– А я вас сразу узнал! – услышал Кабанов крепкий рокочущий голос. Он вздрогнул, обернулся, готовый поскакать по сугробам прочь, но швейцар в темном пальто с золотистыми завитками в петлицах и сверкающими галунами смотрел на него приветливо и даже подобострастно.
– Говорю, сразу узнал вас! – громче повторил швейцар, вытирая перчаткой красный, покрытый сизой паутинкой капилляров нос. – У меня зрительная память – ого-го какая! Я ж прапорщиком тридцать лет в органах прослужил, а там, доложу вам, сноровка нужна – о-е-ей! Всех начальников знать в лицо, безошибочно распознавать, кто входит, кто выходит, кто подозреваемый, кто свидетель, кто осведомитель… Документ – это, знаете, второе дело. А вот зрительная память – это основа. Ни разу за все тридцать лет она меня не подвела…
Ах да! Это же тот самый швейцар, которому Кабанов когда-то давно, в другой жизни, дал на чай сто баксов… Кабанов на всякий случай держал небольшую дистанцию – вдруг хитрит старый служака, заболтает, запудрит мозги, а сам как врежет дубинкой по горбу! Но швейцар выглядел миролюбиво, лишь притоптывал, согревая ноги.
– Давно вы не появлялись у нас, – продолжал он. – Я все жду, жду – где наш уважаемый клиент? Не слишком легко вы одеты? Сегодня морозец о-е-ей!
– Вы меня правда узнали? – не верил в такое счастье Кабанов.
– А то стал бы я к вам подходить! – хмыкнул швейцар. – Такие щедрые люди, знаете ли, не забываются… Вы, конечно, изменились. Похудели, посвежели. На диете?
Кабанов кивнул.
– Заглянете к нам? – заваливал вопросами швейцар. – Сейчас, правда, народу мало. А к вечеру яблоку негде будет упасть.
– Я… я на службе… – брякнул Кабанов.
– А я, знаете, так сразу и понял, – признался швейцар вполголоса. – Тех, кто при исполнении, я за версту чую. И вид у вас такой… необычный… хрен догадаешься. И сорите вы деньгами уж слишком щедро. Явно, что не своими кровными швыряетесь, а, так сказать, служебными, для спецрасходов… – Он мельком глянул куда-то вверх, как показалось Кабанову, на окно второго этажа. – Позвольте вас немного осведомить, – заговорщицким шепотом произнес швейцар, хлопая перчаткой в перчатку. – Вы стоите как раз в середине кадра.
– Какого кадра? – обеспокоенно уточнил Кабанов и посмотрел себе под ноги.
– Там, наверху, камера… Только не поднимайте голову! И она как раз нацелена на вас. Круглосуточное наблюдение. У наших секьюрити, доложу вам, глаз наметан, с ходу просчитывают и налоговую, и обэповцев, и обноновцев… Так что вы лучше встаньте ближе ко мне, под козырек. Здесь «мертвая зона»…
Кабанов не знал, кто такие обэповцы и обноновцы, но решил, что так называют бомжей, и послушался швейцара.
– Неужели круглые сутки наблюдают? – спросил Кабанов, прижимаясь спиной к теплой двери.
– Круглейшие! – заверил швейцар, бегая глазками по сторонам. – Подставы могут быть днем и ночью. В прошлом году, докладываю вам, у нас в джекпот одновременно пять налоговых инспекторов играли. Все аферы крупье просчитали… С тех пор подходы к казино просматриваются и записываются на видео… А вы тут, если не секрет, по какому случаю?
– Теракт расследую, – придерживая рукой челюсть, которая продолжала строчить, словно швейная машинка, ответил Кабанов.
– А-а-а, – с пониманием и заметным облегчением ответил швейцар. – Это правильно. Мы с терроризмом тоже боремся. К нам, доложу вам, ни оружие, ни взрывчатку не пронесешь. Глухой номер! Круче, чем спецконтроль в аэропорту… Так, может, чайку? Другого не предлагаю, раз вы при исполнении…
О, Кабанов едва не прослезился от благодарности за столь щедрое и великодушное предложение! Задним умом он понимал, что швейцар старается вовсе не из простой симпатии к Кабанову, а ради новых, еще более щедрых чаевых из пухлой служебной пачки для «спецрасходов». Но какая разница, какие корыстные планы вынашивал швейцар! Предложение было сделано, и отказаться от него мог только безумец.
Швейцар завел Кабанова в тамбур и тотчас направил его к низенькой, обитой железом двери. В старину, когда этот дом принадлежал купцу, здесь находилась комнатка кого-то из прислуги – привратника или конюха. Теперь здесь отогревались, упивались чаем и раскладывали компьютерный пасьянс швейцары.
– Садитесь, – предложил швейцар, кивая на топчан. – А я сейчас чай поставлю.
«Я отсюда теперь до конца своей жизни не выйду! – подумал Кабанов, прижимая фиолетовые от холода руки к батарее парового отопления. – Как тут хорошо! Какое блаженство!»
