– Вот как, – ответила женщина. – А что с ней?
– Два года назад она неудачно нырнула, и теперь ниже пояса полностью парализована.
– Плохо, – проговорила женщина таким тоном, каким обычно стараются выразить притворное сочувствие к совершенно постороннему и незнакомому человеку. Я готова была поклясться, что у нее на языке вертелась масса вопросов, задать которые мешала только вежливость.
Честно говоря, мне уже самой стало жалко свою "сестренку", хотя она и держалась молодцом во всей этой истории.
– Ничего, она постепенно поправляется. Во всяком случае, сумела приспособиться. Мы с ней сегодня ездили смотреть, где что в этом районе продается. Мы уже довольно долго занимаемся поисками чего-нибудь подходящего... такое ощущение, что уже долгие годы. И это оказался первый дом, каким она заинтересовалась. Вот я и сказала ей, что заеду потом и спрошу. Вы, случайно, не знаете, сколько они за него хотят?
– Насколько я слышала, четыреста девяносто пять тысяч.
– Правда? Ну что ж, это подходит. Пожалуй, надо будет договориться с агентом и приехать посмотреть. А владельцы днем бывают дома?
– Трудно сказать наверняка. В последнее время она очень часто и надолго уезжает.
– Как, вы сказали, ее зовут? – якобы переспросила я, делая вид, будто женщина уже упоминала мне имя владелицы дома.
– Рената Хафф.
– А ее муж? Если ее не бывает дома, то может быть. Можно как-то с ним договориться о том, чтобы осмотреть дом?
– Простите, но Дин, то есть мистер Хафф, умер. Кажется, я упоминала, что с ним случился сердечный приступ.
Собачке надоел разговор, который, как выяснилось, не имел к ней никакого отношения, и она принялась выкручиваться из полотенца.
– Какой ужас! – воскликнула я. – И давно это произошло?
– Не помню. Лет пять или шесть назад.
– И она не вышла снова замуж?
– Да ее это вроде бы не интересует, что удивительно. Я хочу сказать, она еще молодая, чуть больше сорока, и из очень богатой семьи. По крайней мере, так я слышала.
Собачка вывернулась, стараясь лизнуть женщину в губы. Возможно, на ее языке это что-то и означало, но я не поняла, что именно. То ли ей хотелось поцеловаться, то ли есть, а, может, чтобы ее выпустили на пол, или ей просто надоел этот разговор.
– Интересно, а почему она продает дом? Уезжает отсюда?
– Честно говоря, я не знаю, но если вы оставите мне свой телефон, я передам соседке, как только ее увижу, что вы заезжали и интересовались.
– Спасибо, буду очень признательна.
– Погодите. Я сейчас принесу листок бумаги. – Женщина отошла от двери к столику, что стоял в прихожей. Когда она снова вернулась к двери, в руках у нее были ручка и использованный конверт от какого-то письма.
Я назвала ей тут же придуманный номер. Раз уж я его все равно выдумала, то первыми цифрами избрала те, что соответствовали району Монтебелло, где живут состоятельные люди.
– А вы не могли бы дать мне номер миссис Хафф на случай, если у агента его нет?
– Я не знаю ее номер. По-моему, он не значится в телефонной книге.
– Ну, наверное, у агента он должен быть. Ничего – не стала настаивать я. – А как вы думаете, можно мне попробовать заглянуть в одно-два окна? Она не будет недовольна?
– Загляните, конечно. Дом очень хороший.
– Выглядит он симпатично, – заметила я. – Я смотрю, там и причал имеется. У миссис Хафф что, есть яхта?
– Да, парусная, красивая и большая... сорок восемь футов. Но в последнее время что-то я ее тут не вижу. Может быть, в ремонте. Иногда я наблюдала как она вытягивает яхту на сушу. Пожалуй, мне пора, а то собачка простудится.
– Да, конечно. Спасибо вам большое, вы мне очень помогли.
– Не за что, – ответила она.
Две лампы, сделанные на манер старинных каретных фонарей, отбрасывали на переднее крыльцо два пересекающихся световых круга. По бокам от входной двери были сделаны две вертикальные стеклянные панели. Я загородила глаза ладонями от уличного света и приникла к окну. Прямо за ним находилась прихожая, а дальше шел небольшой коридор, упиравшийся в просторную комнату, расположенную в глубине дома. Насколько я могла видеть, полы в этой части помещения были из добротного дерева. Идеально отполированные и затем обесцвеченные, они светились светло-серой мастикой. Косяки в дверных проемах отсутствовали, чтобы удобнее было проезжать в них на коляске. Через стеклянные двери в задней стене дома мне была видна даже дека.
