и я все думаю — за что?
— А, понятно, еще один умник выискался.
— Давайте посидим и подождем ребят из уголовного отдела, — сказал я. — Я поберегу силы для них.
— Не пудрите мне мозги.
— Ничего я никому не пудрю. Если бы его застрелил я, то вы бы меня здесь не нашли. Я бы вам не позвонил и не оставил в доме пистолета. И вообще, не усердствуйте. Вам вести это дело не больше десяти минут.
Его глаза стали, обиженными. Он снял фуражку, и гвоздика упала на пол. Он поднял ее, смял и кинул за экран в камин.
— Зря, — сказал я. — Они решат, что это улика, и потеряют кучу времени.
— Черт! — Он перегнулся через экран, подцепил цветок и сунул в карман. — На все готов ответ. Так, приятель?
Второй полицейский поднялся по лестнице, мрачно остановился посреди комнаты, посмотрел на свои часы и сделал запись в блокноте. Затем подошел к окну и, приподняв жалюзи, выглянул на улицу.
— Можно я тоже спущусь? — спросил его тот, кто оставался со мной.
— Зачем тебе, Эдди? Нас это вообще не касается. Коронеру позвонил?
— Я думал, что позвонят следователи из уголовного.
— Ну и правильно. Дело попадет к капитану Уэбберу, а он любит делать все сам. — Он повернулся ко мне. — Вы — Марло?
Я не стал отрицать.
— Он у нас очень умный, все на свете знает, — сказал Эдди.
Старший патрульный окинул отсутствующим взглядом меня, потом Эдди, но тут заметил рядом с телефоном пистолет, и отсутствующий взгляд сразу исчез.
— Да, тот самый пистолет, — сказал Эдди. — Я его не трогал.
Старший кивнул.
— Ребята сегодня не торопятся. Ну, а вы что скажете, мистер? Он был вашим другом? — Полицейский ткнул большим пальцем вниз.
— Только вчера познакомились. Я частный сыщик из Лос-Анджелеса.
— Вот как, — он посмотрел на меня очень внимательно, а Эдди очень подозрительно.
— Вот те на, — сказал Эдди. — Значит, будет полный бардак.
Это было первое умное замечание с его стороны, и я ему нежно улыбнулся.
Старший снова выглянул из окна:
— А ведь на той стороне дом Олмора.
Эдди подошел к нему.
— Точно. Даже табличку на воротах видно. Слушай, а этот парень внизу не тот, который…
— Заткнись, — сказал старший и опустил жалюзи. Оба повернулись ко мне с непроницаемыми лицами.
Я слышал, как к дому подкатил автомобиль, раздался визг тормозов, потом хлопнули двери, и на тропинке раздались шаги. Старший из патрульных открыл дверь, и в комнате появились двое в штатском. Одного из них я уже знал.
Первым вошел низковатый для полицейского, немолодой уже человек с усталым худым лицом. Нос у него был острый и чуть свернутый набок, словно по нему стукнули, когда он совался куда не следует. Из-под мягкой с загнутыми полями шляпы, очень прямо сидевшей на голове, торчали белые как мел волосы. Ладони человек держал в карманах коричневого пиджака, выставив наружу только большие пальцы.
За ним шагал Дегармо, крупный, с блеклыми светлыми волосами и холодными голубыми глазами на свирепом, в складках лице, — тот самый, кому не понравилось, что я торчу у дома Олмора.
Оба патрульных посмотрели на низкорослого полицейского и отдали ему честь:
— Тело внизу, капитан Уэббер, — сказал старший. — Убит двумя выстрелами после нескольких промахов. Мертв довольно давно. А этого человека зовут Марло. Частный сыщик из Лос-Анджелеса. Я его не допрашивал.
— Хорошо, — резко сказал Уэббер. Даже голос у него был какой-то недоверчивый. Мазанув подозрительным взглядом по моему лицу, он кивнул и представился: — Капитан Уэббер. А это — лейтенант Дегармо. Сначала мы осмотрим тело.
Он направился в конец комнаты. Дегармо посмотрел на меня так, будто видел впервые, и пошел за капитаном. Вместе со старшим из патрульных они спустились вниз. Мы с Эдди уставились друг на друга.
— Значит, дом напротив принадлежит Олмору? — спросил я.
Эдди сделал непроницаемое лицо.
— Да, а что?
— Просто так, — сказал я.
Он молчал. Снизу донеслись неясные голоса. Полицейский было насторожился, но тут же, уже более дружелюбно, сказал:
— А вы помните то дело?
— Немного.
— Ловко они его замяли. — Он засмеялся. — Свернули, можно сказать, и затолкали на верхнюю полку. И не увидишь, пока не встанешь на табурет.
— Ага, — сказал я. — А почему?
Полицейский сурово посмотрел на меня:
— Причины были, приятель. Точно были. Лавери вы хорошо знали?
— Не очень.
— А что вы тут делали?
— Работа привела. А вы сами-то его знали?
Эдди отрицательно покачал головой:
— Нет. Просто вспомнил, что именно парень из этого дома нашел тогда в гараже жену Олмора.
— Лавери мог здесь еще и не жить, — сказал я.
— А он здесь давно поселился?
— Не знаю.
— Дело было года полтора назад, — задумчиво произнес полицейский. — В газетах Лос-Анджелеса о нем писали?
— Один абзац на странице про происшествия в местных округах, — сказал я, чтобы поддержать разговор.
Он почесал ухо и прислушался. На лестнице послышались шаги. Снова сделав бесстрастное лицо, Эдди отошел от меня и расправил плечи.
Капитан Уэббер тут же заспешил к телефону, набрал номер, поговорил и, отстранив от уха трубку, оглянулся через плечо:
— Эй, кто у нас на этой неделе помощник коронера?
— Гарленд, — безо всякого выражения ответил лейтенант.
— Позвоните Эду Гарленду, — сказал Уэббер в трубку. — Пусть сразу же едет сюда. И поторопите фотографов.
Он положил трубку и рыкнул:
— Кто трогал пистолет?
— Я, — сказал я. Уэббер подошел и, покачиваясь на каблуках, выставил вперед остренький подбородочек. В руке он осторожно держал пистолет, обернув его платком.
— А вам что, не известно, что пистолет, найденный на месте преступления, трогать нельзя?
— Известно. Но когда я его подобрал, я еще не знал о преступлении. Не знал, что из него стреляли. Пистолет лежал на лестнице, и я подумал, его просто обронили.
— Правдоподобно, — с горечью сказал Уэббер. — В вашей работе часто такое случается?
— Какое «такое»?
Он молчал, не спуская с меня тяжелого взгляда.
— Может, мне лучше рассказать все по порядку? — спросил я.
Он набросился на меня, как боевой петух:
— Тут решаю я. Вопросы задаю тоже я.
Я промолчал, а он повернулся, как на шарнирах, в сторону патрульных к сказал:
— Возвращайтесь, ребята, в машину и отметьтесь у диспетчера.
Они отдали честь и вышли, попытавшись осторожно прикрыть за собой дверь, но она, как всегда, застряла. Когда шум мотора затих, Уэббер снова поднял на меня жесткие, мрачные глаза:
— Документы!
Я протянул ему бумажник, и он стал в нем рыться.
Дегармо сидел на стуле, положив ногу на ногу, и безучастно смотрел в потолок. Потом вынул из кармана спичку
