— Я хочу, чтобы ты обернулся, потряс своим кулаком в воздухе, так чтобы тебя все видели, и тут же уехал с нами.
— Вы с ума сошли!
— Разве ты не знаешь, что О’Мэлли хочется скорее поймать тебя, а потом уже искать убийцу?
— Да, знаю. Ему совсем не нужен убийца.
— Я хочу, чтобы ты понял, ты ему очень нужен, — настаивал Стив.
— Мертвый или живой?
— Это не имеет значения, — ответил Стив, повторив его слова. — Остались считанные минуты до того, как он и его Голубые шлемы начнут окружать гетто, вооруженные до зубов и с ордером на твой арест.
— Я жду его, босс. На этот раз мы подготовились к встрече.
— Он, черт побери, сказал мне то же самое, на этот раз они тоже готовы. Кенби, а что если твои люди не захотят поджигать себя? Что если они скажут тебе в лицо, что ты не живешь в Бейкерстауне? Помнишь, как было в прошлый раз?
— Я получил свой урок, босс. Я любовник одной известной сладкой дамочки.
— А что если твои люди скажут тебе: «Джордж, пойди поговори с шерифом»? Что если они пошлют тебя к нему, когда он в бешенстве поставит ультиматум?
— Они не сделают со мной такого.
— Ты готов зажарить их, лишь бы спасти свою шкуру.
— Не об этом речь…
— Сколько жизней это будет стоить, сколько крови?
— На чьих руках?
— Какая разница, черт побери, на чьих? Смерть есть смерть.
Андерсон уже поджидал нас. Разговаривая с людьми, он был начеку.
Стив громко окликнул его по имени.
— Подойди сюда! — велел он сенатору.
Пока Андерсон торопливо бежал к лимузину, я видела, как Хиггинс через внутреннее зеркало обзора дал знак Динглу.
— Захлопни дверцу! — сердито сказал Хиггинс, как только Андерсон сделал это, Дингл тут же тронулся. И хотя Кенби пытался открыть на ходу дверцу и выскочить, у него ничего не получилось. Я поняла, что Дингл контролировал замок дверцы через особое устройство на щитке.
— Что, черт побери, здесь происходит? — размахивал своими ручищами Кенби. — Почему они стоят и ничего не делают? Остановите эту чертову машину! — кричал он в бешенстве.
Но люди на тротуаре, хотя и были озадачены происшедшим, особой тревоги не высказывали. Когда дверца захлопнулась, они уже не видели, что происходит внутри.
Стив, втянув шею, победно выбросил вверх кулак и крикнул: «Власть Перси Андерсону!»
— Из всех проклятых тупоголовых неандертальцев… — начал было Кенби и заколотил по стеклу кулаками, а затем попробовал вышибить стекло локтем. Я подумала, что скорее он разобьет себе локоть, чем это стекло. Так оно и было, ибо вскоре, морщась от боли, он стал растирать руку от запястья до плеча.
Не останавливаясь, мы проехали полицейский пост.
— Посмотрите, сколько их едет сюда, Стив, — сказал Дингл, не отрывая глаз от дороги. Навстречу нам шла колонна полицейских машин с красными мигалками на крышах и две пожарные машины, а все это замыкали, пока видел глаз, множество других машин.
— Сворачивай, Динджи, — велел Стив. — Нам надо исчезнуть, пока они не увидели нас.
Дингл свернул на шоссе № 32, пересек тротуар и выехал на пустырь, потом снова вырулил на тротуар. Мы с интересом смотрели в заднее стекло машины.
— Чувствуешь себя важной персоной, Кенби, не так ли? Видел, какой парад тебя бы встретил.
Кенби насмешливо облизнул губы. Бравада, подумала я.
В душе он, должно быть, рад-радешенек, что избежал встречи с полицейским «Джаггернаутом».[2]
— Что ж, я, видно, очень важная персона, раз сам Стив Хиггинс везет меня в своем «линкольне».
Дингл свернул на параллельно идущую грунтовую дорогу, а затем мы наконец выехали на шоссе.
— Сколько О’Мэлли понадобится времени, чтобы догадаться, что вы провели его, Стив? — спросила я.
— Несколько часов. Достаточно долго, я думаю. Городская полиция ничего ему не скажет. Она на нашей стороне.
— А что будет там, босс? — спросил Кенби.
— Я бы тоже хотел это знать. Все зависит от Андерсона. И от О’Мэлли. Во всяком случае, двух горячих парией, стоящих друг против друга, там теперь не будет.
— Какую игру вы затеяли, черт побери, и с кем?
— С тем, у кого побольше опыта, чем у тебя, вот и все.
— Куда теперь, Стив? — спросил Дингл.
— Домой. А почему бы нет? Лори устраивает прием для нас в «Марди-Гра». Мы хорошо разрекламировали наш приезд туда. Давайте немного подождем за воротами, эдак парочку часов, и посмотрим, что произойдет. Как тебе это нравится, Кенби? Уик-энд в деревне.
