– А вот так морщиться, как это делаете вы, обязательно?
– Ну просто я валяю дурака. Вся эта работа, которой вы постоянно заняты... разве это не утомительно? Я думал, вам будет приятно немного подурачиться. Все веселей!
– Хорошо. Теперь перестаньте морщиться.
Собственно, у меня на это времени уже не оставалось. Ее губы стремительно приблизились к моим губам, налетели на них, как дикая птица, и тогда...
Все закончилось слишком быстро, хотя, если бы такой поцелуй длился как минимум двадцать пять минут, их все равно было бы недостаточно. Этот поцелуй, эти вибрации, эти восхитительные движения губ и отклики, которые они вызывали – увы! – все это закончилось слишком скоро. Закончилось внезапно.
И так же внезапно Сайнара сказала:
– Отлично. Вас поцеловали.
– Ну... – Я снова потянулся к ней.
– Прекратите, довольно.
– Прекратить? Что вы хотите сказать?
– Я хочу сказать: уходите, отправляйтесь, убирайтесь.
– Вы хотите, чтобы я отправлялся? После всего того, что только что было между нами?
– Черт бы вас побрал, Шелл. Проваливайте!
Я улыбнулся.
– Хорошо. Но прежде чем я уйду, я хочу, чтобы вы знали: вы действительно великолепны. Действительно и вне всякого сомнения. В душе я сентиментальный дурак, вы об этом догадываетесь, и ничто так не трогает сердце дурака, как роман. Как то, что только что было. Сладостный, нежный, слезливый роман. Как романтическая песня. Прекрасный роман. Конечно, я хотел чего-то удивительного, и вы это дали мне. Но теперь все испорчено. Вы, вы все испортили...
Она меня ударила. Я хочу сказать, она действительно дала мне пощечину. Или подзатыльник. Занесла над плечом руку, сложила свои стройные пальчики в прелестный маленький кулак, размахнулась и ударила меня по голове.
– Ну раз так, – сказал я, покачнувшись, – я ухожу.
Я повернулся, прошел через комнату. Плечи мои были опущены. Открыл дверь и вышел в темноту.
Но из темноты я посмотрел назад, на Сайнару: она потирала свою все еще сжатую в кулак руку. Терла ее и улыбалась.
Утром каша моего изготовления получилась такой же, как всегда, что означало, что я мог есть ее без особых опасений. Я отставил тарелку в сторону. Потом покормил рыбок.
Тропические рыбки – они у меня в двух аквариумах у стены слева от двери. Вы, как только входите в мою гостиную, сразу видите «коммунальный» аквариум на двадцать галлонов. В нем черные молли, красные меченосцы, пара маленьких энергичных зубаток, смахивающих на акул Panohax chaperi, пара Rasbora heteromorpha, изящных, похожих на белые облачка, пара нежных черных тетр, один великолепный экземпляр синего, как василек, Betts splendens и ослепительно синяя, резвая, игривая, с полосками, напоминающими пылающие неоновые трубки и с соответствующим названием – неоновая тетра. В соседнем аквариуме на десять галлонов только гуппи, но некоторые из них, украшенные изящными спинными плавниками нежных тонов и роскошными веерообразными хвостами, выглядят более красочно, чем любая рыба в большом аквариуме.
Я обмотал половинку сырой креветки ниткой и опустил в «коммунальный» аквариум. Понаблюдал, как яростно рвут ее рыбки. Посыпал в оба аквариума сухих дафний, добавил несколько тонких красных червей «тубифекс» для гуппи. Короче, бил баклуши до восьми, потом принялся звонить по телефону.
После трех безуспешных попыток дозвониться до Изи Баннерса, Бена Риддла и Девина Моррейна я позвонил в мемориальный госпиталь Морриса и справился о состоянии здоровья мистера Уилфера. Мне ответили, что у него все хорошо, осложнений нет, и что я могу посетить его уже сегодня.
Следующий звонок был адресован человеку по имени Ред Веттерман, моему коллеге. Мы познакомились, когда он работал в такой же, как у меня, конторе, где весь штат состоял из одного человека – его самого. Теперь он был главой большой и процветающей фирмы – «Детективного Агентства Веттермана». В истекшие два года я десятки раз обращался к нему за помощью, и Ред без лишних слов отправлял в мое распоряжение до полудюжины своих сотрудников. А если требовалось, то и дюжину. Они бегали по адресам, перелистывали несметное количество папок и газетных подшивок, по крупицам собирая интересующие меня сведения. В результате я экономил время, а время – деньги. О чем мне довольно бестактно напомнил Ред, когда сказал, каким будет счет за эту работу.
– Должно быть, есть правда в том, что мошенник должен ловить мошенников. А если мне понадобится информация на следующей неделе, это будет дешевле? – спросил я.
