Я обошел здание и наблюдал за охранником сорок пять минут, прежде чем окончательно убедился, что Тимоти С несет вахту в одиночестве. Остальное не составило особого труда.
— Прикрой меня, — попросил я корову.
У меня ушло две минуты на то, чтобы подрезать ограду снизу и проползти под ней, еще через тридцать секунд, которые я потратил на преодоление клумбы с петуниями, я стоял возле боковой стены здания. Я прижал липкую бумагу к окошку туалета, послышался тихий хруст после удара по стеклу возле задвижки, и вот я уже на писсуаре.
Как только мои глаза приспособились к темноте, я выскользнул в коридор. Я слышал, как слева по телевизору охранника выясняют отношения Люси и Рикки.[75] Я пошел направо, в зал, разбитый на маленькие рабочие кабинеты. По пути я поставил урну в дверном проеме, на случай, если охранник решит сюда зайти.
Табличка на двери в самом конце зала сообщала, что кабинет принадлежит Дэну Шеффу. Я обнаружил, что дверь в него не заперта, и через несколько минут понял, почему. На столе Дэна не стоял компьютер, в шкафу не оказалось ни папок, ни документов, только пара потрепанных романов. Кроме того, в одном из ящиков прятался графин с «Чивас ригал»[76] и бокал «Песенки с приветом»,[77] какие дарят клиентам, которые заливают полный бак на «Тексако». Шкаф для одежды оказался не таким дружелюбным — пиджак от Билла Бласса,[78] без подходящих к нему брюк, и коробка с патронами 22-го калибра без пистолета.
Я вышел из кабинета и попробовал открыть соседнюю дверь с табличкой «Т. Гарза». Она была заперта — несколько секунд.
Оказавшись внутри, я уселся в кожаное кресло Гарзы за дубовым письменным столом и посмотрел на фотографию его жены и детей. Привлекательная латиноамериканка лет сорока, два сына примерно шести и девяти лет. Улыбающийся Гарза стоял за ними — худощавый, спортивный мужчина с седыми волосами и усами, нервной улыбкой и глазами темными, как у индуса. Именно с ним Дэн сегодня утром о чем-то спорил перед входом в офис.
Ящики письменного стола были не заперты, компьютер оставался включенным. Чертовски удобно. Во всяком случае, так я решил, пока мне не отказали в доступе ко всем файлам, которые я попытался открыть.
Я задумчиво посмотрел на темный монитор. Будь я обычным занудой, я бы потратил следующие несколько часов на поиски пароля на столе Гарзы или в картотечном шкафу. Вместо этого я вытащил диск, который шесть месяцев назад выменял у своего старшего брата за пару билетов на Джимми Баффетта.[79]
— Мистер Гарза, познакомьтесь с «Пауком Джоном»,[80] — негромко сказал я.
Славный старина Гарретт. Когда мой сводный брат не курил травку и не колесил за Джимми Баффеттом по стране, он писал безобидные системные дополнения к программному обеспечению компьютерной фирмы из Остина под названием «РНИ». Когда же курил травку и таскался по стране за Джимми Баффеттом, Гарретт придумывал совсем не безобидные программы вроде «Паука Джона». Я так и не понял, каким образом она работает. Гарретт пытался что-то объяснять про создание временных логических сетей вокруг командных функций, пока у меня не потемнело в глазах. В конце концов, я сказал:
«Попытайся объяснить мне в трех или четырех словах».
Гарретт широко ухмыльнулся.
«Марихуана для компьютеров, братишка».
Так или иначе, но, когда я вставил диск, и черная паутина «Паука Джона» появилась на мониторе под приглушенное сопровождение «Havana daydreamin’»,[81] компьютер мистера Гарзы неожиданно улыбнулся мне, успокоился и стал ужасно сговорчивым. Любой пароль казался ему теперь правильным. МИККИ МАУС, напечатал я.
«КЛАССНО», — ответил он и показал все файлы «Шефф констракшн».
Эдди Морага числился на полставки в качестве плотника. Ему не полагалось медицинской страховки и не перечислялись конкретные обязанности — скажем, похищение женщин из их домов, или угрозы доктору философии перед китайским рестораном. Двенадцать тысяч долларов в год и ежемесячное дополнение в десять тысяч в графе «расходы».
Плотник с графой «расходы». Неслыханно с Рождества Христова, решил я.
