- Иди сюда, чего отпрыгнула, как коза? – заискивающе улыбнулся Александр Михайлович.
- Ты так страшно посмотрел на меня, - тихо сказала девушка, - мне показалось, что ты хочешь убить меня.
- Да я сам испугался, думал, что в дом воры забрались, - сказал Александр Михайлович уже окрепшим голосом. – Подходи, не бойся. Можешь руками потрогать, это такие старинные часы – брегет называются.
Медленно, всё ещё с опаской, подошла Зина к столу и стала с интересом рассматривать диковинку. На массивной крышке, усыпанной бриллиантами, чётко виден был герб – витиеватый вензель и корона на щите. Взяв часы в руки, Зина почувствовала их внушительный вес – руку потянуло вниз. Чуть повернула часы в руке, и камни на крышке засверкали.
- Какая всё-таки, прелесть. Откуда такое богатство? - спросила Зина и перевела взгляд на шкатулку. Дух захватило у неё, когда она увидела золотые броши и золотые кольца, серьги и ожерелья, цепочки и монеты, золотые портсигары и табакерки. Всё это, лежало сверху, а что внутри шкатулки, об этом можно было только догадываться.
- Зиночка, это не ворованное, - стал торопливо объяснять ей Александр Михайлович. – Это всё досталось мне в наследство от родителей. Наверное, надо было бы сдать ценности государству, но я побоялся. Такие времена раньше были, могли без суда и следствия к стенке поставить. Так и живу с этими побрякушками – ни пользы от них, ни радости. Может, наступит когда-нибудь такое время, что можно будет не таясь, пользоваться всем этим. Вот выйдешь замуж, я тебе отдам всё это в приданое.
- Пока что, я замуж не собираюсь, - засмеялась Зина.
- А что так? – удивился Александр Михайлович. – Ты вон какая красавица! Да и по годам, вроде бы, уже пора. В этом году двадцать стукнет.
- Не нашла ещё себе пару.
- А Павел? Парень видный, и при должности. Такой молодой, а уже директор магазина.
- Да что ты, папа, - засмеялась Зина, на душе у которой опять стало легко и свободно. – Павел не герой моего романа.
- А я думал, что у вас дело к свадьбе идёт, а оно вон как оказывается – не герой романа.
- Да, не герой, - вздохнула Зина ни то с сожалением, ни то с облегчением. Ладно, я пошла спать, завтра рано вставать.
- Иди, дочка, отдыхай, - ласково улыбнулся Александр Михайлович и поцеловал девушку в лоб.
Оставшись в комнате один, он опять подошёл к столу, взял в руки золотой брегет и задумался. Сейчас, вряд ли кто сможет узнать в нём бывшего барона, бывшего хозяина одного из уездов в буржуазной Латвии – Алоиза Круминьша, щеголявшего в тридцатые годы в костюмах от модных французских портных, а в сороковых, в форме офицера СС – чёрный, словно влитой мундир, с квадратиками на одной петлице, фуражка с высокой тульей, Железный крест…
В конце войны, когда исход её ни у кого не вызывал сомнения, Алоиз, с чужими документами в кармане, сумел выбраться из горящей Риги и обосноваться в самом центре России, где сколотил банду из отпетых уголовников и…
Затрещали двери магазинов и складов, железнодорожных пакгаузов и квартир жителей городка, которые с ужасом слушали каждодневные сообщения о дерзких налётах, грабежах и убийствах неуловимой банды Сохатого. Только в сорок шестом году милиции удалось напасть на след банды, окружить её и почти полностью уничтожить.
Те, немногие, кто не были убиты в перестрелке с оперативниками, получили предельно большие срока и были отправлены в далёкий Колымский край. Среди этих, немногих, был и Алоиз. Пришлось грозному Сохатому гнить в Соликамских болотах, махать киркой на рудниках Сюльбана, мыть золото Колымы…
В пятьдесят третьем году, вышел Сохатый из лагеря по амнистии и поехал в Казахстан, в Тургайский район Кустанайской области, под надзор тамошней милиции.
Работая на земляных и бетонных работах, стиснув зубы, он вспоминал, как привольно и беззаботно жилось ему до сорокового года, в своём родовом поместье в городе Елгаве.
Льнопрядильная фабрика и сахарный завод приносили хорошие прибыли, на его полях буйно колосились пшеница и рожь, радовали богатыми урожаями сахарная свекла и картофель, в хлевах мычали сытые коровы и хрюкали откормленные свиньи, пароходы Алоиза бороздили воды Лиелупы и Даугавы, ещё один большой дом был в Риге.
