Он провел меня в кабинет и уселся за письменный стол. На нем лежала толстая стопа желтой бумаги, вся исписанная. Я повесил пиджак на стул и сел на диван.
– Спасибо, что приехали, Марлоу. Выпьете?
У меня на лице появилось выражение, какое бывает, когда вам предлагает выпить алкоголик. Я сам это почувствовал. Он ухмыльнулся.
– Я пью кока-колу, – сообщил он.
– Понятливый вы, – сказал я. – Мне тоже сейчас не хочется. Выпью с вами кока-колы.
Он нажал на что-то ногой, и вскоре появился Кэнди. Вид у него был угрюмый. На нем были голубая рубашка, оранжевый шарф и никакой белой куртки.
Двухцветные черно-белые туфли, элегантные габардиновые брюки с высокой талией.
Уэйд велел принести кока-колу. Кэнди пристально взглянул на меня и удалился.
– Книга? – спросил я, указывая на исписанную кипу.
– Ara. Дерьмо.
– Да ладно вам. Сколько сделали?
– Почти две трети накропал. Чертовски мало. Слыхали, откуда писатель узнает, что он выдохся?
– Ничего про писателей не слыхал. – Я набил трубку.
– Когда начинает для вдохновения перечитывать свою прежнюю писанину.
Это точно. Здесь пятьсот страниц на машинке, больше ста тысяч слов. У меня книги толстые. Читатель любит толстые книги. Эти кретины думают, чем больше слов, тем лучше. Не решаюсь перечитать. И наполовину забыл, что я там насочинял. Просто боюсь взглянуть на собственную работу.
– А выглядите хорошо, – заметил я. – Прямо не верится. Вы, оказывается, сами не знали, какая у вас сила воли.
– Сейчас мне нужна не сила воли. Мне нужно такое, чего волей не добьешься. Вера в себя. Я писатель-неудачник, который потерял веру. У меня прекрасный дом, прекрасная жена и прекрасная репутация на книжном рынке. Но ни самом деле я хочу одного – напиться и забыть.
Он потер рукой подбородок и уставился перед собой.
– Эйлин говорит, я пытался застрелиться. Это правда?
– А вы не помните? Он покачал головой.
– Ни черта, помню только, что упал и разбил голову. А потом очнулся в постели. И вы рядом. Эйлин что, позвонила вам?
– Ara. Она вам не сказала?
– Она всю неделю не слишком разговорчива. Наверно, ей уже вот докуда дошло. – Он приставил ладонь к подбородку. – Спектакль, который Лоринг здесь устроил, тоже сыграл свою роль.
– М-с Уэйд сказала, что ей это все равно.
– А что ж она еще может сказать? Между прочим, это все выдумки, но она, наверно, мне не верит. Этот парень патологически ревнив. Стоит посидеть с его женой за выпивкой в уголке, немножко посмеяться, поцеловать ее на прощанье, как он тут же решает, что вы с ней спите. А причина в том, что он сам с ней не спит.
– Что мне нравится в Беспечной Долине, – заметил я, – так это, что все здесь живут благополучной, нормальной жизнью.
Он насупился. Тут открылась дверь, вошел Кэнди с двумя бутылочками кока-колы и налил стаканы. Один он поставил передо мной, не удостоив меня взглядом.
– Ленч давай через полчаса, – сказал Уэйд, – а где у нас белая куртка?
– Выходной у меня, – ответил Кэнди с каменным лицом. – Я не кухарка, босс.
– Ничего, обойдемся холодной закуской или сандвичами с пивом, – сказал Уэйд. – У кухарки тоже выходной, Кэнди. А у меня друг пришел на ленч, – Думаете, что он вам друг? – презрительно осведомился Кэнди. – Жену свою спросите. Уэйд откинулся в кресле и улыбнулся.
– Придержи язык, малыш. Тебе у нас неплохо живется. Часто я прошу одолжений, а?
Кэнди смотрел в пол. Через секунду поднял голову и усмехнулся.
– Ладно, босс. Надену куртку. Наверно, будет ленч. Он бесшумно повернулся и вышел. Уэйд смотрел, как за ним закрывается дверь. Пожав плечами, взглянул на меня.
– Раньше мы их называли прислугой. Теперь зовем помощниками по хозяйству. Интересно, когда мы начнем подавать им завтрак в постель. Слишком много я ему плачу. Избаловался.
– Платите за работу или за что-то еще?
– За что, например? – резко бросил он.
Я встал и передал ему сложенные желтые листы, – Прочтите-ка. Очевидно, вы не помните, что просили меня это разорвать.
Они были на машинке, под футляром.
Он развернул желтые странички, откинулся и стал читать. В стакане шипела нетронутая кока-кола. Читал он медленно, хмуро. Дойдя до конца, снова сложил листки и провел пальцем по краю.
– Эйлин это видела? – осторожно спросил он.
– Не знаю. Возможно.
– Бред какой, верно?
– Мне понравилось. Особенно про то, что из-за вас умер хороший человек.