В той части большой комнаты, что выхватил из темноты свет лампы, на мореном полу лежал большой восточный ковер. По правую руку от меня, изгибаясь, уходила лестница, ведущая на второй этаж. Соседка говорила о лифте, но я его нигде не видела. Возможно, Рената распорядилась демонтировать его, когда мистера Хаффа не стало. Интересно, не пользуется ли сейчас Венделл Джаффе паспортом Хаффа, подумала я, переходя с одной стороны крыльца на другую, от правого окна к левому. Потом заглянула и в другие окна, и по мере того, как я двигалась от окна к окну, внутренняя часть дома словно разворачивалась передо мной. Комнаты не были загромождены или завалены вещами, в Них царил порядок, все, что должно было блестеть, блестело. В передней части дома виднелась небольшая комнатка – возможно, кладовка – и еще одна комната, судя по ее виду, предназначенная для гостей. Возможно, к ней примыкала и своя ванная.
Я сошла с крыльца и проследовала вдоль левой стороны дома. Гараж был заперт и, не исключено, тоже защищен системой сигнализации. Я проверила калитку, что отгораживала большую часть двора: замка на ней вроде бы не было. Потянув за кольцо, прикрепленное к шнуру, я отодвинула засов и, затаив дыхание, толкнула дверку: вдруг и она тоже подсоединена к сигнализации? Но вокруг стояла тишина, только заскрипели петли, когда калитка стала открываться. Я бесшумно прикрыла ее за собой и шагнула вперед по узкому проходу между гаражом и забором. На глаза мне попалась выхлопная решетка от сушилки, значит, внутри дома за этой стеной находилась домашняя прачечная.
Вся дека была залита светом двухсотваттных ламп, создававших почти дневное, но слишком резкое освещение. Медленно проходя вдоль тыльной стороны, я через многостворчатые стеклянные двери вглядывалась внутрь дома. Теперь мне удалось получше рассмотреть большую комнату, примыкающую к ней столовую и даже уголок видневшейся дальше кухни. О Господи! Оказывается Рената выбрала для отделки обои, которые, по-моему, могут представляться привлекательными только на вкус декоратора: в псевдокитайском стиле, ядовито-желтого цвета, с виноградными лозами, между которыми, как будто взрывая поверхность, вылезали наружу грибы-дождевики. Те же стиль и характер рисунка повторялись и в дорогой обивке мягкой мебели, в занавесках и покрывалах. Впечатление было такое, словно в комнате завелся грибок и размножался там, подобно вирусу, до тех пор, пока не заполонил собой каждый угол. Давным-давно в каком-то научном журнале я уже видела картинки, изображавшие нечто подобное – споры плесени, увеличенные в две тысячи раз.
Я пересекла деку, спустилась вниз к причалу, туда, где в заливчике плескалась темная вода, и оглянулась назад на дом. Нет, снаружи не было ни лестниц, ни чего-либо другого, что позволяло бы бросить взгляд на комнаты второго этажа. Я вернулась назад, вышла, аккуратно прикрыв и заперев за собой калитку, но предварительно убедилась, что на улице нет приближающихся к дому машин. Не хватало мне только того, чтобы Рената Хафф свернула сейчас на подъездную дорожку, и свет фар вырвал бы из темноты мою застывшую в калитке фигуру!
Уже на тротуаре, когда я проходила мимо почтового ящика, мой недобрый ангел похлопал меня по плечу и предложил нарушить американские почтовые правила. "Перестань!" – сердито ответила я ему. Но сама, разумеется, тут же протянула руку, открыла ящик и вытащила оттуда пачку доставленной в тот день корреспонденции. На улице было слишком темно, чтобы отбирать заслуживающее интереса, поэтому все конверты я просто сунула к себе в сумочку. Господи, какая же я испорченная. Иногда мне даже самой не верится, что я способна на поступки, которые совершаю: За один сегодняшний вечер я наврала соседке, украла адресованную Ренате почту. Неужели же нет таких глубин, до которых я не могла бы пасть? Судя по всему, действительно нет. Интересно, мимоходом подумала я, от чего зависит наказание за проникновение в тайны чужой переписки: от числа таких случаев или от количества вскрытых конвертов? Если от второго, то приличный срок заключения мне обеспечен.
По пути домой я сделала крюк и заглянула к дому Даны Джаффе. Погасив фары, подъехала поближе и остановилась на противоположной стороне улицы. Оставив ключи в замке зажигания, я тихо пересекла улицу. Во всех окнах первого этажа горел свет. Движения в это время суток практически нет. Никого из соседей не видно, с собаками тоже никто не прогуливался. В темноте я прошла напрямую через газоны, срезав угол. Кусты живой изгороди, что росли сбоку от лома, обеспечивали мне хорошее укрытие, из которого можно было следить, не рискуя оказаться замеченной. Я решила, что вполне могу добавить к перечню своих грехов еще и вторжение на чужую территорию, и вмешательство в частную жизнь.
