— Не волнуйся, Майк, я здесь.
Я резко обернулся. Да, это действительно была она. Лили... Красавица Лили с белоснежными волосами. Она принесла с собой резкий запах спирта, пропитавший ее одежду. Но теперь ее улыбка была совсем другой. И эта роскошная Лили держала в руке мой пистолет 45-го калибра, который она нашла у меня в шкафу.
— Ты совсем забыл обо мне, Майк.
— Извини, забыл.
Ее глаза смотрели на меня с холодной ненавистью, и ненависть эта стала еще больше, когда она взглянула на человека в кресле.
— Зря ты это сделал, Майк.
— Что?
— Убил его. Он был единственным человеком, который знал, кто я. — Улыбка окончательно исчезла с ее губ. — Я любила его. Любила, понимаешь?
— Понимаю, понимаю... Ты так сильно любила его, что убила настоящую Лили Карвер и заняла ее место. Ты так сильно любила его, что не видела никаких изъянов в его планах. Ты так сильно любила его, что послала на смерть Бергу Торн и собиралась прикончить Вельду. Ты так сильно любила его, что никогда не обращала внимания на то, что больше всего на свете он обожал власть и деньги, а ты для него была только вещью, которой он пользовался. Ты вляпалась в очень грязное дело, но сперва тебе везло. Ты приехала к Элу после ухода Вельды, но сумела ее опередить. Кстати, тебе известно, почему умер Эл Аффия? Он попытался поставить подножку Билли Мисту. Его убили как раз тогда, когда ты приехала к Билли и рассказала ему, что Вельда совсем не та, за кого себя выдает. Да, все вы весьма милые люди.
— Заткнись!
— Это ты заткнись, черт возьми. Ты врала мне с самого начала. Ты удрала, когда решила, что меня сцапали ваши мальчики, а после того как они остались в тупике у аэропорта, надумала вернуться назад. Ты сообщала Билли обо всем, что я делаю. И теперь ты здесь. Что будет дальше? Ты опять станешь собой? Вряд ли. Ты уже по уши увязла в их темных делишках. Ты держала меня за идиота, но теперь хватит. И пистолет ты наводишь на меня не первый раз. Правда, тогда это была игра, но я-то этого не знал. А теперь я отниму его у тебя. Я ведь все-таки мужчина, правда? Ее лицо исказилось злобой.
— Ты страшный человек, Майк! — воскликнула она.
Пистолет выплюнул огонь, и пуля вонзилась мне в бок. Мне показалось на секунду, что я кручусь на какой-то бешеной карусели, в глазах потемнело, и я плюхнулся на пол.
Наконец пелена перед моими глазами рассеялась, и я приподнялся на локте. Ноги не слушались. Смерть смотрела мне прямо в лицо из дула пистолета 45-го калибра.
Лили улыбнулась и опустила его чуть ниже, так, что он смотрел теперь мне в живот. Она дразнила меня, зная, что я не могу ни встать, ни дотянуться до нее рукой. Во рту у меня пересохло, и мне зверски хотелось курить. Я просто не мог думать ни о чем другом. Со многими бывает так перед смертью. Я вытащил сигарету и сунул ее в рот.
— Зря ты убил его, — повторила Лили. Я вытащил зажигалку. Теперь уже недолго. Я чувствую такие вещи. Еще один выстрел. И он раздастся скоро.
— Майк...
Я открыл глаза. Каким же все-таки сильным был этот ее запах. Очень резким. Хотя довольно приятным.
— Мне показалось, я почти полюбила тебя. Больше... чем его. Но нет. Он любил меня такую, какая я есть. Он один сумел вернуть меня к жизни... после случившегося. Он был врач, я была его пациенткой. У такого человека, как ты, я могу вызвать только отвращение. Я вижу твои глаза, Майк... — Она запнулась на мгновение и продолжила:
— Он тоже был страшный человек, Майк, но не такой, как ты. Посмотри на меня, Майк. Ты хочешь поцеловать меня? Раньше ты хотел, а теперь? Я боялась твоих прикосновений... Я чувствовала, что ты хотел меня... Так целуй же!
Она сняла пояс и, расстегнув платье, медленно сбросила его с себя. И я увидел, какая она на самом деле. О, это была ужасная карикатура на женщину! У нее совсем не было кожи, только какое-то морщинистое отвратительное мясо, мясо от бедер до самой шеи. И вид этого черепашьего мяса вызывал у меня отвращение и непреодолимую тошноту.
Сигарета выпала из моих губ. Я потянулся за новой, руки мои дрожали.
— Это сделал огонь, Майк. Как ты считаешь, я очень хорошенькая?
Она звонко рассмеялась, и я уловил в ее смехе нотку безумия. По-прежнему направляя пистолет мне в живот, она опустилась на колени.
— Сейчас ты умрешь, но сперва ты можешь сделать то, что хотел. Поцелуй меня... Целуй меня страстно!
Она наклонилась, подставляя губы для поцелуя, и в это мгновение я щелкнул зажигалкой.
И тут же, за миг до того, как в комнате раздался ее ужасающий крик, по ней пробежали язычки синего спиртового пламени.
Вспыхнувшая бесформенная масса с дикими воплями каталась на полу. Белые ее волосы стали черными, а огненные всполохи как острые зубы впивались и рвали на куски ее уродливое тело. Ее крик еще звучал — крик, полный отчаяния и злобы.
Но я уже не смотрел туда. Я смотрел на дверь. Она была заперта, но, возможно, меня еще хватит на то, чтобы ее открыть.
