Ознакомительная версия.
На следствии Валет откровенно валял дурака. Не знаю, не понимаю, пошли все… Но все это он делал не ради того, чтобы уйти от ответственности, а чтобы подольше задержаться в Бутырке. Но следствие все же доказало его вину. Был суд, был приговор. И пятнадцать лет строгого режима.
Валету повезло. Он попал на черную воровскую зону. Там его приняли сначала не очень тепло. Но затем пришла малява из бутырской «Индии», где Валет характеризовался как правильный воровской пацан. Но, главное, подтверждалось, что на тюрьме он был смотрящим по хате… На зоне он жил чисто по воровским понятиям. С ходу записался в отрицаловку. После нескольких командировок в шизо администрация перестала его трогать. В общем, жизнь помаленьку наладилась…
Через пару лет его поставили отрядным смотрящим. Угловое место в бараке, свои гладиаторы, пристяжь, шныри. Самые смазливые из «мастевых» всегда к услугам. Стиры, марафет, ханка, чифир, сытный грев, короче говоря, не жизнь, а малина. Забот, правда, хватало. Ну так без них было бы скучно…
Годы летели незаметно. Валет так привык к своей жизни, что на волю и не тянуло, если б не золото, которое ждало его в подземном городе староверов…
Срок перевалил за вторую половину, когда Валет стал вдруг чахнуть. Ничем вроде бы и не болел – ни опухолей, ни туберкулеза. А жизни в нем с каждым днем становилось все меньше и меньше. Как будто какая-то злая сила выкачивала из него жизненную энергию. В конце концов его отправили на обследование. Но ничего не обнаружили. Лепилы разводили руками. Только один врач сказал, что Валета или очень сильно сглазили, или отравили ядом замедленного действия. Каким именно ядом, он сказать не мог. Чтобы выявить его следы в организме, требовался сложный дорогостоящий анализ. А кто ж будет тратиться на зэка.
– Не волнуйся, вскрытие покажет, – «утешил» он.
Валета отправили обратно в лагерь. Там он прописался в больничке. Но никакое лечение не помогало – он таял как свеча. В конце концов он понял, что жить ему осталось совсем немного, день-два, а в сознании быть и того меньше.
В одной с ним палате прохлаждались два уважаемых блатаря. Одного звали Харитон, другого Влас. Валет к ним очень привязался. А потому, когда он почувствовал, что навсегда теряет сознание, подозвал их к себе.
– Все, пацаны, ухожу я, – силясь улыбнуться, пробормотал он.
Глаза застилал туман. И в этом тумане он смутно различал лик убитой им блондинки. Она злорадно улыбалась и руками подзывала его к себе. Скоро они встретятся…
– Да ты что, братан! Тебе еще жить и жить… – начал было Харитон.
– Молчи! – одернул его Валет.
У него уже не было сил посмотреть на него. А лик убиенной красотки все ближе и четче.
– Согрешил я в этой жизни, пацаны… Столько мокрого за мной… Здесь за грехи мои с меня уже спросили. Траванул меня кто-то. Знаю, что траванули. За тех амбалов отомстили. И за девку ту… А на том свете с меня спросят. Знаю, что спросят… Браты, вы это, свечки-то за меня ставьте, ладно?
– Да без базара!
– Это вы сейчас так говорите. Потом забудете… Это, чтобы не забывали, я вам одну вещь скажу…
Валет рассказал, как он со своими корешами Геббельсом и Сидором спрятали двадцать семь слитков золота, как мог объяснил, где находится клад. Харитон и Влас верили ему. Но если бы и не верили, ему было бы уже все равно… Красавица блондинка уже вплотную подошла к нему, нежно обняла за шею и вдруг принялась душить…
Не так давно Даниил гнался за ней как сумасшедший, чтобы раздобыть номер ее телефона. Но прошло уже три дня, а он все не звонил. Лариса пыталась успокоить себя тем, что ей и без него хорошо. Но душевная затронутая им струнка недовольно гудела.
Когда он звонил ей для проверки связи, на ее телефоне высветился его номер, который затем автоматически перекочевал с дисплея в память. На всякий случай Лариса перенесла его в записную книжку… Мыслимое ли это дело – она первая собиралась ему звонить? Мыслимое! Дело в том, что Даниил проходил по делу о Дмитрии Савицком в качестве свидетеля. Ведь он видел, как его друг разговаривал с Тихоном в районе Беговой улицы.
Так что повод для встречи имелся… Вообще-то, поговорить с Даниилом мог кто-то из ее помощников. Но ей самой хотелось пообщаться с ним. И она готова была проявить инициативу. Служебную, но не амурную. Хотя в данном случае это было одно и то же. Лариса чувствовала, что может увязнуть в Данииле. И не очень-то этого боялась…
Она дозвонилась ему с первого раза. Услышала в трубке приятный баритон:
– Да, слушаю.