– Для тебя, конечно же, нет. Ты же знаешь, что я с тебя всегда беру больше, чем с других.
– Ты настоящий друг. Хорошо. Пока что, Ред, мне нужно получить информацию об Арнольде Трапмэне, Бене Риддле, Изи Баннерсе. Его имя образовано от Иннис 3... что-то еще.
– Уловил.
– К последним двоим я собираюсь заглянуть сам, если мне удастся связаться с ними. Вчера мне не посчастливилось это сделать. Но мне нужны данные обо всех троих, особенно если там есть что-нибудь подозрительное. Исходя из тех крох, которые мне удалось обнаружить, я хотел бы, чтобы ты обратил особое внимание на Трапмэна. Чем бы он ни занимался, все представляет интерес – нефть, газ, стихи, проституция...
– Трапмэн? А я думал, что он главным образом занимается нефтью. Он что, связан с рэкетом?
– Насколько я знаю, нет. Я просто хочу, чтобы ты ничего не упустил из виду.
– Хорошо, брошу на это троих своих парней. Возможно, что к середине дня мне удастся что-нибудь выяснить. Где ты будешь?
– Не знаю, Ред. За ту плату, что ты с меня дерешь, можно бы заставить свою хорошенькую секретаршу отпечатать все эти материалы и доставить их мне. Разве не так?
– Отпечатать? Принести? Нет. Хочешь спросить меня, почему я пошлю их с парнем?
– Нет, не хочу... Меня интересует еще один человек по имени Девин. Нет, не стоит его проверять. Забудь о нем. Я беру его подружек на себя. Но есть еще такая вещь...
Я замялся, лихорадочно соображая, в какую игру я ввязываюсь. Потом продолжал:
– Когда будешь раскапывать подноготную Трапмэна, постарайся выяснить все, что дурно пахнет – нечестные сделки, операции, граничащие с преступлением, любой намек на мошенничество. В том числе, если это было давно, скажем, семнадцать лет назад.
– Он и семнадцать лет назад занимался махинациями?
– Знал бы – к тебе не обращался... Семнадцать лет назад – плюс-минус год. Это просто... подозрение. Зови это рискованным делом, если хочешь.
– Черт, ведь это на твои деньги.
– Да, конечно, Ред. Буду держать с тобой связь.
Я повесил трубку. Потом позвонил в офис Арнольда Трапмэна, застал его секретаршу, которая, к некоторому моему удивлению, дала мне домашний телефон босса. Итак, о чудо, хоть кто-то наконец оказался дома.
Беседа продолжалась недолго. Я сказал Трапмэну, что мне не повезло, я не смог созвониться ни с Баннерсом, ни с Риддлом, и был бы ему признателен, если бы он помог с ними связаться.
Голос у него был тот же самый, что и вчера: раскатистый и громоподобный, отдававшийся гулом в ухе.
– А я был бы вам признателен, если бы вы от меня отстали.
– Нет ничего на свете, мистер Трапмэн, – сказал я, – чего бы я и сам желал больше. Но у меня есть намерение встретиться и побеседовать с этими ребятами.
– Я не разговаривал с этим сукиным сыном Риддлом, – перебил Трапмэн, – с тех пор, как он убрался из моего офиса. Но я попробую разыскать мерзавца и дам вам знать. Его нет дома?
– Если он и дома, то к телефону не подходит.
Трапмэн фыркнул.
– У Баннерса офис на Хилл-стрит в Лос-Анджелесе.
– Знаю. Но в последнее время он там не появлялся.
– Он проверяет для меня кое-какие бумаги по аренде недалеко от Лонг-Бич и должен вернуться в город сегодня. Я жду его звонка с минуты на минуту. Когда позвонит, передам, что вы хотите его видеть, пусть ждет вас в своей конторе. Этого достаточно, Скотт? Достаточно, чтобы не приставать ко мне?
– До известной степени, – ответил я. – Только вот кому она может быть известна, эта степень?
– Знаете, Скотт, – сказал он своим глубоким раскатистым голосом. – У меня от вас рези в животе, серьезно.
– Держу пари, что вы всем это говорите, – ответил я бодро. – Если вам удастся организовать для меня встречу с Баннерсом или Риддлом, вы можете позвонить мне сюда или в машину. Согласны?
Он что-то проворчал.
– Я скажу вам, Скотт, что вы зря из кожи вон лезете ради этого параноика Уилфера.
– Я сделал бы то же самое ради любого параноика, – сказал я. – Если я вам понадоблюсь, мой номер есть в телефонном справочнике. Кстати, судя по тому, как вы отзываетесь о моем друге Джиппи, вы, по-видимому, не слышали одной новости.
– А что?
– В него вчера стреляли. Это должно было попасть в газеты.
– Стреляли? В этого малыша? Кто?
