– Тогда все в порядке, – сказала она с облегчением. – Проходите.
Она закрыла дверь, потом обернулась и снова посмотрела на меня.
– Дэнни Бойд, – представился я. – Если хотите, можете спросить мой номер телефона.
– Не знала, что у Касплина есть друг.
– Будем считать, что из восьми миллионов, живущих в Нью-Йорке, именно со мной ему повезло.
Она улыбнулась:
– Меня зовут Марго Линн.
– Вы певица?
Улыбка сразу исчезла.
– Меццо-сопрано, – холодно сказала она. – Я вижу, что вы не часто ходите в Метрополитен, мистер Бойд?
– Извините, но что касается оперы, я профан.
– Не скромничайте, мистер Бойд! – ее зубы на секунду ослепительно блеснули. – Уверена, что вы профан еще очень во многом, кроме оперы. Или у вас такое же чувство юмора, как и у Пола Кендалла?
– К сожалению, я еще не знаком с Кендаллом.
Она повела плечом, и черный креп мягко зашуршал.
– Не могу гарантировать, что вы познакомитесь с ним сегодня вечером. Этот вечер совсем не означает, что он будет здесь. Пол любит пошутить. А если он все же придет, то обязательно опоздает. И это, как всегда, будет грандиозно. Скорее всего, он явится в сопровождении пожарных, которые зальют квартиру и всех гостей из шланга. Такой уж у него юмор. Если вы захотите довести его до истерики, сломайте себе руку в нескольких местах. Он будет умирать со смеху. Но все его почему-то любят – это как зараза!
– Кажется, он отличный малый, – согласился я. – Надеюсь, мне не посчастливится познакомиться с ним.
– Сейчас, кажется, около одиннадцати, – озабоченно сказала она. – Он настаивал, чтобы все собрались именно к этому времени. Так что, думаю, он скоро явится во всем великолепии, если явится вообще. Вам лучше пройти к остальным гостям, мистер Бойд, и немного выпить. Лучше, чтобы ваши нервы были в порядке к приходу Пола.
Марго Линн направилась в гостиную, я последовал за ней.
Одна из стен в комнате была стеклянной, через нее открывался вид на реку. Остальные стены были сплошь увешаны программами разнообразных шоу. Все они, от опер до музыкальных комедий и простых пьес, были аккуратно упакованы в рамки. Продюсером этих, оставшихся в прошлом зрелищ, был Кендалл.
Мы остановились у бара, и меццо-сопрано терпеливо подождала, пока я сделаю себе дайкири. Затем она подвела меня к ближайшей паре и представила.
– Это мистер Бойд, – сказала она со скукой в голосе. – Уникальный тип – утверждает, что он друг Касплина.
– Знаю, – сказала Хелен Милз тихим голосом. – Мы уже встречались.
Она уставилась на меня сквозь свои мощные линзы, словно я был червяком в ее яблоке.
– Дорогая, судя по тому, как ты это говоришь, он, похоже, пытался тебя соблазнить, – в голосе Марго Линн появился интерес. – Может, это первый мужчина, сломавший твои оборонительные сооружения, Хелен? Если это так, он заслуживает медаль или что-нибудь в этом роде. Знаешь, как первый человек на луне?
– Не будь такой противной, Марго, пожалуйста, – сказала Хелен Милз дрожащим голосом. – Хоть раз можно не говорить о сексе?
– Извини, дорогая, – непринужденно ответила Марго. – Я все забываю, что ты у нас девушка, девушка и еще раз девушка. Вы знакомы с Рексом Тибольтом, мистер Бойд? – Она не дала мне ответить. – Хотя, откуда – вы же не ходите в Метрополитен, не так ли? Рекс – баритон, а эти его великолепные мускулы настоящие – так, по крайней мере, он сам говорит.
Тибольт был крупным малым, с грудью, похожей на бочонок, и лицом, какие часто встречаются в журнальных рекламах, расхваливающих принадлежности для занятий культуризмом. Только приглядевшись повнимательней, можно было заметить небольшую припухлость под глазами и то, что подбородок его уже начал отвисать.
– Рад познакомиться, Бойд, – сказал он гулким голосом. – Не обращайте внимания на Марго – она всегда начинает злиться, когда ее любовник не приходит вовремя.
– Слышал, что Пол Кендалл большой шутник, – поддержал я разговор.
– Ладно, – уныло сказала Марго. – Похоже, вы достойны друг друга.
Она ушла в другой конец комнаты, где Донна Альберта в великолепном платье из серебристого лаке оживленно беседовала с высоким типом явно романского происхождения. На вид он вполне мог помериться силами с Рексом Тибольтом.
– Марго – отличная девчонка, – добродушно сказал Рекс Тибольт. – Резковата, но постель с Кендаллом, судя по всему, пошла ей на пользу. А?
