На лестнице послышались шаги, и он умолк. Я круто повернулся и пальнул через дверь. Кто-то выругался и стал звать на помощь. Я подтолкнул Мэллори пистолетом.
— В окно, да поживей!
Его не пришлось подгонять. Приставленный к спине пистолет действовал лучше всяких слов. Будь она проклята, эта сигнализация! Либо она сработала где-то в другом месте, либо парни у дверей что-то сообразили. Лысый застонал на полу.
— Подними окно!
Мэллори повернул шпингалет и толкнул раму вверх. За окном темнели стальные перила пожарной лестницы. Я мысленно поблагодарил мудрых строителей, сделавших их обязательными для всех домов выше двух этажей. Мы вылезли и стали спускаться, не пытаясь скрыть звук наших шагов по железным ступенькам. Даже с колокольчиком на шее я не смог бы поднять большего шума. Мэллори то и дело сплевывал кровь, стараясь одновременно глядеть и на меня, и себе под ноги. Тяжелые тела таранили дверь наверху. Замок отскочил, и кто-то грохнулся на пол, споткнувшись о тело лысого. Прежде чем они подбежали к окну, мы уже стояли на земле.
— В лодочный сарай! Шевелись, Мэллори, им плевать, в кого они попадут.
Мэллори тяжело дышал, ловя воздух ртом, но он моментально понял мудрость моих слов. Треснул выстрел, заглушенный внезапным грохотом оркестра, и почти у самых моих ног брызнул гравий. Мы побежали вдоль стоянки, потом свернули и, лавируя между машинами, выбрались к лодочному сараю. На его дверях висел замок.
— Открывай!
— Я... у меня нет ключа.
— Так и пулю недолго схлопотать, — напомнил я ему.
Он пошарил в кармане, достал ключ и вставил его в замок. У него так сильно дрожали руки, что он не мог вынуть его из петель. Я отпихнул его и сам сорвал замок. Дверь откатилась и, ткнув пальцем внутрь, входи мол, я закрыл ее за нами. Уперев пистолет ему в спину, я чиркнул спичкой о ноготь.
Грэйндж и Кук лежали рядышком на груде земли в дальнем конце сарая. Обе были смотаны веревками, и у обеих изо рта торчали кляпы. Они были без сознания. Мэллори разинул рот и указал пальцем на Кук.
— Она тут!
— А какого черта ты ожидал?
Его лицо налилось багровой кровью, и она вновь полилась у него изо рта. Может, Мэллори что и сказал сгоряча, если бы спичка не обожгла мне палец. Я уронил ее и выругался. В тот же миг он увернулся от пистолета и кинулся наутек. Я сделал четыре шага к двери с протянутыми руками, чтобы схватить его, но встретил одну пустоту. В другом конце сарая одна из женщин застонала. Повернулась ручка, и я на мгновение увидел звездное небо в проеме двери. Первая же пуля угодила ему в ногу, и он с воплем повалился на пол. В слабом свете спички я не заметил эту дверь в боковой стене, но он знал о ней. Я побежал и рванул его обратно за ногу, в остервенении готовый всадить ему пулю в пузо.
Мне не дали.
Грянул выстрел, и пистолет вылетел у меня из руки. В глаза ударил луч фонаря, и голос Дилвика прорычал:
— Замри, Хаммер! Одно движение, и я тебя продырявлю.
Фонарик передвинулся в сторону, ни на миг не выпуская меня из своего луча. Дилвик щелкнул выключателем: под крышей зажглась тусклая лампочка, чей свет едва освещал стены. Он стоял у выключателя с таким гнусным выражением на роже, какое я не думал увидеть когда-либо на человеческом лице. Он пришел убить меня.
Все могло тут же и кончиться, если бы Мэллори не подал голос.
— Ты поганая крыса, вонючая поганая крыса! Это ты тянул с меня деньги, сукин сын!
Дилвик ухмыльнулся мне, скаля зубы.
— Погляди на этого умника, Хаммер. Ишь, разоряется!
Я не отозвался ни словом.
Дилвик подошел и поднял с пола мой пистолет, прихватив рукоять платком и не выпуская из виду нас обоих. Он посмотрел на меня, потом на Мэллори и, не успели мы шевельнуться, выпалил в грудь Мэллори из моего сорок пятого. Тот сложился пополам, перевернулся на бок и затих. Дилвик отбросил еще дымящийся пистолет в угол сарая.
— Побаловались и хватит, — сказал он. — Было хорошо, а будет еще лучше.
Я ждал.
— Босс наладил здесь хороший рэкет. Первоклассный рэкет. Он платил нам хорошие отступные, но теперь я решил сам стать здесь хозяином. На черта мне полицейская служба. Красивая будет картинка, как по-твоему? Я пошел, увидел, как ты его убил, а потом я пристрелил тебя. Да, даже очень красиво получается. И никто не догадается. Чего проще — повесить на тебя оба эти убийства.
