Виктор сел за руль, Будулай - рядом, Остап неторопливо достал автомат. Они сильно, с визгом шин, рванули с места, и в этот момент с двух сторон – навстречу друг другу – с ярко включенными фарами выскочили два других «жигуленка», из окошек с опущенными стеклами высунулось по четыре ствола, и они открыли невероятной силы и частоты огненный ураган.
Братва на входе бросилась врассыпную, но пули тут же скосили ее. Пацаны вылетели из «Жигулей», подбежали к кафе и от живота стали расстреливать всех собравшихся внутри.
Люди кричали, пытались спастись от расстрела в упор, не успевали даже достать оружие.
Затем пацаны из бригады Виктора отступили к своим машинам, запрыгнули в салоны и на сумасшедшей скорости понеслись в темноту улиц...
... «Мерседес» на большой скорости катил по безлюдной, ночной, московской улице. В салоне автомобиля сидели пятеро: Лютый, Виктор, Сеня Резаный, Остап и водитель. Они возвращались из небольшого подмосковного городка, где состоялась встреча с представителями местной криминальной группировки, пожелавшие пойти под "Центральных". Переговорами остались довольны обе стороны, местные заручились поддержкой самой мощной группировки Москвы, а Цезарь получил контроль над бизнесом подмосковного городка.
- Ну, что, Лютый, неплохо бы отметить столь удачную сделку, - радостно потирая руки, сказал Сеня Резаный. – Может, снимем тёлок, да завалимся с ними в сауну?
Ответить Лютый не успел – неожиданно впереди раздался гулкий взрыв, и следовавшая впереди «Волга», в которой сидело четверо братков из бригады Виктора, подпрыгнула, несколько раз перевернулась, и легла на правый бок. Пламя мгновенно охватило всю машину, и через несколько минут, она уже пылала, как гигантский факел. Водитель «Мерседеса» резко затормозил и машина остановилась буквально в нескольких сантиметрах от объятой огнём «Волги». Все пятеро выскочили из машины. Их фигуры, освещённые ярким пламенем, хорошо просматривались со всех сторон. Следовавший за «Мерседесом» джип с четырьмя братками, не смог сразу остановиться и всей своей массой, въехал в зад «Мерседесу». Ночную тишину, нарушенную взрывом, вспороли гулкие автоматные очереди. Виктор - бывший боевой офицер, сориентировался мгновенно: стрельба велась с двух направлений, с крыши пятиэтажного дома, и из подворотни проходного двора, с противоположной стороны улицы.
- Открой капот и багажник! – крикнул Виктор растерявшемуся водителю. – Будем прятаться за ними!
А пальба, тем временем, продолжалась. Виктор сразу понял, что из подворотни вели отвлекающую стрельбу, а тот, кто должен был убить пассажиров «Мерседеса» засели на крыше дома. Отличный обзор сверху давал нападавшим явное преимущество для стрельбы на поражение, и со своей задачей они неплохо справлялись – уже лежал с прострелянной головой водитель «Мерседеса», уже были ранены трое из четверых пассажиров машины сопровождения, уже стонал Сеня Резаный, зажимая рукой кровоточащую рану на ноге, а на помощь к человеческим мишеням никто не спешил, хотя, метров в пятистах от места происшествия, находилось отделение милиции, и не слышать звуков беспорядочной стрельбы они не могли.
- Прорываться надо, подползая к раненому, - сказал Виктор. – Смотри, вон тёмный проулок, надо только проскочить простреливаемое пространство, и мы спасены.
- Не добегу я, ранен, - тихо сказал Сеня Резаный, и с тоской посмотрел на Виктора.
- Помнишь, как в Афгане выходили из таких ситуаций? - спросил Виктор Лютого.
- Помню. Короткими перебежками, - ответил тот.
- Правильно. Бери раненого под руки справа, Остап - слева, а я буду вас прикрывать! – крикнул Виктор. – Бежим по команде! Готовы?
- Я готов, - простонал Сеня Резаный, и в его глазах сверкнул лучик надежды.
- Тогда, бегом! – скомандовал Виктор и все четверо, пригибаясь от выстрелов, бросились к заветной цели – в тёмный переулок.
Уже добегая до спасительной «мёртвой зоны» недосягаемой для обстрела, Виктор услышал вой милицейской сирены. Это к месту происшествия, на большой скорости, мчались милицейские машины...
...Сеня Резаный, сидя на корточках в подворотне, то и дело поправлял окровавленную повязку на ноге, и бросал недоумённые взгляды то на сосредоточенного Виктора, то на Лютого, который, перезарядив свой пистолет, осторожно выглядывал из-за угла.
- Братва, что это было? – наконец с трудом выдавил из себя Сеня Резаный. – Кого хотели замочить?