Я попытался получить доступ к более подробному описанию, наткнулся на очередной блокпост и напечатал СЪЕШЬ МЕНЯ[82] в качестве пароля. Но даже после этого компьютер не сумел сообщить мне, на что Эдди должен тратить полученные деньги, только знакомый мне адрес галереи «Ручная работа» на Ла Виллита, 21. Деньги на расходы выдавались в конце каждого месяца в течение последнего года, расписывался всякий раз человек, в кресле которого я сейчас сидел — Терри Гарза. Последняя выплата была датирована тридцать первым июля. Я вытащил две разрезанных фотографии, которые позаимствовал из портфолио Бо. На них стояла дата, сделанная черными чернилами: тридцать первое июля.
Я посмотрел на фотографию Гарзы.
— Поддерживаешь искусство? — спросил я у него.
Гарза улыбнулся в ответ, но мне показалось, что он немного нервничает.
Я напечатал несколько оскорблений в качестве паролей и принялся изучать электронные таблицы финансовых отчетов компании. Оказалось, что «Шефф констракшн» выживает исключительно благодаря одному заказу: «Центр Трэвиса». Х-м-м-м.
Тогда я решил проверить доходы компании за последние десять лет. С 1983 по 1985 год они попросту отсутствовали. Имелись только значительные долги. Наверное, кредиторы изрядно нервничали. Затем, буквально за один день, долги исчезли — тихо и полностью. И на их месте возник проект «Центра Трэвиса».
Регулярные и значительные доходы фирмы «Шефф констракшн» за десять лет — до прошлого года — показывали, что расходы на «Центр Трэвиса» превысили бюджет. Доллары налогоплательщиков работали в поте лица своего. Однако строительство «Центра» завершено, и у меня создалось впечатление, что у «Шефф констракшн» снова серьезные проблемы.
Я посмотрел на их возможные проекты следующего года, обнаружил только один новый договор и узнал, что все ресурсы компании будут направлены на строительство комплекса изобразительных искусств. «Шефф констракшн» подготовил смету, которую одобрил город, оценил расходы на заработную плату и составил достаточно точное расписание работ для субподрядчиков. Очень скоро они снова получат положительный баланс.
Единственная проблема состояла в том, что тендер на контракт, по сведениям моего приятеля с радио Карла Уиглсворта, еще даже не объявили.
Я смотрел на монитор и пытался понять, как Шефф умудрился монополизировать огромный городской проект по строительству «Центра Трэвиса», и, что еще важнее — почему он уверен, что они получат следующий. Я уже собрался задать компьютеру интересующие меня вопросы, когда дверь в кабинет распахнулась.
— Прежде чем я позову охранника, — сказал стоявший в дверном проеме мужчина, — попытайтесь объяснить, что вы делаете за моим письменным столом.
В жизни Терри Гарза выглядел совсем не так привлекательно, как на снимке. С левой стороны его седые волосы были сильно примяты, на щеке остались красные полосы, словно он спал на подушке в вельветовой наволочке. Он заявился все в тех же темно-синих брюках от костюма, в котором я видел его днем, не слишком аккуратно заправленных в ковбойские сапоги. Мятая рубашка и сбившийся галстук дополняли наряд. Следует добавить, что на фотографии у него не было крошечного серебряного пистолета 22-го калибра.
Я выключил «Паука Джона», вынул диск и очень медленно встал.
— Извините, — сказал я. — Я разговаривал сегодня с Дэном, и мы договорились, что я приду вечером. Я думал, он поставил вас в известность. Тим не предупредил меня на входе, что вы в здании.
Я показал связку с ключами, словно они служили доказательством того, что я нахожусь здесь совершенно законно, и с невинным видом встретил взгляд Гарзы.
Темные глаза Гарзы сузились, он опустил пистолет на несколько дюймов, но тут же снова его поднял.
— Я так не думаю, — заявил он.
— Может быть, дело в том, что я не ношу галстуки?
Левый уголок рта Гарзы дрогнул.
— Тимоти — это фамилия. Сэм Тимоти. Никто не называет его Тим.
— Дерьмо, не там поставил запятую.
— Да.
Гарза жестом предложил мне выйти из-за стола и повернуться к нему спиной, после чего довольно профессионально обыскал одной рукой. По ходу дела он извлек компьютерный диск из моего кармана.
— В строительной школе учат обыскивать людей? — спросил я.
Гарза снова улыбнулся одним уголком рта, и я решил, что мы с ним подружились. Затем он обошел письменный стол и уселся в свое кожаное кресло, оставив меня стоять напротив. Он выглядел совершенно спокойным. Мне показалось, что он еще не до конца проснулся, но в темных внимательных глазах поселилась тревога. Она лишь усилилась, когда Гарза увидел разложенные на столе фотографии Бо Карнау. Гарза быстро перевел взгляд с меня на фотографии и обратно.