– Вот, компьютер нам поставили, – похвастал швейцар, смахивая тряпочкой пыль с выгоревшего монитора. – Игры тут всякие… Можно в «лягушки», можно в «домино»… Вам сколько сахара ложить? Пять? О-е-ей, какой вы, оказывается, сластена! Я, знаете, тоже, когда прапорщиком в органах служил, любил чаек послаще… Значит, в тот раз вы тоже сюда по служебным делам? Я так и понял, когда вас увидел. И знаете, на чем я вас раскусил? Вы за один вечер четыре раза в ресторан заходили и что-то там заказывали. Разве нормальный человек будет так обжираться? Не иначе как контрольная закупка. Я прав? Хе-хе! Доложу вам, у меня память цепкая, как вошь… Я вам шесть ложек положу, не возражаете? Если хотите погорячее, то я кипяточка подолью… Как сейчас помню, что это была ночь с шестого на седьмое сентября. Я прав? И «Мерседес» у вас был. Вот только номер запамятовал. Но это легко установить…
И швейцар со значением потряс в руке стопкой зеркальных компьютерных дисков.
– Не желаете на себя глянуть, нет? А то внуку отнесу. Мне эти штуковины секьюрити приносят. Три месяца они их у себя хранят, а потом – в утиль, то есть мне. А внук эти тарелочки с крыши дома запускает. Летают, я вам скажу, как бумеранги. Только черепушку береги, чтобы без скальпа не остаться! Хе-хе! Или бабушку разыгрывает. Один раз наклеил диск на днище сковородки. Бабушка у нас подслеповатая, не заметила и поставила на огонь. Ну и вонища была, я вам доложу! Внук хохочет, а бабушку от страха чуть кондрашка не хватил. Или как-то соединил два диска проволочкой и говорит: вот, мол, бабушка, специальные очки купил тебе в аптеке, американские, восстанавливают зрение за три дня. Вот наша бабушка три дня эти, так сказать, очки и носила. Весь район к нам во двор пришел, чтоб на эту идиотку посмотреть…
Швейцар еще много рассказывал веселых историй о проделках своего внука, но Кабанов его не слушал. Его мозг оттаял настолько, что начал воспринимать и даже сопоставлять некоторые чрезвычайно важные факты.
– А что значит – глянуть на себя? – спросил он, жадно хлебая горячий, одурманивающе сладкий и пахучий чай. – Вы имеете в виду видеозапись?
– Точно так! – отрапортовал бывший прапорщик. – Здесь записано все, что попадает в поле зрения наших видеокамер. Кто в казино заходит, кто мимо него прохаживается, кто высматривает или вынюхивает что-либо…
– И что ж, запись за седьмое сентября осталась? – вымолвил Кабанов, чувствуя себя рыбаком, который ухватил за хвост рыбу размером с дирижабль.
– Должно быть, осталась, – ответил швейцар, рассматривая пометки на дисках. – Ага, вот он! Тут целая неделя. Желаете посмотреть? – С этими словами бывший прапорщик поставил диск в приемное устройство на компьютере и нажал кнопку. – Доложу вам, что качество записи оставляет желать лучшего. Но при желании… Ага, это вот пятое. Сейчас перемотаем вперед… Вот внизу экрана бегут циферки – это, значит, день, месяц и время с точностью до секунды. Как видите, все у нас схвачено, все под контролем, тут не только терроризм, тут… Ну, конечно, проститутки шлындают, не без этого, но это грех не бог весть какой… Ить! Ить! Как она ножками выписывает! – Швейцар тыкал пальцем в смутный контур фигуристой дамы. – А вот рядом с ней, видите, стоит такой плечистый? Докладываю вам, это я собственной персоной! Хе-хе! Вот она ко мне, голубушка, подходит… Чего это ей надо?.. Дает что-то… Нет-нет, это не деньги! Это зажигалка, наверное… А вот и ваш «Мерседес» подруливает! Так, парковочка, фары выключили, дверь открыли… Выходите из машины… Обратите внимание, как внимательно я смотрю на вас! Докладываю вам, что уже тогда я просек, что вы за гусь… Вот вы подходите к дверям казино… Ага, я кланяюсь… Обратите внимание, с каким почтением я вам поклонился – чувствовал же, что коллега пришел, а не какой-то там толстосум… Вот вы зашли… Ну, собственно, и все. Желаете взять себе этот диск?
– Подождите! – крикнул Кабанов. Он едва ли не вплотную придвинулся к монитору. Там продолжалось все то же скучное действо. Люди двигались короткими толчками, как шахматные фигуры, подъезжали и отъезжали машины, хаотично мерцал огнями светофор. И вдруг какой-то человек припал к земле рядом с «мерсом» Кабанова, потом вскочил, как ванька-встанька, нырнул в «Ауди», врубил фары и дал задний ход.
– Люди приезжают, отъезжают, – бравым голосом комментировал швейцар, мысленно прикидывая, сколько отвалит ему Кабанов за этот диск.