– Слушайте, слушайте и не говорите, что не слышали…
– Лариса, привет! – обрадовался Даниил.
– Взаимно… Почему не звонишь?
– Так собирался… – замялся он. – А тут дела…
– Не оправдывайся. Мне твои звонки до лампочки. А вот от моего звонка тебе не отвертеться. Надо встретиться, поговорить…
– О любви?
– Размечтался. Сугубо официальный разговор.
– По поводу?
– Повод есть… А что, без повода нельзя?
– Ну, конечно, можно. Даже нужно… Как насчет суши?
– Ты предлагаешь мне сушить весла?
– Ну, нет, – засмеялся Даниил. – В ресторане, говорю, давай встретимся.
– Хорошее место для сугубо официального разговора.
– Лариса, я счастлив, что ты мне позвонила. Но мне не нравится твой тон. Я не предлагаю тебе сушить весла, но боюсь, что ты предложишь мне сушить сухари, – весело сказал он.
– Ладно, уговорил. Будем сушить суши. Вместе…
К ресторану Лариса подъехала на своем байке. Теплую кожаную куртку она сняла в холле. И осталась в красивом нежно-персиковом джемпере. С которым, казалось бы, не могли сочетаться кожаные брюки в обтяжку и шнурованные сапожки на каблуке. Но в ее одежде сочеталось все, за что иногда она завидовала самой себе…
Даниил ждал ее в зале. Задорный взгляд, белоснежная улыбка, клубный пиджак, водолазка. На столе букет роз, которые он подхватил, едва появилась Лариса. Красиво подошел, красиво подал. Все в нем было красиво.
– А розы с шипами, – с улыбкой заметила Лариса.
– Ну так закон природы. Если роза, то обязательно с шипами…
– Помнится, ты уже называл меня розой.
– Называл, – кивнул он. – Розой. С шипами… Я и сейчас в твоих глазах шипы вижу.
– Не страшно?
– Нет.
– Ну, и отлично. Благодарю за храбрость!
Лариса отдала цветы официанту, чтобы тот поставил их в вазу.
– Заказ я уже сделал, – сказал Даниил. – Скоро подадут… Пока давай разведем официальную часть нашей встречи…
– Что сделаем?
– Разведем… А что?
– Разводят рамсы, непонятки… Блатное, в общем, словечко…
– Ну, в общем-то, да, – в некотором замешательстве кивнул Даниил. – Но блатной жаргон уже давно часть нашего языка. Вон ты как про рамсы и непонятки задвинула, ну, в смысле, сказала…
– Я же в милиции служу, не забывай. Я по долгу службы должна знать язык вероятного противника…
– Ты и смотришь на меня как на вероятного противника.
– Да ты у нас мнительный, как я погляжу. Мерещится тебе.
– А насчет сугубо официального разговора мне тоже померещилось? – настороженно спросил Даниил.
– Нет. Разговор будет. Но не долго… Помнишь, ты мне говорил, что видел своего друга Диму с человеком, которого я показывала тебе на фотографии?
– Помню.
– Мне бы хотелось узнать об этом поподробней.
– Не получится, – натянуто улыбнулся Даниил.
– Почему?
– Потому что я не видел его с тем человеком, которого ты мне показывала.
– Но ты же говорил.
– Я соврал… Лариса, ты же меня не арестуешь? – скорее всерьез, чем в шутку, спросил он.
Теперь она поняла причину его внутреннего напряжения. Но не понимала, зачем он ей тогда соврал.
– Врать-то зачем было?
– Я сказал то, что ты хотела слышать.
– Зачем?
– Чтобы зацепиться за тебя. Вернее, чтобы ты за меня зацепилась. Вот видишь, ты сама напросилась на эту встречу. А так бы ничего не было… Сам знаю, что глупо было. Но тогда кураж был, сам не знаю, что на меня нашло…
– Нашло?! Тогда нашло, а потом отошло. Ты, между прочим, позвонить мне собирался, а не позвонил…
– Обстоятельства были.
– Какие?
– Это допрос?
– Да пошел ты!
Лариса резко поднялась из-за стола и, окатив Даниила презрительным взглядом, направилась к выходу.
Пока она шла через зал, он сидел. Когда исчезла из виду, вскочил, догнал ее на улице, бережно взял за руку.
– Извини, глупо все получилось, – с досадой сказал он.
– Я бы сказала, преступно глупо. Ты ввел меня в заблуждение…
– Да я понимаю. И готов понести наказание.
– Наказание?
– Ну да, можешь арестовать меня. Но только с одним условием. Охранять меня будешь ты…
Его пронзительный взгляд завораживал. Лариса чувствовала себя не в своей тарелке.
– Может, мне еще вместе с тобой в одну камеру сесть?
– Ну, это вообще предел мечтаний!
– Веселишься? Плакать надо, а он веселится… Возможно, из-за тебя мы невинного человека арестовали, а у него шуточки…
Ознакомительная версия.