— Верно, — сказал я, — но как же с Грэйндж и ее подружкой?
Дилвик опять осклабился.
— Ее считают убийцей Йорка, так? Разве не чудесно будет, если их найдут мертвыми на месте любовного свидания? Газетам это придется по вкусу. Да, это будет хороший материальчик для первых полос, если только ты их не вытеснишь оттуда! Грэйндж топится со своей милашкой, чтобы не быть поджаренной за убийство Йорка. Это будет пристойный конец всей истории. Я и так уже сыт по горло, осточертело покрывать босса, да и ты мне порядком надоел, Хаммер.
— В самом деле?
— Не хорохорься. Будь у меня голова на плечах, разделался бы с тобой сам, когда ты тащился за мной по проселку, а не доверял бы тем типам.
— У тебя самого вышло бы не лучше, — выплюнул я.
— Да? А сейчас вот выйдет.
Он поднял пистолет и не спеша прицелился мне в голову. Он зря потратил лишнюю секунду, взводя курок пальцем, и я выдернул из-за пояса тупорылый тридцать восьмой, который отобрал у типа с рваной мордой, и вогнал ему пулю в живот. На миг его лицо застыло, пистолет качнулся вниз, потом со всей своей ненавистью он сделал неверный шаг вперед, поднимая пистолет для выстрела.
Вновь прогремел тридцать восьмой. На его переносице появилось пятнышко, и он рухнул ничком.
Голос моего револьвера был не одинок. Снаружи поднялась частая стрельба, со стороны дома неслись крики, кто-то орал команды в темноту. Машина, видимо пытавшаяся отъехать, врезалась в другую. Снова выстрелы и звон разбитого стекла. Мужской голос закричал от дикой боли. Короткими очередями тарахтел автомат, кроша все на своем пути. За дверью, которой тело Мэллори мешало закрыться, ослепительно белый свет прожекторов превратил ночь в день и послышались шаги нескольких человек, обходивших сарай. Я заорал:
— Прайс, это я, Майк! Я здесь!
Несколько рук открыли ворота, и в сарай хлынул свет. Полицейский быстро шагнул внутрь, целясь в меня, и я бросил свой револьвер. За ним появился Прайс.
— Черт возьми, вы все еще живы?
— А что, разве не похоже? — смеясь, я хлопнул его по плечу. — И я рад вас видеть. Долго же вы сюда добирались.
Прайс вытянул ногу и ткнул сапогом лежащее на полу тело.
— Да ведь это...
— Дилвик, — закончил я, — а вон тот, другой, Мэллори.
— Вы, кажется, собирались держать меня в курсе событий?
— Все произошло очень быстро. И потом, я не мог появиться там, где меня могли узнать.
— Что ж, Майк, надеюсь, вы сумеете дать убедительные доказательства. Иначе дело плохо. Мы задерживаем здесь людей, имеющих достаточное влияние, чтобы вертеть законодательными властями штата, и если для этого не окажется серьезной причины, нам обоим придется отвечать. Вам — за убийство.
— Ерунда. Из-за чего была вся стрельба?
— Я получил ваше не очень-то вразумительное сообщение и поехал сюда с тремя машинами ребят. Когда мы подъезжали, из-за дома вылетела целая орава с пистолетами. Они стали стрелять в нас, не успели мы вылезти из машин, и мы дали им жару. Ребята ждали драки и дождались.
— Эти типы, дружище, гнались за мной. Они, наверное, решили, что я попробую смыться, и побежали вокруг дома. Один Дилвик знал, где нас искать. Черт, еще бы ему не знать. Я искал Грэйндж и девицу по имени Кук, а он держал их здесь.
— Вот это интересно. Давайте дальше.
Я наскоро посвятил его в последние события.
— Дилвик покрывал Мэллори. Когда вы найдете счетные книги этого заведения, вы увидите там уйму всяких хитрых цифр. Но у нашего голубчика завелась одна мыслишка. Ему захотелось захватить всю эту лавочку себе. Он застрелил Мэллори из моего пистолета и собирался застрелить меня, но я уложил его из пушки, которую отнял у парня, которого поймал на шоссе. Да, у Дилвика голова работала, слов нет. Когда Грэйндж не смогли нигде найти, он сделал то же, что и я: сам влез в реку и практически узнал, в каком месте водоворот отклоняет течение к берегу. В то время они с Мэллори думали получить себе по хорошему куску от наследства Йорка. Только Грэйндж знала, что есть доказательства того, что Растон вовсе не сын Йорка, и они собирались либо выжать их из нее, либо выдать полиции за убийство Йорка.
Прайс снова взглянул на труп, потом предложил мне сигарету.
— Значит, Грэйндж действительно ухлопала своего шефа.
Я медленно закурил и выпустил дым через ноздри.
— Грэйндж никого не убивала.
Лицо сержанта сморщилось. Он посмотрел на меня с сомнением.
— Это последствия, Прайс, — сказал я задумчиво. — То, что получается, когда подожжешь фитиль.
