Владимир Поселягин
Дитё: Князь
© Владимир Поселягин, 2016
© ООО «Издательство АСТ», 2016
* * *
Едва слышно скрипнула дверь нужника, выпуская здоровенного косматого мужика, который, полусонно потирая поясницу, поплелся в сторону привратницкой.
Когда он проходил мимо дровяного сарая, я взметнулся из-за угла и нанизал его на саблю. Аккуратно перехватив оседающее тело, затащил за сарай, где кучей лежали четыре собачьих туши. В соседнем дворе яростно загавкала собака, учуявшая наконец запах крови.
«И надо было этому уроду именно в три ночи посрать сходить!» – мысленно ругался я, прикрывая тело найденной тут же рогожей.
Огромный дом Глазова был передо мной. Охрана нейтрализована, пришлось повозиться с собаками – ну, этих я просто усыпил, кинув мясо с добавлением сильного снотворного. Вечером, когда гулял, заглянул в лавку иностранного аптекаря. Честно говоря, когда увидел выложенное на прилавке, волосы на затылке зашевелились. Какой только наркоты там не было! Аптекарь спас себе жизнь, честно говоря, не подозревая об этом, когда подобрал мне снотворное. Купил, что надо, подумав: «А лавку надо будет спалить вместе с хозяином».
В это время мужик под рогожей зашевелился. Оказалось, пока я волок его под мышки, успел вылечить.
«Иногда эта способность меня бесит», – проворчал я, всаживая длинный боевой нож в грудь мужика-зомби. Секунду подумав, отделил ещё и голову, вдруг эта сволочь опять оживёт.
В общем, свободно бегающих собак я усыпил с помощью снотворного в мясе, а охрану, шесть здоровых лбов в небольшой воинской избушке, прирезал во сне. Никакого сочувствия я к ним не испытывал, и так понятно, что приблизил к себе он только верных людей. Перед тем как прикончить последнего, я его порасспрашивал, так что знал, как добраться до спальни Глазова.
Подойдя к двери с задней стороны дома, которой обычно пользовались слуги, я стилетом отодвинул щеколду и проник внутрь, не забыв закрыть и запереть за собой.
Дом спал, поэтому я старался тихо ступать и не скрипеть половицами. Не сказать, что это мне всегда удавалось, но на второй этаж я поднялся свободно, необнаруженным.
«Так, третья дверь справа от лестницы. Эта, что ли?»
Дверь была заперта изнутри – надо же, как боярин беспокоится о своей безопасности! М-да.
Возможности вскрыть не было, слишком плотно прилегала дверь, не давая возможности просунуть клинок. Пришлось воспользоваться запасным планом. Выйдя обратно во двор, я присмотрелся к дому, примерное расположение окон спальни я знал. И – о подарок! – одно было открыто.
По венцам сруба поднявшись до окна, одним движением скользнул внутрь, мягко упал на руки, спустив ноги с подоконника, и замер, прислушиваясь и осматриваясь.
Судя по храпу, хозяин дома спал в большой кровати с немалым количеством подушек. Встав на ноги и приблизившись, я заметил рядом маленькую девичью фигурку. Она могла мне помешать, поэтому я нанёс удар кулаком по виску, отправив девку в глубокий сон без сновидений.
Луна не давала в полной мере осмотреть моего недруга, поэтому, найдя подсвечник с тремя оплавленными наполовину свечами, почиркал кресалом и зажёг их с помощью трута.
От ударов камня по кремню хозяин проснулся и тут же дёрнулся к стоявшей рядом тумбочке… или комоду. Слишком высок он был для тумбочки.
– Это ищешь? – негромко спросил я, показывая пистолет с самодельным кремневым замком.
– Ты кто? – он пытался проморгаться и разглядеть меня. Приподнявшись на руках, сел, облокотившись о подушки.
– Как сказал один штатовский киногерой: «Я – враг твой!» Как говорится на Руси: кто с мечом к нам придёт, тот по оралу и получит. Что, урод, думал, ты тут один попаданец?
Дернувшийся после моих слов Глазов изумлённо прищурился, вглядываясь в моё лицо, освещаемое свечами, и неуверенно спросил:
– Артур? Александров?!
Я на секунду замер, потом мягко повернулся и приблизился к кровати, изучающе поглядев на мужчину.
– Нет, не знаком, – был мой вывод.
– Я… – начал было говорить тот, но я жестом заставил его замолчать. Тот мой тонкий намек понял.
Убрав острие кинжала от глаза Глазова, сел на стул рядом с кроватью и сказал, играя клинком:
– Не говори, сам угадаю. Попаданец из будущего – это раз. Меня знаешь – это два. Депутат Верховной Рады – это три. Кто из моих знакомых соответствует этому критерию?.. – издевался я над Глазовым. – Только один человек. В детстве в одном со мной доме, но в другом подъезде жила семья, причём достаточно хорошая советская семья. Дашко их фамилия. Украинцы по национальности и ни в коей мере не западенцы. Отец – крепкий мужик, мастер на заводе, мать портниха в ателье. Старший сын – инвалид войны, ногу потерял в Афгане. Второй сын пошёл в МВД, старший офицер уже… Да вот беда, был в семье и третий сын. Как в сказке.
Прочистив горло, я прочитал с пафосом:
За горами, за лесами,
За широкими морями,
Против неба – на земле
Жил старик в одном селе.
У старинушки три сына:
Старший умный был детина,
Средний сын и так и сяк,
Младший вовсе был дурак…
– …ну, дальше я не буду, и так понятно. Как говорится, в семье не без урода. Был у них и третий сын. Да вот беда, после развала Страны Советов, когда все Дашко переехали на ридну Украину, пошёл этот третий сын страной руководить. То есть в депутаты. Вот у меня и встает вопрос, ты ли это, Кощеюшка?
– Какой ещё Кощей? – удивился тот.
– Ой, прости, из образа не вышел. Жаба, ты ли это?! – спросил я.
– Не люблю, когда меня так называют, – скривился Глазов-Дашко.
– Значит, всё-таки ты, – констатировал я. – Только что-то на себя родного не похож. Что, чужое тело занял? Как помер-то, ушлёпок?
– Взорвали, – поморщился Глазов-Дашко. – Сам тут как оказался?
– О, это долгая и поучительная история, которую лучше рассказывать у камина и под бокалы глинтвейна. Так что тебе её не услышать. Скажи мне, Жаба, кто ещё, кроме посадника, о тебе знает?
– Как ты?.. – начал было Глазов, но осёкся. – Почему ты здесь? Что ты хочешь?
– Как говорил товарищ Мюллер, гася сигарету о глаз допрашиваемого: «Тут вопросы задаю я». Я не слышу ответ, Жабушка? Не нужно играть в Штирлица. Ты боишься боли, и я это знаю как никто другой. Сколько раз тебя пинал во дворе. Говори.
– Посадник, больше никто, – с ненавистью выдохнул Глазов.
Усмехнувшись, я сказал:
– Знаешь, Гриня, я до того привык при разговоре мысленно переводить язык собеседника на современный мне русский язык, что даже сейчас, когда мы с тобой говорим на старославянском, понимаю, что уже начал отвыкать от родного мне языка. Давай переходи на нормальный язык, всё-таки в русском объём слов больше для понимания.
