Офис «Предприятий Чарлза Генри» я обнаружил совсем близко, в деловом районе, который явно знавал лучшие времена — в пору индейских факторий. Древний лифт с трудом дотащил меня на четвертый этаж, и я попал в небольшой уголок, служивший приемной. Вдоль одной стены сверху донизу угрожающе возвышались картонные коробки; напротив примостился небольшой стол, за которым сидела секретарша.
У нее были темные короткие волосы с неровно подстриженной челкой. На миниатюрном личике эльфа странно смотрелись глубоко посаженные, притворно невинные серые глаза, рот выдавал чувственность. Черный, тесный свитер подчеркивал словно высокомерно приподнятую небольшую грудь, черные брючки обтягивали тугие бедра. Она улыбнулась, как в замедленной съемке, обнаружив белые хищные зубки.
— Вы, надо полагать, одно из самых удачных предприятий Чарлза Генри? — начал я.
Она оттопырила нижнюю губку:
— А вы встречались с мистером Генри?
— Этого я жаждал больше всего на свете, пока не встретил вас.
— Неприятно это вам говорить, но мистер Генри занимается тем же бизнесом, что и вы, — продажами, и он никогда ничего не покупает. — Она опять надула губки. — Даже завтрак для своей помощницы.
— Меня зовут Эл Уилер, и я не имею никакого отношения к торговле. Мне надо просто поболтать с мистером Генри.
Она взглянула на крошечные часики:
— Мое имя Мэриан Нортон. Если самолет прилетел вовремя, он должен быть здесь минут через пятнадцать. Можете подождать у него в кабинете, если хотите.
— Спасибо. — Я кивнул на дверь, где была табличка с фамилией Генри. — Туда?
Она кивнула:
— Умница. Другой путь — только через окно.
Кабинет был побольше приемной, но столь же неопрятный. Те же картонные коробки громоздились вдоль стен, полуоткрытый выдвижной ящик железного шкафа прогнулся под тяжестью втиснутых туда папок. Вся мебель состояла из обшарпанного стола и шикарного директорского кресла. Оконные стекла были покрыты хорошим слоем пыли, но это не мешало лицезреть впечатляющую панораму городского морга. Я закурил, подумав, не лучше ли было скоротать время в приемной. Обратной стороной валялась фотография в рамке. Я по детской привычке уселся прямо на стол. Красивое лицо темноволосой женщины недовольно, словно осуждающе, смотрело на меня. Такое знакомое лицо. Помнится, в последний раз я видел его и рану на левом виске. Я все еще рассматривал фото, когда вошла секретарша и произнесла скороговоркой:
— Не везет вам, Эл Уилер. Мистер Генри только что позвонил из аэропорта. Он занят с каким-то важным клиентом, его не будет часов до пяти.
— Плоховато, — заметил я рассеянно. — А я вот восхитился его вкусом при выборе подружек.
Она бросила небрежный взгляд на фото:
— Это не подружка, это его сестра.
— Между ними есть сходство?
Она прыснула:
— Вы даже не понимаете, как это смешно! Мистер Генри по меньшей мере лет на десять старше, на шестьдесят фунтов тяжелее и быстро лысеет.
— Как ее зовут?
— Рона. — Она изучающе посмотрела на меня. — А почему она вас так интересует, Эл Уилер?
— Мне кажется, я как-то ее встретил с девушкой по имени Стефани Чэннинг.
— Неудивительно. Они с другими девушками делят одно жилье.
— На Пайн-стрит?
Она кивнула:
— Стефани и меня спрашивала, не хотела ли бы я тоже жить с ними из экономии. Но я бы с ума сошла. Они там все помешались на женских правах — такая скука и занудство. Да кого это теперь волнует? Я никогда не нуждалась в свободе. Мне нравится заниматься своим делом, а не превратиться в слушательницу школы озлобленных жизнью баб, которые сами яйца выеденного не стоят.
— Так Рона Генри подруга Стефани Чэннинг, — повторил я внезапно охрипшим голосом. — И живет она в том же чертовом доме!
Она широко раскрыла глаза:
— Ну да. Я же вам только что говорила. Что с вами, Эл Уилер?
— Я только что оказался самым большим болваном по эту сторону Атлантики. Либо в пятницу вечером я спятил.
— Ничего себе заявочки, — заметила она с иронией. — Почему бы не пригласить меня на ленч и не рассказать все, как было?
— У меня нет времени думать про ленч. Как насчет обеда?
— Нормально, — согласилась она. — Где?
— Попозже договоримся. Часов в пять я вернусь немножко потолковать с Чаком Генри.
— Зачем? Это так важно? Он такой слюнтяй! — Она прищурилась. — Это деловой разговор?
— Что-то вроде.