Он снова развернул бумагу, злобно разодрал ее на длинные полоски и швырнул в корзину.
– В пьяном виде можно написать и сделать что угодно, – медленно произнес он. – Все это глупость. Кэнди меня не шантажирует. Он ко мне привязан.
– Может, вам лучше опять напиться. Вспомнили бы, о чем речь. И вообще, вдруг много что вспомнили бы. Мы уже об этом говорили – в ту ночь, когда раздался выстрел. Вероятно, секонал отшиб вам память. Но рассуждали вы вполне трезво. А теперь притворяетесь, что не помните, как сочинили эту штуку. Неудивительно, что вы не можете написать свою книгу, Уэйд.
Удивительтно, как вы вообще живете.
Он потянулся вбок и открыл ящик стола. Его рука, пошарив там, вынырнула с чековой книжкой. Он открыл ее и достал ручку.
– Я должен вам тысячу долларов, – спокойно сказал он. Сделал запись в книжке. Потом на втором листке. Вырвал чек, обошел вокруг стола и бросил его передо мной. – Теперь все в порядке?
Я откинулся, глядя на него, не притронулся к чеку и не стал отвечать.
Лицо у него было напряженное и измученное. Запавшие глаза ничего не выражали.
– Вероятно, вы думаете, что я ее убил и подставил Леннокса, – медленно сказал он. – Она и вправду была потаскуха. Но женщине не разбивают голову просто за то, что она потаскуха. Кэнди знает, что я у нее бывал. Самое смешное – я думаю, что он не скажет. Могу ошибаться, но так мне кажется.
– Это неважно, – сказал я. – Друзья Харлана Поттера его и слушать бы не стали. Кроме того, ее убили не этой бронзовой штукой. Ей прострелили голову из ее собственного револьвера.
– Может, у нее и был револьвер, – произнес он отрешенно. – Но я не знал, что ее застрелили. Об этом не писали.
– Не знали или забыли? – спросил я. – Да, об этом не писали.
– Чего вы от меня добиваетесь, Марлоу? – Голос у него стал сонный, почти ласковый. – Что я должен сделать? Рассказать жене? Полиции? Что в этом толку?
– Вы сказали, что из-за вас умер хороший человек.
– Это значит только, что если бы начали настоящее следствие, меня могли бы привлечь как одного – но только одного – из подозреваемых. И в моей жизни многое разрушилось бы.
– Я пришел не для того, чтобы обвинять вас в убийстве, Уэйд. Вас самого грызут сомнения. Известно, что вы проявляли агрессивность к своей жене.
Напившись, вы теряете рассудок. Что за довод -"женщине не разбивают голову оттого, что она потаскуха". Но ведь кто-то это сделал. А на парня, которого сделали козлом отпущения, это гораздо меньше похоже, чем на вас.
Он подошел к открытой стеклянной двери и остановился, глядя, как дрожит горячий воздух над озером. Отвечать ничего не стал. Не двинулся с места и тогда, когда раздался легкий стук в дверь и Кэнди вкатил тележку, покрытую хрустящей белой скатертью, на которой стояли блюда под серебряными крышками, кофейник и две бутылки пива.
– Пиво открыть, босс? – спросил он Уэйда.
– Принеси мне бутылку виски, – ответил Уэйд, не оборачиваясь.
– Извиняюсь, босс. Виски нету.
Уэйд резко обернулся и заорал на него, но Кэнди и глазом не моргнул.
Вытянув шею, он взглянул на чек, лежавший на журнальном столике. Разобрав, что там написано, посмотрел на меня и прошипел что-то сквозь зубы. Потом перевел взгляд на Уэйда.
– Я ухожу. У меня выходной.
Он повернулся и ушел. Уэйд засмеялся.
– Я и сам достану, – резко произнес он и вышел.
Я снял крышку с блюда и увидел аккуратные треугольные сандвичи. Взял один, налил себе пива и съел сандвич стоя. Вернулся Уэйд с бутылкой и стаканом. Он сел на диван, налил приличную порцию и одним махом выпил, У заднего крыльца послышался шум мотора. Наверное, это уехал Кэнди. Я взял второй сандвич.
– Садитесь поудобнее, – предложил Уэйд. – Будем убивать время до вечера.?
Он уже оживился. В голосе появилась бодрость.
– Что, Марлоу, не нравлюсь вам?
– Вы уже спрашивали, я вам ответил.
– Знаете что? Беспощадный же вы сукин сын. На все пойдете, чтобы докопаться до правды. С вас станет переспать с моей женой, пока я валяюсь пьяный и беспомощный за стенкой.
– Вы верите всему, что вам рассказывает этот специалист по метанию ножей?
Он налил себе еще виски и посмотрел его на свет.
– Нет, не всему. Красивый цвет у виски, правда? Утонуть в золотом потоке – не так уж плохо. «Исчезнуть в полночь и без всякой муки». Как там дальше? Ах, простите, вы же не знаете. Большая литература; Вы ведь, кажется, сыщик? Напомните-ка, зачем вы здесь оказались.