— Надо было прихватить мою подружку, — сказал Кенби, глядя свысока на нас со Стивом. Он все также неудобно сидел на краю сиденья, держась рукой за ручку дверцы.
Стив снова извлек из кармана свою фляжку и предложил мне отпить первой, когда же я отказалась, он протянул фляжку Кенби.
Тот сделал вид, что не замечает ее.
— Пусть мертвые хоронят своих мертвецов. Что это значит?
— Я хотел сказать, что нам, революционерам, надо держаться вместе. Вот что я хотел сказать, — ответил Стив.
— Ха! — воскликнул Кенби и взял у Стива фляжку, хотя и видел, что тот уже сам собрался выпить.
— Хочу спросить тебя, Кенби, со всей серьезностью, какая разница между… твоей прической африкано, — он руками показал объем и высоту ее, — и голубым шлемом?
Кенби отпил большой глоток виски и, задрожав от наслаждения, ответил не сразу.
— С практической стороны, в той степени, в какой это вас интересует, никакой разницы нет. Но для тех, кто носит то или другое, все же разница есть.
Стив понимающе кивнул и взял у него протянутую фляжку. Мы с Кенби с замиранием сердца следили за тем, как Стив, не колеблясь, поднес фляжку к губам и, не вытирая ее горлышка после черного человека, отпил свой глоток виски. Наши с Кенби глаза невольно встретились. Кенби отвел их первым и, со скрипом стиснув зубы, стал смотреть в окно. Несмотря ни на что, поведение Стива подействовало на него, и он сам поймал себя на том, что все это было для него небезразличным.
Пока Дингл гнал машину, вдавливая акселератор чуть не в пол, мы молчали, каждый думал о своем. Подъезжая к «Эрмитажу», Хиггинс наконец нарушил молчание:
— Я хочу, Кенби, чтобы ты понял одну вещь. Я не одобряю того, как ты поступил с шерифом сегодня утром.
— Я не навязывался, босс, на автомобильную прогулку с вами. Вы можете высадить меня хоть сейчас, я пешком доберусь домой. Знаете, что я еще могу сделать? Я поклянусь, что это была моя идея и я заставил вас увезти меня оттуда. Скажу, что приставил бритву к горлу вот этой маленькой леди…
— Заткнись! — приказал ему Стив. — Хочу сказать, что рано или поздно тебе придется отвечать за все, что ты натворил.
— Я вас понял и все усек, мистер Хиггинс. Позвольте мне договорить до конца, чтобы убедиться, так уж тяжки все мои грехи. Один шериф, обиженный за свою задницу, который сейчас в бешенстве оттого, что я сбежал, так? Не всем в городе доводится проехаться по улицам в таком шикарном катафалке. Так что, если кто-то расскажет ему об этом, оскорбленному шерифу ничего не стоит пустить своих ищеек по следу, как бы тщательно вы меня ни прятали.
— Нужно время, чтобы все остыли. Это все, о чем я прошу.
— Послушайте, босс. Лучше бы вы позволили пожарам гореть. Этот ублюдок все равно найдет способ пристрелить меня при бегстве. Тогда действительно вас сожгут, весь этот чертов город. Только Джорджа Кенби уже не будет, чтобы порадоваться. Все это дерьмо. До меня сейчас дошло, что здесь у вас ему еще удобнее пристрелить меня. А вы закопаете меня где-нибудь так, чтобы поминать до, во время и после выборов.
— А у этого парня мания величия, — сказал Стив, обращаясь ко мне.
— Я не очень люблю вас, босс.
Стив фыркнул.
Кенби, вытянув ногу, уперся пальцами в сверток с простынями на полу машины.
— А это что означает?
— На них клеймо больницы Добрый самаритянин, — ответил Стив.
Кенби покачал головой.
— У кого-то здоровое чувство юмора. Ничего не скажешь, добрый был самаритянин. — Догадка пришла к нему мгновенно. — Эй, значит убийца пришел оттуда? Прямо из больницы?
Стив вынул карточку и показал ее Кенби.
— Тебе не знаком этот почерк?
— Написано печатными буквами.
— Йегер думал, что это вы прислали им в больницу цветы с этой карточкой? — пояснила я.
— Я, черт побери?… Кто-то пытается повесить на меня убийство Родса?
— Опять мания… — проворчал Стив. Он, вложив карточку в конверт, снова спрятал ее в карман.
— Тогда в чем дело? Я никогда бы в жизни не написал Ниггертаун. Ниггерстаун это совсем другое дело.
— С помощью Гиллспи мы с этим уже разобрались, — вмешалась я. — Теперь речь идет об убийстве священника Родса.
— Убийство священника Родса, — повторил Кенби. — Звучит, как слова из баллады. Может, когда-нибудь я и напишу такую балладу… — Кенби посмотрел на Стива и, брызгая слюной, выкрикнул: — Понятно! Значит, опять мания! Убирайтесь ко всем чертям! — и он поглубже втиснулся в свой угол.
