— Привет, — сказал я. — Это человек, который дернул за кисточку, помнишь?
Ее смех зажурчал, как вино, льющееся через край.
— Да, конечно помню. Ты, кажется, испугался.
— Я никогда не дергал за кисточки раньше.
— Какая жалость.
— Слушай, как ты смотришь на то, чтобы прошвырнуться? Ты обещала мне кое о чем поспрашивать.
— Правильно, и поспрашивала. Давай… — она замялась на секунду, — встретимся, скажем, через полчаса.
В комнате слышался невнятный шум голосов и позвякивание бокалов. Я сразу все понял.
— Через полчаса меня вполне устраивает. Мы встретимся у тебя или в другом месте?
— Да… пожалуйста…
— О’кей, через полчаса я буду у твоего дома. Я мигну подфарниками, увидишь.
Скоро я оказался у ее дома. Обе стороны улицы были забиты автомобилями, начиная от потрепанных пикапчиков и кончая последними спортивными моделями с откидным верхом, преимущественно с номерами других штатов. Черный «Бьюик» отъехал от бордюра, и я втиснулся на его место. Мне оставалось ждать пятнадцать минут.
Вторая сигарета истлевала в моих пальцах, когда из открывшейся двери на тротуар упала полоска света. В освещенном проеме двери на какую-то секунду появилась Венера в платье явно от дорогого портного, потом дверь захлопнулась, и ночь поглотила ее фигуру, но каблучки стучали по асфальту в такт неслышно звучащей музыке. Я дважды мигнул подфарниками, потом включил их и оставил гореть. Она подошла к машине, и я открыл дверцу.
Салон наполнился божественным ароматом, когда Венера села рядом со мной. Она взяла окурок из моих пальцев, затянулась и выбросила его в окно.
— Я чувствую себя как школьница, — она улыбнулась.
— Сбежала тайком?
— Что-то вроде этого.
— Извини, если я нарушил твои планы.
Она скосила на меня глаза и усмехнулась.
— О, ничего, все в порядке. Честно признаться, я сама искала предлог, чтобы смыться, когда ты позвонил. — Она протянула руку, включила радио и покрутила шкалу настройки. Трепетные звуки незнакомой мне симфонии заполнили машину. — Не возражаешь?
— Отнюдь.
Венера была настоящей женщиной. Настоящей. У нее был отличный дом, где проститутки обслуживали клиентов, но она любила симфонии. Она сидела, запрокинув назад голову и полуприкрыв глаза, полностью отдавшись музыке.
Я дал ей дослушать до конца. Минут пятнадцать мы просидели, не сказав ни слова, пока не стихли заключительные аккорды. Только тогда я выключил радио. Еще минуту она была неподвижна, потом голова ее поднялась, и еще одна лучезарная улыбка полетела в моем направлении.
— Находиться рядом с тобой — сплошное удовольствие.
Я поблагодарил, наверное, несколько суховато, помолчал и добавил:
— Надеюсь, ты вышла не для того, чтобы слушать радио, не так ли?
На этот раз она громко рассмеялась и запросто взяла меня под руку.
— Ты плохо знаешь женщин, да?
— Того, что я знаю, для меня достаточно.
— Есть женщины — и женщины.
— Какая же между ними разница?
— О, ты удивишься, когда я расскажу тебе об этом.
— В таком случае будем считать, что я плохо знаю женщин.
Она и не подозревала, как много правды в этом заявлении. Много ли узнаешь за два года, если не хватает и целой жизни.
— Ты скоро узнаешь о женщинах многое, мужчина, — усмехнулась Венера. Ее пальцы довольно сильно сжали мою руку, чтобы я понял, что она имела в виду. Но в этом не было необходимости. Я и так догадался — по голосу, в котором звучала дьявольская страсть, и по глазам, которые прожигали меня желанием. Не сводя с меня глаз, она потянулась к сигаретам в моем кармане.
— Не сейчас, конечно, — добавила она. — Позже…
— Конечно, — я хотел ответить как искушенный жиголо, а вышло так, как будто в салоне каркнула ворона.
Она прикурила и, окутавшись дымом, сказала:
— Ты хотел узнать о Вере Вест.
Теплота, разливавшаяся в животе, исчезла. Мгновенно.
— Да.
— Многие хотят найти Веру, не так ли?
— Тебе сказал Джек?
Она кивнула.
— Девочки боятся говорить на эту тему, но я догадалась, что к ним подходили несколько человек и спрашивали об одном и том же.
— Что за люди?
— Неизвестно. Я верю девочкам, что они не знают их. Судя по вопросам, которые они задавали, это не новички в нашем городе.
Я обдумывал услышанное, и она предвосхитила мой следующий вопрос:
— Описания нет. Девочки были задутые и оказались не слишком внимательны. Знаешь ли, они видят много мужчин.
