Картер Браун - Меня прислал Чарли

— Ладно, — прошептал я. — А теперь мне надо идти.

И я положил трубку.

Чарли и Лютер старались изо всех сил показать, что не слышали ни слова из нашей беседы и даже вообще не обратили на нее никакого внимания.

— Я наплел ей, что, возможно, ранил Бейкера, и она сказала: «Жаль, что ты не прикончил этого придурка!» — трагически заявил я.

И тут я увидел, как наливались кровью их глаза и краснели лица, пока они безуспешно пытались овладеть собой, и неожиданно с удивлением почувствовал, что и во мне поднимается волна гомерического смеха.

— Да смейтесь же вы, чертовы шпионы! — заявил я. — Смейтесь! Я тоже нахожу все это необыкновенно смешным!

На небе не было ни луны, ни звезд — только черная ночь врывалась в лобовое стекло нашего автомобиля, да мертвенно-бледно мерцали заснеженные поля. Лютер умело вел машину, заставляя огромный седан идти по мерзлым ненадежным дорогам на пределе своих возможностей. Думаю, что Эдди выехал примерно часом раньше: таким образом, у нас не было шансов настигнуть его в дороге.

— Если Эдди собирается убить Сандру и выдать это за самоубийство, — любопытствуя, заявил я, — то как же он намерен поступить с четверкой слуг, которые всегда находятся в доме, и парочкой охранников, что все время дежурят снаружи?

— Таков Эдди! — мягко объяснил Лютер. — Он слишком хитер. Толкая Сандру к краю пропасти, он не станет делать это собственными руками — он сделает это с помощью своей фантазии!

— Меня еще кое-что беспокоит, — добавил я. — Нужно ли привлекать к этому делу полицию?

— Не беспокойтесь об этом, Ларри, — терпеливо отозвался Чарли. — Я уже позвонил лейтенанту Каблину, пока вы с Лютером выводили машину. — Он покосился на Лютера, который даже не повернул головы. — Я сообщил, что вы зайдете к нему с утра.

— Почему это я должен добровольно идти на свидание к копу? — искренне поразился Лютер.

— Это не совсем добровольно, — терпеливо объяснял Чарли. — Это — в целях самозащиты, а кроме того, у вас есть хороший свидетель!

— Вы рассказали Каблину, что я пришил Голанда? — разозлился головорез.

— Я рассказал ему, что вы одновременно спасли жизнь Ларри, — твердо заявил Чарли. — Разве не так, Бейкер?

— Это точно, — подтвердил я. — Кроме того, Лютер дал ему шанс бросить оружие, но вместо этого скелет обернулся и пустил его в ход.

— Такие свидетели мне нравятся, — признал личный телохранитель.

— Конечно, вы рассказали ему о Кэйт Данн? — поинтересовался я.

— Пытался, — признался Чарли, — но он и сам уже все знает. Они, кстати, вычислили и Эдди. Но, похоже, лейтенанту понравился рассказ о бумажнике Голанда и о предметах шантажа. Полиция будет рада заполучить солидные улики, которые можно сунуть под нос присяжным.

— Полагаете, полиция доберется до дома Эдди раньше нас? А, Чарли? — задал я праздный вопрос, так как не в силах был усидеть на месте.

— Нет, не думаю, — терпеливо ответил он. — Кстати, ведь я кое-что забыл сообщить лейтенанту!

— Вы забыли сказать о том, куда направился Эдди и почему! — предположил я.

— Ну, — он сделал многозначительный вздох, — я думаю, никто из нас не является совершенством.

— Если бы у меня был шанс на исполнение двух желаний, — мечтательно произнес я, — я бы хотел, во-первых, чтобы лейтенант Каблин отправился прямиком в отель и арестовал Кэйт Данн.

— А как насчет второго желания? — спросил Лютер.

— Я хотел бы, чтобы лейтенант взобрался по пожарной лестнице и постучал ей в окошко! — признался я.

Примерно через десять минут мы миновали последний заснеженный городок, а затем двинулись по грунтовой дороге, которая временами совершенно терялась под снегом. Эта поездка была похожа на страшный сон, и нам понадобилось не менее получаса, чтобы преодолеть какие-то жалкие три мили. Я вздохнул с облегчением, когда свет наших фар выхватил из тьмы ровную линию мрачной электрифицированной ограды.

— Ворота открываются изнутри нажатием кнопки, — сообщил я. — Приходится стоять, пока охранник откроет их. Если Эдди не ждет гостей, боюсь, что страж порядка вообще не станет себя утруждать.

— Есть вещи и похуже, чем терять время, сидя в автомобиле, — с готовностью отозвался Чарли.

— Точно! — кивнул Лютер. — К примеру, умереть молодым!

В свете передних фар показались ворота, и Лютер аккуратно притормозил в нескольких сантиметрах от них. Он с удобством откинулся на спинку сиденья и зажег сигарету.