— Рот на замке, да? — проговорила она вкрадчиво. — Надеюсь, ты не гомик. Не хотелось бы терять целый вечер понапрасну.
Волосы у нее были ярко-рыжие, а в зеленых глазах мерцал опасный холодный огонек. Она стояла, выпрямившись во весь рост, в высоких сапогах черной кожи, зад любовно обхватывали черные брюки, а под тончайшего шелка блузкой виднелась розовая грудь с темными сосками.
— Только не представляйтесь водопроводчиком, — начала она ледяным тоном. — Он уже был пару часов назад, и кран работает исправно.
— Лейтенант Уилер из полиции, — попытался я сбить с нее спесь.
— А, ищейка, — протянула она понимающе.
— Мне надо поговорить со Стефани Чэннинг.
— Какая жалость, ее тут нет.
— Я ее высадил здесь не более часа назад.
— Она быстро приняла душ, переоделась и ушла. Куда — не сказала, а я не спрашивала.
— А как насчет Роны Генри?
— Рона приходит и уходит. Кажется, ушла в четверг. Может, вернется на этой неделе, а может, и нет.
— Держу пари, вы тоже из учредителей этой вашей организации ШЛюХИ.
Она приподняла бровь:
— Тебя это пугает, малыш? Встретиться впервые в своей дурацкой похотливой жизни с женщинами на равных?
Я поглядел многозначительно на ее грудь под тонкой тканью, потом на изогнутый абрис крепких ляжек. Не слишком субтильна, подумал я, но, верно, своему назначению соответствует.
— Может, это внесет необходимую толику волнений в мое тупое похотливое существование.
— Обязательно внесет, похотливая ищейка. — Она невольно напряглась. — Ну в чем дело? Что там Стефани сделала?
— Не то, что сделала, а то, чего не сделала или не рассказала мне.
— Не имею ни малейшего желания продолжать разговор.
Я спросил безо всякой надежды:
— Как вас зовут?
— Лиза Фрейзер.
— И вы, девушки, живете здесь вчетвером?
— Да.
— Вы, Стефани, Рона и кто еще?
— Элис Медина. Она стюардесса, теперь где-то в Европе. Мы все ведем вольный образ жизни.
— Ей-богу, смахивает на бордель.
Она усмехнулась:
— Ладно, чего доискиваться истины на пороге. Давайте-ка зайдем на минутку.
Я послушно проследовал за ней через переднюю в просторную гостиную, решительно старомодную, чуть ли не благоухающую лавандой. Это меня несколько обескуражило, я ожидал увидеть вычурную мебель и любительские гравюры.
Она села в обитое ситцем кресло, предложив мне место на кушетке:
— Что бы ни было у вас на уме, лейтенант, почему бы нам не покончить с этим, и вы сможете уйти, да и я останусь довольна.
Она скрестила ноги, ее грудь словно напряглась под тонкой материей.
— В чем дело? — тоном командира спросила она, поймав мой взгляд. — У вас что, сдвиг на почве женской груди, что ли?
Пойманный так по-детски на месте преступления, я уставился на ее хмурую физиономию. Она неприятно резко засмеялась:
— Это многое объясняет. Смешной недотепа, да еще, наверное, с материнским комплексом.
— Все-то вы знаете. Я вот только что понял, что представляет собой эта ваша школа. Вы учите не любви, а словесному поносу.
— Не пытайтесь со мной пикироваться. Рассказывайте то, что собирались, да поживее.
Я начал довольно сдержанно:
— Меня интересует образ жизни вашего дома на четыре девичьи персоны. Вы сказали, Элис Медина стюардесса. На что живут остальные?
— Я свободный художник. — Она даже не старалась скрыть скуку. — Рона занимается торговлей у своего брата за проценты. Стефани подрабатывает как манекенщица, но лишь когда на нее найдет охота, не слишком часто. У нее еще есть рента с доставшегося от матери наследства, и это не дает развиться в ней комплексу вины, когда она чувствует отвращение к труду.
— И вы не видели Рону Генри с прошлого четверга?
— Да. А что вы так интересуетесь Роной? С ней что-нибудь случилось?
— Этот вопрос я задаю сам себе. Она что-нибудь сказала уходя?
Она задумалась на секунду:
— По-моему, она собиралась на очередную продажу. Эти места Рона исходила вдоль и поперек.
— Вы знаете ее брата?
— Чака? Он дает нам время от времени попользоваться своим пляжным домиком. Стефани провела там уикэнд. Вы и сами это знаете.
Что за чертовщина, подумал я уныло. По логике вещей оставалось только сдать свой полицейский жетон и пройти трехгодичный курс психоанализа. Встав с кушетки, я улыбнулся рассеянно Лизе Фрейзер и направился к двери. Она вскочила вслед за мной, вбежала в переднюю и загородила спиной дверь.
