что лучше спускайся сам.
– Не могу, – признался Транкатта. – Я под кайфом.
– Тогда лучше не подходи к телефону, – посоветовал бармен. – И дверь не открывай.
– Правильно, – кивнул Транкатта. – Не буду.
– Ну, тогда я пошел, – сказал бармен. – Потом поговорим.
– Ладно, – сказал Транкатта. – Пока.
Повесив трубку, он вытер со лба пот. Налил себе высокий бокал водки и бросил туда несколько кубиков льда. Посидел в тишине. Потом в дверь его номера позвонили. Он плотно зажмурил глаза и продолжал тихо сидеть на диване. В дверь снова позвонили, но Транкатта не шелохнулся.
Ему казалось, что он просидел вот так, зажмурившись, целую вечность. Когда ему показалось, что прошло уже достаточно много времени и тот, кто звонил к нему, ушел, он медленно открыл глаза. Но не двинулся с места. Вдруг дверь рывком распахнулась от удара ноги.
Транкатта скорчился на кровати в позе зародыша и взмолился о пощаде, но Джимми Манджино выстрелил ему в лицо.
Павлик вошел в гостиную Денафриа с бутылкой виски «Джек Дэниелс». На журнальном столике уже стояла бутылка дорогого «Чивас Регал». Денафриа расположился в мягком кресле-трансформере с махровым полотенцем на плечах. Он только что сделал пятьдесят упражнений для пресса. Лицо у него покрылось испариной.
– Вот, для начала, – сказал Павлик. – «Джек Дэниелс» для тебя. Газировка есть?
Денафриа ткнул пальцем через плечо:
– В холодильнике.
Павлик вышел в крошечную кухню. Открыв холодильник, он брезгливо поморщился. На верхней полке стояли коробки из китайского ресторана с недоеденными деликатесами. Почти всю вторую полку занимали пакеты и бутылочки с энергетическими напитками. Банки с газировкой были кучей навалены на третьей полке, вперемешку с черствыми сандвичами в надорванных упаковках.
– Тебе интересно, чем занимается подружка Ларри Берры с Джимми Качком? – крикнул Денафриа из комнаты.
– Да я вообще о них забыл, – признался Павлик, набрав полные руки банок с колой и стаканов. – И, ради бога, перестань звать его Джимми Качком. Из-за своего прозвища он кажется намного круче, чем есть на самом деле, как я подозреваю.
Когда Павлик вернулся в гостиную, Денафриа ткнул в него пальцем:
– Тебе, значит, не нравится, что он крутой?
Павлик поставил стаканы и банки с газировкой на столик. Открыл бутылку «Джека Дэниелса» и плеснул виски в высокий стакан.
– Мне этот подонок вообще не нравится, – сжал кулаки Павлик. – Ну да, конечно, мне бы хотелось на него надавить. Если ты собирался спросить меня именно об этом. По-моему, мне удастся его сломать.
