Я пошла в спальню, чтобы переодеться к ужину. Джилл так и не убрала постель. Простыни были скомканы. Я расправила их и решила прилечь на минуту, чтобы чуть-чуть отдохнуть. И тут же уснула.
Растормошила меня Лотти:
— Уже семь тридцать, Вик. Не пора ли тебе отправляться на твое свидание?
— О черт! — выругалась я. Голова у меня была все еще тяжелая. — Спасибо, Лотти!
Я соскочила с кровати и торопливо облачилась в ярко-оранжевое платье. «Смит-и-вессон» я сунула в свою сумку, схватила свитер и кинулась к двери, на бегу попрощавшись с Джилл. Бедный Ральф, подумала я. Я просто злоупотребляю его терпением, заставляю подолгу ждать себя в ресторанах, чтобы воспользоваться его осведомленностью в делах «Аякса».
В девятнадцать пятьдесят я повернула на юг, на Лейк-Шор-Драйв, и ровно в двадцать ноль-ноль выехала на Раш-стрит, где находится ресторан. Я вообще не люблю пользоваться платными стоянками; но на этот раз у меня не было времени искать бесплатное место. Я передала машину сторожу стоянки напротив ресторана. Входя в него, я взглянула на часы. Было двадцать ноль восемь. Все-таки управилась, додумала я. Здорово это у меня получилось. Голова у меня все еще не прояснилась после сна, но я была рада, что добралась до места.
Ральф ожидал меня у входа. Он приветствовал меня легким поцелуем, затем отошел и внимательно осмотрел мое лицо.
— Гораздо лучше, — сказал он. — И, как я вижу, ты уже можешь ходить.
Подошел метрдотель. По вечерам в понедельник народу бывает мало, и он отвел нас прямо к нашему столику.
— Вас будет обслуживать Тим, — сказал он. — Принести чего-нибудь выпить?
Ральф заказал джин с тоником. Я — стакан содовой воды; пить виски после многих стаканов пива у меня не было никакого желания.
— Преимущество холостой жизни — возможность посещать городские рестораны, — заметил Ральф. — Я приходил сюда пару раз, но около моего дома их великое множество.
— Где ты живешь? — спросила я.
— На Элм-стрит, недалеко отсюда. У меня меблированная квартира с полным обслуживанием.
— Удобно. — Должно быть, это дорогостоящее удовольствие, подумала я. Сколько же он, любопытно, получает? Ведь это обходится недешево, тем более что он еще выплачивает алименты.
— И не говори. — Он усмехнулся. — Я ничего не знал об этом городе, когда приехал сюда; район вокруг «Аякса» мне не очень-то нравится, поэтому я не хотел снимать здесь квартиру надолго. Наверное, я куплю себе квартиру в многоквартирном доме.
— Кстати, ты узнал, звонил ли когда-нибудь Мак-Гро Мастерсу?
— Да, я оказал тебе эту маленькую услугу, Вик. Как я и предполагал, Мак-Гро никогда не звонил моему боссу.
— Самого его ты, конечно, не спрашивал?
— Нет. — Веселое лицо Ральфа омрачилось возмущением. — Я помнил твои пожелания и поговорил только с его секретарем. Разумеется, я не могу гарантировать, что она не скажет ему об этом. Может, мы не будем больше говорить на эту тему?
Я была задета, но сдержалась; мне нужно было, чтобы Ральф взглянул на мой бланк.
Появился Тим. Я заказала лососину на пару, Ральф — жареные креветки. Мы оба подошли к шведскому столу с зеленью. Я обдумывала какую-нибудь нейтральную тему для разговора, ибо не хотела показывать бланк до окончания ужина.
— Я так много говорил о своем разводе, но ни разу не спросил, была ли ты замужем, — сказал Ральф.
— Да, была.
— И что же?
— Это было давно. Я думаю, никто из нас не был готов к семейной жизни. Он преуспевающий адвокат, живет в Хинсдейле с женой и тремя маленькими детьми.
— Вы видитесь? — спросил Ральф.
— Нет, и, честно сказать, я о нем даже не вспоминаю. Но его имя часто мелькает в газетах. На Рождество он прислал мне поздравительную открытку, вот откуда я знаю о детях и Хинсдейле, — одну из тех слащавых картинок, где изображены перед камином улыбающиеся дети. Я не знаю, зачем он прислал эту открытку — как свидетельство того, что он настоящий мужчина, или чтобы дать мне знать, что я потеряла.
— И ты в самом деле чувствуешь, что что-то потеряла?
Я начинала сердиться.
— Ты хочешь окольным путем выведать, хочу ли я иметь мужа и семью. Я абсолютно не скучаю по Дику и не сожалею о том, что у меня нет трех детишек, которые путались бы под ногами.
Ральф был заметно удивлен.
— Успокойся, Вик. Желание иметь семью не означает, что это должна быть семья Дика. Я совершенно не скучаю по Дороти, но отнюдь не отказываюсь от желания иметь собственную семью. И я не был бы нормальным человеком, если бы не скучал по своим детям.
