— Я только хотел проверить твою рану.
— Ну да, — ожила она, однако руку мою не отстранила. — Проверить… Ты лучше расскажи, что ты хочешь обнаружить в городе, в котором побывал Геннадий?
— Откуда я знаю? — честно признался я. — Хочу попытаться узнать, что он там делал и где останавливался. А уж потом будет видно. Только туда придется поехать. Кстати, ты не вспомнила о месте, куда Геннадий мог что-то положить? Месте, о котором знали бы только ты и он.
— Нет, не вспомнила. Но ты можешь зайти в комнату, в которой был убит Геннадий, и осмотреть ее.
— Уже можно?
— Уже можно. Земской приезжал. И дал «добро».
Она все еще была занята подзорной трубой.
Пришлось горестно вздохнуть и подняться с кресла. Комнату, в которой был убит Геннадий, мне показалось, стоило осмотреть. Хотя там и побывала уже уйма народу.
— И вот еще что, — остановила меня Алина, когда я уже был у двери. — Сейчас очень поздно…
— Я могу переночевать у тебя, — нашелся я. — И от тебя прямо поехать к Альберту.
— Нет, — резко ответила Алина. — Извини… Лучше поезжай домой.
— Ты меня гонишь?
— Нет. Я тебя прошу. А это разные вещи.
— Это разные вещи, — согласился я. — Но это не значит, что ты отказываешься приходить ко мне готовить обед и прибираться?
— Это не значит, — подтвердила она. — Ты подготовил крючок для передничка и косынки?
— И крючок, и все остальное будут тебя ждать, — пообещал я, выходя из комнаты.
2
Как и ожидал, ничего стоящего в комнате, где был убит Геннадий, я не обнаружил. Ничего такого, что могло бы пролить свет на его гибель.
Очерченный мелом контур тела, выдвинутые из стола ящики. Их содержимое лежало на поверхности стола и было тщательно осмотрено теми, кто опечатывал комнату.
Затем я увидел сумку — вещи из нее были разложены на кровати. Одежда, всякая дребедень — ментам это не показалось интересным. Мне, к слову сказать, тоже.
Походив по комнате, я вынужден был разочарованно вздохнуть и вернуться туда, где у окна по-прежнему сидела Алина.
— Ну и что там?
— А ничего, — раздосадованно махнул рукой я.
— Как и следовало ожидать. Если бы было что занятное, мне бы уже сказали. Земской не преминул бы. А кстати, — встрепенулась Алина, — ты там ружья не видел?
— Чего? — насторожился я; уж ружьишко милиция сочла бы интересной находкой.
Но Алина в следующий момент объяснила:
— Игрушечное ружье. Геннадий подарил его Алешке. Он не может его найти. Я подумала, что ружье осталось в комнате Геннадия.
Я поморщился:
— Детского ружья там нет.
— Значит, Алешка просто его куда-то забросил, — решила Алина.
— Наверное, — я подошел к ней.
— Что-то хочешь сказать? — насторожилась Алина.
— Вообще-то хочу. Я все же приехал кое-что у тебя выяснить.
— Ага. Ну и что ты хотел у меня выяснить?
— Ты пыталась понять, как мог оказаться на территории тех фирм тротил. Ты наведывалась к охраннику, оставшемуся в живых. И кое-что выяснила. Вернее, одну деталь.
— Это так, — вздохнула она, видно, возвращаясь в мыслях в те дни.
— Что это было? Я хочу знать.
— И в том и в другом случае управляющие знали, что их фирмы вот-вот взлетят на воздух.
— Твой босс тоже знает. Ему по телефону говорили о сроке — семь дней.
— Это не то, — отмахнулась Алина. — Те управляющие пытались предотвратить взрывы практически в момент их совершения.
— Значит, кто-то звонил им и говорил, что их фирма через секунду-другую взлетит на воздух?
— Вроде того.
— Точнее, пожалуйста.
— Я думала об этом. Но в результате пришла…
— К чему?
— А ни к чему, — расстроенно сообщила она. — К какой-то нелепице. Так что говорить нечего. Кроме того, что эти управляющие были поставлены в известность. Перед самым взрывом.
— Это может произойти и с «Кедром». Твоему боссу дали семь дней. Ну вот… Получается, что еще один звонок впереди.
— Если это, конечно, реальная угроза, — уточнила Алина.
— Естественно. Только вот не много сделаешь, получив за считаные секунды уведомление. Будешь сидеть в своем кабинете, и тут тебе — бац! Только и успеешь, что раскрыть рот.
— В том-то и дело, что они не сидели.