— Полагаю, во время пути никто не дал себе труда подумать, что нам делать дальше? — спросил он.

— Лично я намерен просто сидеть здесь и достойно ожидать старости, — сообщил Чарли. — Какого черта ты не дашь свой проклятый гудок?

— Полагаю, это первый шаг в вашей славной кампании? — с энтузиазмом подхватил Лютер и нажал сигнальную сирену.

— Это настоящий кошмар, а не дом! — заметил я через пару секунд. — Он сам себе играет музыку, он не пропускает пыль с улицы, у него даже есть свое собственное небо, и комната для мастурбации, и…

— Что такое, черт побери, «комната для мастурбации»? — переспросил Чарли.

— Я ее не видел, — признался я. — Но там есть и другие потрясающие…

— Заткнитесь! — рявкнул Лютер. Некоторое время мы сидели в тишине, затем Лютер добавил уже мягче:

— Вы слышите?

— Что? — проворчал Чарли.

— Дом, как Ларри и говорил… мне кажется, я слышу, как он сам себе что-то играет!

— Отсюда? — удивился я. — От ворот до крыльца ехать еще примерно четверть мили!

— Я заглушу мотор, — сказал Лютер.

После того как мотор заглох, внезапно наступившую тишину прорезал новый звук. Да, это и в самом деле была музыка! Она зазвучала в неподвижности ночи, и первые ее звуки, донесшиеся до нас, заставили меня вздрогнуть от неожиданности.

— С ума сойти! — негромко рассмеялся Лютер. Чарли на какое-то время расплющил свой нос о лобовое стекло, а затем торжествующе хрюкнул.

— Итак, вы слышите, как дом играет сам себе, — сказал он счастливым голосом. — Я еще раз посмотрел на эти ворота и обнаружил, что они закрыты неплотно. Ну-ка подтолкни их, Лютер!

Мгновением позже автомобиль осторожно двинулся к воротам, которые легонько звякнули, соприкоснувшись с капотом машины, после чего послушно отворились.

— И что вы об этом думаете? — поинтересовался Чарли.

— Здесь что-то не так, — заявил я. — Если мы слышали музыку за четверть мили от дома, значит, внутри него она играет как сумасшедшая! А где охранники? Почему, как полагается, не закрыты ворота?

— У нас было достаточно поводов для беспокойства еще до того, как мы сюда добрались, Ларри. — Лютер усмехнулся, одновременно нажав на газ.

Звуки музыки постепенно становились все громче — по мере того, как мы приближались к дому. Окна на всех уровнях пылали электрическим светом, и если не обращать внимания на какой-то одинокий автомобиль, припаркованный у подъездной дороги, можно было подумать, что в доме проходит грандиозная вечеринка.

В громоздком спортивном автомобиле я узнал машину Эдди. Лютер припарковал седан прямо рядом с ней. Примерно секунд десять мы неподвижно сидели в машине, а над нами величественно катились волны фантастической музыки, обрушиваясь где-то вдалеке на дороге. Временами пронзительные звуки струнных словно кинжалами пронзали наши тела.

— Что это за музыка? — неожиданно заорал Чарли, пытаясь перекричать ее.

— Вагнер! — заорал я в ответ. — Жизнь и смерть, гром и молния, и валькирии проносятся по небу!

— Давайте посмотрим, не сможем ли мы войти в дом! — опять завопил он.

Мы вышли и двинулись к крыльцу. С каждым нашим шагом музыка становилась все громче. Я чувствовал, как земля вибрирует под ногами, и готов был поклясться, что дом содрогается на своем фундаменте. Мы были уже меньше чем в шести футах от крыльца, когда Лютер неожиданно зажал уши руками и бросился обратно к машине.

Чарли на секунду взглянул мне в лицо, затем яростно потряс головой и пальцем показал назад. Я кивнул и проследил взглядом, как он бежит к автомобилю, а потом решительно шагнул к дому. Еще каких-то два шага, и я был бы на крыльце, но чувствовал, что через эти два шага я окончательно лишусь рассудка.

Музыка окатывала меня волнами, от силы звука раскалывалась голова, а тело было близко к апоплексическому удару. Мои барабанные перепонки воспалились — так нещадно терзали их жестокие звуки. Было и еще кое-что, беспокоившее меня. Это началось с той минуты, как мы впервые услышали музыку еще у ворот. Медленно и почти незаметно гармония Вагнера разрушалась, мелодия становилась все более и более резкой, все громче звучали диссонансы. «Никто, — твердо сказал я себе, — никто в целом свете и представить не мог, чтобы дом сошел с ума».

Возвращаясь к машине, я случайно взглянул на водительское сиденье автомобиля Эдди и заметил там какую-то бесформенную массу. Посмотрев туда еще раз, я краем глаза уловил какое-то едва заметное движение. Да уж, если дома не лишаются рассудка, то груда тряпья тем более не может двигаться по собственному желанию! Я открыл дверцу автомобиля и заглянул в него.