– Не совсем. В воскресенье вечером он скончался от сердечного приступа, – сказала я и тут же пожалела, что сказала это, потому что Уильям схватился за сердце.
– Сколько же лет было этому несчастному? – взволнованно произнес он.
– Знаете, точно не скажу. – Я, конечно, врала. Морли был лет на двадцать моложе Уильяма. – О! Вот и Рози. – "О" я умею произносить великолепно.
Рози только что вышла из кухни и через весь зал смотрела на нашу компанию. С решительным видом направившись к нам, она по пути убрала звук у телевизора. Мы с Генри обменялись многозначительными взглядами. Я знала, о чем он подумал, – вот сейчас-то Рози и займется Уильямом. Мне даже стало слегка жалко беднягу. В этот момент затих музыкальный автомат и смолкли крики в зале. Наступила долгожданная тишина.
Уильям вскочил на ноги.
– Мисс Рози, как приятно снова видеть вас. Надеюсь, вы не откажетесь присоединиться к нам?
Я смотрела на них, вытаращив глаза.
– Разве вы знакомы?
– Рози подходила к нашему столику, когда мы с Уильямом приходили сюда в первый раз, – пояснил Генри.
Рози устремила на Уильяма победоносный взгляд, затем кротко потупилась.
– Вы, кажется, были заняты каким-то разговором? – Она была сама любезность. Рози, которая ругается со всеми подряд!
– Присоединяйся. Садись с нами, – пригласила и я "скромную" хозяйку. Уильям оставался на ногах, видимо, ожидая, пока сядет Рози. Но она не торопилась.
Вместо этого, сменив кокетливую улыбку на преувеличенную серьезность и не обращая на нас с Генри никакого внимания, она принялась разглядывать кардиограмму. Заложила пальцы за передник.
– Тахикардия, – величественно возвестила Рози, – это когда сердце колотится с частотой сто ударов в минуту. Ужасно!
Уильям с изумлением смотрел на нее.
– Именно так, как вы сказали. Это случилось со мной вчера, во второй половине дня. Пришлось обращаться к врачам из кардиоцентра. Там мне и сделали эту кардиограмму.
– В таких случаях врачи ничем не могут помочь, – удовлетворенно констатировала Рози. – У меня был аналогичный приступ. Мне помогли таблетки. А иначе все, конец. – Рози элегантно примостилась на краешке стула. – Садитесь, садитесь, – предложила она Уильяму.
Уильям сел.
– Мне было так плохо, гораздо хуже, чем при фибрилляции, – взволнованно проговорил он.
– Да, фибрилляция и учащенная пульсация по сравнению с этим ерунда, – с умным видом заявила Рози. – Дайте-ка я повнимательней посмотрю. – Она поправила очки на переносице и уставилась на кардиограмму: – Посмотрите сюда, я просто не могу поверить своим глазам.
Уильям припал к полоске бумаги, надеясь увидеть там что-то новое.
– Вы думаете, это серьезно? – взволнованно спросил он.
– Очень серьезно. Не так страшно, как у меня, но достаточно серьезно. Видите эти плавные линии и эти всплески? – Она откинулась на спинку стула и задумчиво пожевала губами. Затем резким движением вернула листок Уильяму: – Сейчас я принесу вам шерри.
– Нет, нет. Это исключено. Спиртное мне противопоказано, – запротестовал Уильям.
– Это венгерский шерри. Вы такого никогда не пробовали. Я принимаю его, как только появляются первые признаки сердечного приступа. Бу-у-у-м-м-м! И все прошло. В один момент. Плавные линии, всплески – все как рукой снимает.
– Мой врач никогда ничего не говорил о шерри, – недоверчиво пробормотал Уильям.
– Хотите знать, по какой причине? Вы сколько сегодня заплатили за визит к врачу? Держу пари, не маленькую сумму, долларов шестьдесят, восемьдесят, не меньше. Думаете, он не заинтересован, чтобы вы пришли к нему снова? Заинтересован. А у вас есть такие деньги? Вот именно. Так что послушайте моего совета и в два счета станете свеженьким, как огурчик. Только попробуйте. Если не станет лучше, я не возьму с вас денег. Результат гарантирован. Первый рюмка – за счет заведений. Абсолютно бесплатный.
Бедный Уильям боролся с собой и Рози. Она не сводила с него глаз. Наконец Уильям показал пальцами, сколько ему налить – получилось около дюйма.
– Может быть, совсем капельку.
– Не волнуйтесь, я буду наливать сама, – пообещала Рози, вставая из-за стола.
Я подняла руку.
– Можно мне бокал белого вина? Генри угощает.
– Сеанс лечебной выпивки начинается, – провозгласил Генри.
Рози проигнорировала его юмор и двинулась к стойке бара. Я старалась не смотреть на Генри, чтобы не прыснуть от смеха. Рози приручает Уильяма! Генри мог подсмеиваться над ним, мне надлежало быть серьезной. Рози прокладывает новый путь, такой я ее никогда не видела. Не скажу, что понимала, куда она клонит, но Уильям, судя по всему, был полностью обезоружен.