– Рекс, прошу… – Хелена Милз сказала это почти не дыша. – Ты как Марго! Разве нельзя говорить о чем-нибудь другом?
– Вы поете с Донной Альбертой в «Саломее»? – спросил я Тибольта.
– Да, – кивнул он. – Из-за нее я теряю свою голову.
Он со смехом наклонился.
– Помню, – сказал я. – Саломея не станцует до тех пор, пока Ирод не предложит ей что-нибудь в качестве награды. А поскольку ей позарез надо избавиться от вас, она просит вашу голову на большом плоском блюде.
– Кендаллу сделали точную копию моей головы из глины, – сказал Тибольт. – Получилась, как настоящая. Парень, который ее делал, умолял вернуть ее после закрытия сезона для какой-то там выставки. Говорит, еще никогда ему не приходилось работать с таким классическим профилем, как у меня.
– Удивительное сходство, – поддержала Хелен Милз с невинным видом. – Даже загар получился. Но ведь глина – что-то вроде запеченной грязи, да?
Тибольт постарался выдавить из себя улыбку, хотя в глазах у него промелькнуло что-то, весьма похожее на ненависть.
– Не хотелось бы расставаться с вами, Хелен, – проникновенно сказал он, – но Донна Альберта, по-моему, слишком увлеклась беседой с этим мексиканцем. Не пора ли вам вмешаться?
Хелен Милз обернулась и, увидев, что собеседник Донны Альберты чересчур близко наклонился к ней, без промедления направилась в их сторону. Тибольт наблюдал за ней с довольной ухмылкой.
– Неразделенная любовь, – сказал он. – Вообще-то это трагично, но, что касается Хелен, всего лишь забавно. Эти ужасные очки… – он пожал плечами.
Я смотрел на уютно устроившуюся парочку, которую вот-вот должна была разбить Хелен Милз.
– А что это за тип с Донной Альбертой? – спросил я.
– Ирод. – Тибольт состроил неприязненную гримасу. – По его приказу ей преподносят мою голову на подносе.
– Как его зовут вне сцены? – терпеливо продолжал я расспросы.
– Луис Наварре – мексиканский тенор. Эрл Харви лез из кожи, стараясь заполучить более известного тенора, но пришлось довольствоваться Луисом.
– Плохонький певец?
– У него красивый голос, – неопределенно сказал Тибольт. – Если он найдет опытного преподавателя, то, возможно, лет через десять будет в состоянии исполнить партию в «Саломее».
Он пристально посмотрел поверх моего плеча, и лицо его стало напряженным и жестким. Я повернул голову и увидел входящего в гостиную Касплина. За ним плелся еще какой-то тип.
– Импресарио и управляющий нашей знаменитой примадонны, – неприязненно пробормотал он. – Кто сказал, что лев не может лечь в постель с вошью? Думаю, вы извините меня, Бойд. Лучше уж беседовать с Хелен Милз! – Он поспешно направился к группе в дальнем углу, где, похоже, были расстроены, когда Хелен присоединилась к ним.
Касплин маленькими изящными шажками направился ко мне. В руках у него была трость из черного дерева с серебряным набалдашником. На нем был великолепный темно-синий костюм и отличная кружевная рубашка. Следом за ним, отстав шага на два, тащился все тот же тип, похожий на телохранителя.
– Вижу, вы пришли вовремя, Бойд. Познакомьтесь – Эрл Харви, наш импресарио.
Только рядом с Касплином Харви выглядел большим. На самом деле, он был среднего роста. Его длинные и гладкие волосы мышиного цвета падали на лоб, что, по мнению их хозяина, должно было производить впечатление молодости и невинности. Как бы не так! У него был большой нос и широкий рот с тонкими губами. Цвет глаз очень напоминал цвет Гудзона в дождливое утро. Одежда была небрежной, но дорогой. Все вместе это производило впечатление сводника, очень довольного тем, что он заставил девчонок пройти через тяжкое испытание просто ради собственной забавы.
– Касплин рассказывал мне о вас, – сказал он неприятным скрипучим голосом. – Вы, кажется, ведете следствие по делу об убийстве собаки?
– Не придирайтесь, – вежливо ответил я. – Вы ведь тоже заработали свой первый гонорар на блошиных скачках, не так ли?
– Сейчас все, кого ни найми, ведут себя совершенно по-хамски, – проскрипел Харви, покосившись на Касплина.
– У Бойда репутация детектива, распутывающего самые сложные дела. К сожалению, никто не назвал его тактичным человеком, – решительно вмешался Касплин. – Почему бы тебе не выпить, Эрл?
– Ничего другого не остается, – проворчал Харви. – Вы сказали им, что я не против, что они немного кутнут, но только без пения! Я заплатил им кучу бабок, чтобы они драли глотку на Второй авеню, и не хочу, чтобы они даром разбрасывались своими голосами направо и налево!