— Ладно. Но, черт возьми, почему расспрашивали именно их? Откуда им знать о Вере?
— Одна — бывшая подруга Веры. Другая была любовницей Эдди Пэкмена, когда Вера жила у Серво. Тогда они часто встречались.
— Что ты вытянула из них?
— Ничего. Вера как в воду канула. Кажется, никто не знает, что случилось с ней.
— Может быть, она… мертва?
— Ты знаешь… — она на мгновение прикусила нижнюю губу, — я думала об этом. Есть одно обстоятельство…
— Да?
— Серво не бросал Веру, как остальных. Вера бросила его, и, насколько мне известно, он тяжело переживал разрыв. Позднее, конечно, он вел себя так, как будто это все была его инициатива. Он даже гордится, что так легко разделывается со своими любовницами. Нет, Вера исчезла по своей воле, поэтому я думаю, что она жива.
— Почему она исчезла?
— Этого я пока не выяснила. Если бы у нее было что-нибудь серьезное на Ленни, она, безусловно, осталась бы в городе, и Ленни не смог бы даже пальцем ее коснуться.
— Может, она боялась кого-нибудь другого?
— Нет, это мог быть только Серво. Никто другой в городе не смог бы напугать ее до такой степени.
— Почему?
Она пожала плечами, я почувствовал себя дебилом, не понимающим прописных истин.
— Ленни все еще хозяин города, и пока ты на его стороне, никто не посмеет обидеть тебя. Если бы кто-то попытался шантажировать ее, Вере достаточно было бы сказать Ленни, и шантажиста прикончили бы на месте.
Она была права. Все, что она говорила, было очень логично. Я выкинул окурок в открытое окно и посмотрел на нее.
— Я согласился бы с тобой, если бы не маленькое «но».
— Что ты имеешь в виду?
— А ты не догадываешься?
— Нет…
— Что, если не Ленни хозяин в городе?
Ее губы слегка раздвинула усмешка.
— Парень, ты просто не знаешь Ленни Серво.
— Не знаю, но я узнаю, цыпонька, я узнаю. Мне действительно просто не терпится узнать мистера Серво. Это будет одно из самых памятных событий в моей жизни. Второе памятное событие.
— Какое первое?
— Встреча с Эдди Пэкменом.
— Ну, ты даешь, — прошептала она.
— Хочешь поехать со мной?
— Я хочу этого, мужчина, я просто тащусь от этого. Мне очень интересно выяснить, сопляк ты или нет.
— И если я не сопляк?
— Тогда ты узнаешь, что такое настоящая женщина. И все, что ты испытывал раньше, покажется тебе воздушным поцелуйчиком.
Я сказал: «Конечно», и на сей раз это было «конечно», а не воронье карканье.
Я включил зажигание и отъехал от бордюра. Освободившееся место сразу же занял другой автомобиль. Дела в эту ночь шли отлично.
На углу я развернулся и поехал обратно в город. Моя очаровательная спутница вопросительно повернула ко мне головку и спросила:
— Куда мы едем?
— В заведение, которое называется «Корабль на берегу». Знаешь, где это?
— О-о, мы что, шикуем? Он стоит на Ривер-Роуд. Его невозможно не заметить. Там ты собираешься найти Эдди Пэкмена?
— Может быть. — Я опять включил радио. На этот раз звучала не симфония, а красивая пробуждающая желание румба. — Кстати, как мне тебя называть?
Она только поглядела на меня.
— Как тебе хочется называть свою любовницу?
— Разве у тебя нет собственного имени?
— Есть, но та девушка давным-давно умерла.
— О’кей, Венера.
— О’кей, мужчина.
— Меня зовут Джони. Джони Макбрайд.
— О’кей, Джони. — Она скосила на меня глаза, как-будто вспоминая, и что-то похожее на улыбку скривило ее губы. — Я, оказывается, нахожусь в довольно опасной компании, не так ли? — Она задумчиво глядела на меня. — Я чувствовала, что где-то видела тебя. Та фотография в газете… не похожа на тебя. В жизни ты лучше.
Теперь она уже улыбалась по-настоящему.
— Но ты не расстраивайся, большинство моих друзей отдыхало в казенном доме.
Она подвинулась поближе и положила голову мне на плечо. Мне это понравилось. Ее волосы были так черны, что их не было видно в темноте, но я чувствовал, как отдельные волоски щекочут мне шею и лицо.
Дорожный знак показал, где сворачивать на Ривер-Роуд, а неоновая реклама, сияя, сообщила, что до места назначения нам осталось не более двух миль. Чем ближе мы подъезжали, тем отчетливее слышался пульсирующий ритм «Болеро», а небо впереди все больше и больше светлело, как будто само солнце решило повеселиться сегодня в этом заведении.