– Врач в самом деле не говорил ничего про спиртное, – неуверенно повторил он.
– Вам точно не будет хуже, – включилась я в игру. Возможно, Рози собирается хорошенько напоить его, чтобы потом высказать все, что она думает о его мнительности. Уильям и вправду внешне выглядел хоть куда, мог выпить не только рюмку шерри.
– Я не хотел бы предпринимать ничего такого, что могло бы повлиять на ход моего лечения, – бубнил Уильям.
– О Господи, да выпей ты рюмочку, – не выдержал Генри.
Я наступила ему на ногу, и он сразу опомнился.
– Да, кстати, вот тебе пример. Наш дедушка Питтс тоже частенько прикладывался к горлышку. Как сейчас помню, сидит он на крылечке в своем кресле-каталке и посасывает из стакана "Блэк Джек".
– Да, но потом он УМЕР! – простонал Уильям.
– Конечно, умер. Ему ведь было сто лет и еще один год!
– Только ради Бога, не кричи на весь зал, – попросил Уильям. Он сник.
– Да, черт побери! Только библейские персонажи жили так долго, как он! Вот это было здоровье! Кровь с молоком. В нашей семье все...
– Ге-е-н-н-р-и-и, не забывайся! – пропела я.
Генри послушно смолк. Рози вернулась к столу с подносом. Она принесла бокал белого вина для меня, пиво для Генри, а также две ликерных рюмки и небольшой графинчик с янтарной жидкостью. Уильям опять встал из-за стола и подвинул стул для Рози. Она поставила поднос и послала ему лучезарную улыбку.
– Как вы любезны, – пропела она и состроила Генри глазки. – Настоящий джентльмен. – Затем передала вино мне, пиво – Генри и присела к столу. – Позвольте, я вас обслужу, – обратилась она к Уильяму.
– Только совсем чуть-чуть, – простонал он.
– Я вам покажу, как надо пить шерри. – Рози до краев налила рюмку ликера и поднесла ее к губам. Затем запрокинула голову назад и выпила все содержимое. Изящно вытерла уголки губ пальчиком. – А теперь ваша очередь, – пригласила она Уиляьма и, налив вторую рюмку, протянула ему.
Уильям замешкался.
– Делайте, что велено, – строго приказала Рози.
Уильям и сделал все, как было велено. Как только алкоголь попал ему в горло, он начал содрогаться... это был удивительный непроизвольный спазм, который охватил сначала его плечи, а затем медленно спустился вниз по позвоночнику. "О небо!" – воскликнул он.
– О небо – это точно, – поддержала его Рози. Она плотоядно посмотрела на свою жертву, затем налила по второй. Свою рюмку она опрокинула так же лихо, как ковбой из старого вестерна. Уильям, как прилежный ученик, не отставал от нее. На щеках у него появился румянец. Генри и я смотрели на них в немом изумлении.
– Готово! – Рози стукнула кулаком по столу и выпрямилась. Затем она встала, аккуратно поставила рюмки и графин обратно на поднос. – До завтра. В два часа. Это как лекарство. Точно в срок. Теперь я приношу вам ужин. Я лучше знаю, что вам сейчас нужно. Не спорить.
Я почувствовала недоброе. Я-то знала, что такое ужин у Рози, – это неимоверное количество венгерских специй и жирных компонентов. Но у меня не было смелости отказаться.
Уильям не отводил глаз от ее удаляющейся фигуры.
– Замечательно! – промолвил он. – Я чувствую, как у меня снижается давление!
В ту ночь я плохо спала и еле подняла себя на утреннюю пробежку. Сегодня пятница, в десять должны были хоронить Морли, а на сердце у меня кошки скребли. Оставалось слишком много неясных вопросов, на которые я просто обязана была найти ответ. Совсем скоро из Санта Марии вернется Лонни, а я не опросила и десятой части свидетелей из списка Морли. Но беседы с ними могли иметь смысл только в том случае, если я проясню главные вопросы. Возможно, Лонни вообще не придется идти в суд.
Я приняла душ, затем устроила поиски в ящиках комода, пытаясь отыскать колготы, которые никого не шокировали бы на траурной церемонии. В нижнем ящике была дикая смесь из старых маек и разноцветных носков. Надо как-нибудь сесть и разобрать весь этот бардак. Я надела свое платье на все случаи жизни. Оно подходило и для похорон – черное, с длинными рукавами и, что немаловажно, немнущееся. К нему пришлось нацепить туфли-лодочки. Некоторые мои подруги носят туфли на высоких каблуках, но я не вижу в такой обуви ничего привлекательного. В конце концов, если бы в них что-нибудь было, мужчины наверняка ходили бы в таких же. Я решила не завтракать, а заехать к себе в офис.