- Я думаю, что хотели замочить нас всех, и тебя, в том числе, - спокойным голосом, словно ничего не произошло, сказал Виктор.
- Ни хрена себе! Что же это за борзота на нас наехала?
- Такая же борзота, как и мы, - усмехнулся Лютый.
- Вот, суки! Найти козлов надо, а то, чистый «рамс» получается.
- В чём ты видишь «рамс»? В том, что на нас наехала другая группировка?
- А, хотя бы и так. Без предъявы только беспредельщики наезжают.
- Всё, хватит базарить, - разозлился Лютый. – Сейчас главное, что мы остались живы, а беспредельщиков найдём, я в этом уверен на сто процентов.
- Конечно, найдём, куда они, на хрен, денутся? – сказал, не вступавший до этого в разговор, Остап. – А, когда найдём – жопы порвём...
...В приемном отделении больницы Лютый отвел в сторонку дежурного врача, сунул в карман несколько зеленых купюр.
– Отдельную палату, батя, и при входе будут стоять мои пацаны. Два человека.
– Из братков? – с пониманием усмехнулся тот.
– Тебе, какая разница? Получил свои бабки, а остальное, не твои проблемы.
– Ранение сквозное, кость не задета. Легко отделался парень.
– Сколько времени понадобится?
– Не меньше двух недель.
– Нет, не больше недели.
Врач молча развёл руками.
- Циркач, подежуришь в палате, пока я пацанов привезу? – спросил Лютый Виктора.
- Какой базар? Конечно.
- Я мигом.
... - Лютый, тут "тёрки" начались. Следователь ко мне приходил, интересовался насчёт моего ранения, - взволнованно говорил в трубку телефона Сеня Резаный. - Не нравится мне эта ситуация. Я тут сыграл спектакль, чуть ли не душевно больного. Он ушёл, но обещал завтра утром вновь наведаться. Может, выдернешь меня отсюда?
- Отдыхай, всё сделаем, - сказал Лютый и отключил свою "трубу".
...Глубокой ночью, уже под самое утро, к больничному корпусу подкатила машина «Скорой помощи», из нее вышел врач и два крепких санитара. Они направились к входу в больницу. Дверь была заперта. Врач нажал кнопку звонка, в окошечке показалось заспанное лицо немолодого охранника.
– Что такое?
– За больным, – протянул бумагу в окошко врач.
Охранник прочитал, возмутился: – А почему среди ночи? Дня, что ли, не хватает?
– Тяжелый больной.
– В каком отделении?
– В хирургии.
Страж нехотя открыл дверь, и врач с санитарами двинулись в глубь корпуса. В лифте пришельцы поднялись на соответствующий этаж, пошли по пустынному, длинному коридору отделения. Больные спали, врачей не было. Парни возле палаты Сени Резаного, открыли дверь и впустили их в палату. Санитары подхватили больного на руки и понесли к лифтам...
... - Уроды, ничего поручить вам нельзя, - с презрением посмотрев на Виста, процедил сквозь зубы Сильвестр.
- Мы не думали, что такая лажа получится, "Волжанку" вместе с братвой спалили, троих из машины сопровождения положили, а Лютому, Циркачу и Сене Резаному удалось свалить. Сеню Резаного, вроде, подстрелили в ногу, ковылял, я сам видел.
- Лажа, - передразнил Сильвестр своего собеседника. – Лютого валить надо было. Даю ещё одну попытку, но если и на этот раз пенку пустите - на куски всех порву, - злобно сверкнув глазами, сказал Сильвестр...
...Сергея Ермакова - по кличке Лютый, убили через неделю прямо у подъезда дома, в котором он проживал. Киллер всадил в него три пули: в голову, шею и грудь. Говорят, на чердаке дома напротив, откуда стреляли, нашли снайперскую винтовку со сломанным прикладом. А это знак того, что выполнен заказ на авторитета...
... - Мама, я выхожу замуж.
- Как, замуж!? - вскрикнула мать. - Ты же всего полтора месяца назад похоронила мужа!
- Я не любила Бориса и не считала его своим мужем.
- Но ты же с ним жила! Почти девять лет!
- Ты прекрасно знаешь как и почему я за него вышла замуж.
- Знаю, но...ты представляешь, что люди начнут говорить про тебя? Ведь они не знают, какие у вас были взаимоотношения. Скажут, что прошло всего сорок пять дней после похорон мужа, а ты уже...
- А мне наплевать на то, что будут говорить обо мне люди. Мама, я хочу любить и быть любимой.
- А ты не торопишься, дочка?
- Я уже беременная.
- Беременная!? - вскрикнула мать. - Когда ты успела!?