И, вдруг, всё кончилось. В одночасье Алоиз потерял всё: и завод, и фабрику, и пароходы, и дома, и земли. Всё национализировал латышский народ и стал хозяином не только в его имении, но и во всей Латвии. Лютая злоба переполняла Алоиза, и сколотив отряд из таких же, как и он сам, обиженных советской властью, Алоиз ушёл с ними в леса.
Убийства и террор против своего народа, стали смыслом жизни «лесных братьев». В сорок первом году вернулся Алоиз в родной уезд, пришёл вместе с фашистами и, зашёлся страхом городок и его окрестности, и полилась кровь...
Известие, о начале освоения целинных земель в Казахстане, Алоиз встретил с радостью. Он сразу сообразил, что в неразберихе организационного периода, ему не составит труда скрыться от надзора милиции и затеряться в огромной массе приезжающих покорителей целины. Так оно и получилось. Познакомившись с бывшим фронтовиком, а ныне, целинником - Александром Михайловичем Колмогоровым, Алоиз завладел его документами и скрылся, не забыв предварительно утопить труп бывшего фронтовика в одном из многочисленных озёр района.
А через полгода, в небольшом подмосковном городке, объявился и поступил работать весовщиком на комбинат хлебопродуктов бывший фронтовик, награждённый за ратные подвиги многими орденами и медалями, старшина запаса – Колмогоров Александр Михайлович. Поселился он в небольшом домике, на окраине города, вместе с девочкой, которую взял из детского дома и удочерил, назвавшись фронтовым другом её погибшего отца.
Зинаида Ивановна, ни тогда, в детстве, ни сейчас, до самой смерти старика, не знала и не догадывалась, кем на самом деле был тот, которого она столько лет называла отцом.
На своей бывшей родине – в Латвии, Алоиз Круминьш, всё-таки, один раз побывал. Но не тоска по Родине гнала его туда, а алчность. Перед побегом в конце войны из горящей Риги, в тайнике, спрятал он свои сокровища – всё, что успел награбить: золотые монеты и кольца, цепи и броши, перстни, браслеты, кулоны и серьги, портсигары и…зубы! Большое колличество золотых зубов и коронок. Но вся эта масса золота меркла перед тяжёлым, большим золотым крестом с крупными бриллиантами, пасхальными яйцами работы «Фаберже» и массивными золотыми часами – брегетом...
Глава 21. Спаси меня от одиночества
...Бориса Маслова, и всю его охрану, расстреляли из проезжающей мимо машины прямо перед входом в отель «Интурист». Киллеры благополучно скрылись.
- Как это всё произошло?
- По классической схеме. Подъехали на «Жигулёнке», положили всех из «калашей», и уехали. На соседней улице пересели в другую машину, а эту бросили.
- Чего ты на меня так смотришь? Думаешь, что это я приложил руку к "мочилову" Маслака? Да, он оказался козлом и падлой, да, я грозился замочить его, но это был обыкновенный трёп, я не стал бы марать об него свои руки.
- Чего ты возбухаешь? А же тебе ничего не говорю.
- Неужели опять "чехи" ступили на тропу войны? Тогда надо начинать мочить их. Ещё раз спустим такое на тормозах, и об нас начнут вытирать ноги.
- Только замирились с ними и вновь затевать войну? Ведь в этой войне не только у них, но и у нас потери будут, а это сильно ослабит нашу группировку. И, к тому же, я думаю, что это вовсе не чеченцы, а какая-нибудь другая группировка? Сам знаешь, сколько сейчас борзоты в Москву лезет.
- Не знаю, может это и не чеченцы, но только они больше всех борзеют, значит, будем их валить.
- У тебя к чеченцам личная неприязнь?
- Ничего личного. Просто мне известно, какие они коварные беспредельщики.
- Мы тоже беспредельщики, но дело не в этом. Я думаю, что искать надо не среди чеченцев, мы с ними уже больше двух месяцев не пересекаемся, поэтому нет необходимости возобновлять "тёрки" с ними.
- Тогда говори, что предлагаешь?
- Поискать надо, откуда ноги растут. Может, это "казанские" убили его за то, что он поменял "крышу", а может и кто-то другой. Ты помнишь, что нам говорила проститутка Марина?
- Помню, - усмехнулся Лютый. - Она говорила, что ей понравилось, как мы её по очереди окучивали.
- Она говорила, что у Бориса много секс-рабынь.
- Ну и что с того?
- Я думаю, что возможно его заказал кто-то из родственников девочек.
- Не уверен в твоей версии, но проверить её надо.
- Вот и я о том же. Не надо забивать стрелки чеченцам, пока не прояснится ситуация.
- Ладно, давай подождём.
- А ты на похороны Маслака не пойдёшь?
- Нет.
- Почему? Он же бывший твой кореш.
- Этот бывший кореш соблазнил мою невесту и женился на ней.