— Да какая разница! — не удержался я. — Сидели, лежали или развлекались с секретаршей. Что ты сделаешь за секунды? Когда тебе звонят, говорят — узнаешь? Мы тебе давали семь дней. Ты не послушался. Ну тогда — привет. Ты пытаешься что-то сообразить. Может, даже успеваешь крикнуть по селектору связи, и… И на самом деле — привет. По тому, что управляющие ничего не успевали сделать, вряд ли им давали время на обдумывание — секунды, ну — минута. Чтобы прочувствовали. Знакомо.
— Может, и так, — вздохнула Алина. — Именно поэтому я тебя и прошу насчет Альберта. Нужно знать все слабые места в своей фирме. Я считаю, их нет. Шеф считает, их нет. Но этот зам…
— Еще посмотрим, что он знает, — не без угрозы произнес я, и эта угроза относилась к Альберту, разумеется. — А твоему боссу на время лучше было бы прекратить деятельность.
— Прекратить? — удивилась Алина.
— Что тут такого! Пусть на месяц всех в отпуск отправит. Свое дело куда-нибудь перебросит. Я имею в виду — в другое место. На всякий случай. Может, этот звонок был от какого-то шутника. Но от греха подальше…
— Дело нельзя свернуть даже на день, — веско заявила Алина. — А переехать… Ты представляешь, сколько это займет времени? Да, может, кто-то только и ждет, чтобы мы начали суетиться и пороть ошибки.
— Все может быть. У нас нет никакой конкретики. Вот ведь какая петрушка.
— Да. Именно, что петрушка, — согласилась Алина и тут же спросила: — А этот Альберт, он не знакомил, случаем, тебя ни с каким мальчиком?
Она вернулась к прежней теме. Мальчишка… Это была перспективная идея. Если ее, конечно, правильно разработать. Но голова у меня отчего-то отказывалась ее разрабатывать.
Я оказался дураком. Просто круглым дураком. Конкретным дураком.
— Он не знакомил, но это еще не значит, что он не сделает этого, — ответил я.
И Алина промолчала. На самом деле: еще ничего не значит.
— Тебе пора, — через какое-то время проговорила она, вновь прильнув к своей подзорной трубе.
— Мне пора…
Ничего, как мне показалось, я не узнал. Кроме этой детальки, о которой еще раньше упоминала Алина. Но что с того? Разве что попросить Алину познакомить меня с ее боссом. Но я не стал этого делать. У меня и так было забот — полон рот.
И Альберт. И Геннадий. Геннадия не было в живых. Но загадок он наоставлял после себя немало.
Вот с этими мыслями я и покинул дом.
За калиткой у машины меня уже ждали.
3
Когда мне положили руку на плечо, я едва не присел, а в следующее мгновение готов был уже развернуться и послать руку вперед.
— Спокойно, спокойно, — проговорил знакомый голос.
И я мигом расслабился, а затем сплюнул со злостью:
— Ты, командир, так и до инфаркта доведешь. И до греха тоже.
— До какого еще греха? — не понял Довлатов.
— До такого. Въехал бы я тебе по шее. А потом всю жизнь меня бы совесть мучила.
— Ну уж это ты сказанул, — напыжился майор. — Я как-никак тоже махаться умею. Так что насчет шеи ты явно поспешил.
— А что это вы тут делаете, товарищ майор? — прищурился я.
— Как это что делаю? — обиделся майор. — Ты же сам просил присмотреть за Алиной.
— И ты присматриваешь вот так открыто?
— Я так поджидал тебя, — поправил меня Довлатов. — А за Алиной я наблюдаю из этого вот дома. Я видел, как ты подъехал, и решил с тобой переговорить.
— Я просил присмотреть за женщиной, — тут же попенял я. — А она приходит домой с разбитой головой.
— Даже так?! — Довлатов был расстроен.
И я поспешил сообщить, что недавно произошло с Алиной.
— Дела, — буркнул Довлатов, выслушав мой рассказ. — Я видел, как она смоталась из дому, но… Не бежать же за ней было? Тем более что вскоре я ее увидел у дома соседа, и… И вроде ничего особенного там не произошло, — Довлатов был озадачен. — С ней все нормально?
— Нормально, — и я рассказал о ее новых подозрениях насчет Тишковых.
— Узнавал я об этом типе, — признался Довлатов. — Работает. Ничего на него нет. Короче… Обычный гражданин обычной страны, — скривился Довлатов. — Ничего конкретного на Тишкова нет. Кроме использования чужого имени. Конечно, взять в оборот его можно. Попросил бы я кое-кого из своих коллег. Но… Но толку от этого ждать не следует. Я в этом уверен.
— Похоже на то.
— Ты чего приехал?
— Уточнить нужно было кое-что, — я открыл дверцу машины и забрался внутрь. — Ты это, командир… поприсматривай еще за Алиной. И за соседями. Поверь, я с удовольствием бы все бросил и занял твое место.