Тим принес ужин. Лососина была подана под очень вкусным острым соусом, но я все еще не могла успокоиться и насладиться ею в полной мере. Я принужденно улыбнулась.
— Извини. Боюсь, что я реагирую слишком бурно, когда слышу, что женщина без детей — существо неполноценное.
— Пожалуйста, не вымещай свою злобу на мне. Если я пытался защитить тебя, удержать от погони за гангстерами, это отнюдь не означает, что я считаю, будто ты должна сидеть дома, занимаясь лишь приготовлением пищи и стиркой белья.
Я поела лососины, думая о Дике и нашей короткой неудачной семейной жизни. Ральф внимательно смотрел на меня, и на его подвижном лице можно было прочесть сочувствие и некоторое беспокойство.
— Мой брак распался из-за моей любви к независимости. К тому же, как ты успел заметить накануне, я не люблю заниматься домашними делами. Но главная проблема — моя любовь к независимости. Вероятно, это можно назвать желанием твердо стоять на земле обеими ногами. Но мне трудно... — Я улыбнулась. — ...Мне трудно говорить об этом. — Я сглотнула и несколько минут сосредоточенно занималась едой. Затем, прикусив нижнюю губу, я продолжила: — У меня есть несколько близких подруг, которые не посягают на мою независимость. Но когда я имею дело с мужчинами, мне всегда, или почти всегда, приходится отстаивать право быть самой собой.
Ральф кивнул. Я не была уверена, что он понял меня, но он слушал меня заинтересованно. Я поела еще немного рыбы и выпила вина.
— С Диком у меня сразу же не заладилось. Не знаю, почему я вышла за него замуж — иногда я думаю, что только потому, что он был представителем господствующего белого англо-саксонского большинства, к которому мне почему-то хотелось принадлежать. Но для такой женщины, как я, Дик был ужасным мужем. Он был адвокатом у Кроуфорда и Мида, в очень большой и престижной корпорации, тогда как я была энергичным молодым адвокатом в штате государственного защитника. Мы встретились на совещании адвокатов. Дику очень понравился мой независимый характер; уже потом я поняла, что он усмотрел в моей независимости своего рода вызов ему, и то, что он не смог ее сокрушить, привело его в ярость.
Постепенно меня разочаровала работа в штате государственного защитника. Здесь много коррупции, и ты никогда не отстаиваешь истинную справедливость, только пункты закона. Я решила уйти из суда, у меня было желание заняться отстаиванием справедливости, как я ее понимаю, а не всякого рода формальностей, отражающих пункты закона. Я ушла из суда и все еще размышляла, чем мне заняться, когда какая-то девушка попросила меня защитить ее брата от обвинения в ограблении. Виновность его выглядела неоспоримой: из большой корпоративной студии было похищено видеооборудование, которое целиком находилось в его ведении, но все же я взялась за это дело и добилась его оправдания, отыскав истинного преступника.
Я выпила еще вина и ткнула вилкой в лососину. Ральф уже очистил свою тарелку, но он не подпускал Тима, говоря: «Подождите, пока дама закончит».
— Все это время Дик надеялся, что я займусь наконец домашним хозяйством. Он горячо поддержал мое решение оставить штат государственного защитника, но, как выяснилось, только потому, что предполагал, что я, сидя дома, буду аплодировать его восхождению по лестнице юридической карьеры... Когда я взялась за это дело, я даже не рассматривала его как дело, я просто хотела оказать услугу женщине (это была Лотти, которая послала ко мне эту девушку). — Я так давно не вспоминала обо всем этом, что вдруг расхохоталась. Ральф вопросительно поднял брови. — К своим обязанностям я отношусь очень серьезно; кончилось тем, что я провела вечер на погрузочной пристани, это был поворотный пункт во всем деле; но в этот же самый вечер Кроуфорд и Мид проводили большой прием, куда пригласили своих сотрудников вместе с женами. Я была в вечернем платье, потому что думала, что только покажусь на причале и поеду на прием, но я не смогла туда поехать, и Дик не простил мне этого. Мы разошлись. В то время я ужасно переживала наш развод, но теперь, когда я оглядываюсь на прошлое, тот вечер кажется мне таким смешным, что я не могу удержаться от смеха.
Я отодвинула тарелку. Особого аппетита у меня не было, и я съела только половину рыбы.
— Боюсь, что я веду себя как пуганая ворона. Бывают времена, когда я сожалею, что у меня нет пары ребятишек и я не живу обычной семейной жизнью среднего класса. Но ты знаешь, что это миф: очень мало кто живет, как в рекламных проспектах, в золотой гармонии, в богатстве и т.д. И я чувствую, что меня привлекает к себе миф, а не реальность. Иногда мне кажется, что я сделала не тот выбор... не знаю как сказать... Может, мне следовало сидеть дома, занимаясь домашними делами, может, я избрала неверный жизненный путь. Но если люди высказывают такое мнение, я готова их съесть с потрохами.
