Ознакомительная версия.
– Товарищ капитан, в доме никого больше нет, – донесся до нее чей-то знакомый голос.
Товарищ капитан… Это менты. Уж не Яна ли они здесь ищут? Если так, то Леся ничего им не скажет. Нельзя сдавать Яна, никак нельзя…
Товарищ капитан повернулся к ней, оценивающим взглядом окинул с ног до головы. И едва слышно цокнул языком, как человек, которого разочаровало сравнение с идеалом. А сравнивал он Лесю…
– Что, не нравлюсь? – вырвалось у нее.
Он удивлено повел бровью. А с чего это она должна ему нравиться?
– Я так понимаю, девушка, это не ваш дом, – сказал он с уверенностью знающего человек.
– Почему это не мой?
– Потому что… Ваши документы!
– Э-э… Нет документов…
– Что вы здесь делаете?
– Ну-у…
– Вы знаете этого человека? – Леся увидела фотографию Яна.
– Э-э… Ну-у…
– Знаете, – заключил капитан, проницательно глядя ей в глаза.
– Да нет…
– Где Кружилов?
– Не знаю я никого Кружилова! – Ее голос прозвучал достаточно бодро.
Она же действительно не знала фамилию Яна. Или Валеры…
– А Любу? – Голос у капитана заметно дрогнул.
И Леся все поняла. Он знал Любу, и, судя по всему, неровно к ней дышал. Поэтому и уставился на Лесю, когда увидел ее. Он сравнивал ее с Любой. Сравнил и разочаровался… Неужели он считает, что Люба лучше?.. И Ян так считает…
– Да пошла она к черту, ваша Люба!
– Где она? – спросил капитан.
Под его взглядом Леся почувствовала себя необстрелянным солдатом, на окоп которого надвигался танк.
Но так этот не вражеский. Если она изменит свою позицию, то надвигающаяся на нее сила перестанет быть опасной.
– Ну-у…
– Девушка, счет идет на секунды, – продолжая давить на нее взглядом, вопросительным тоном сказал капитан.
– А вы знаете Любу?
– Кружилов ее похитил. Я должен ее найти.
– Да, похитил… Я знаю, где она!
Леся не смогла устоять перед напором и суровым обаянием этого мужчины. И еще она должна была вернуть ему Любу, которую он искал не в общем, а для себя. Пусть он забирает Любу, а Ян останется с ней… Если его, конечно, не арестуют.
А его могли арестовать. Хотя бы за похищение Любы. К тому же менты могли искать его и по другим делам. Леся подумала об этом уже потом, после того, как сказала «а». Не сказать «б» она уже не могла. Ясно же, что капитан ей не поверит, а казаться в его глазах полной дурой она не хотела…
* * *
Люба сидела в кресле у камина, в грустном гнетущем раздумье глядя на огонь. В дом ворвались вооруженные люди, все ищут Кружилова, а Люба ничего, казалось, не замечает.
Максим зашел в комнату, осмотрелся, но Люба его даже не заметила. И не поймешь, то ли она чересчур глубоко погрузилась в раздумья, то ли Кружилов ее обколол.
– Люба!
Она вздрогнула, посмотрела на него. Взгляд ясный, вполне адекватный, только удивление какое-то не очень радостное. И с кресла она поднялась неторопливо.
– Кружилов где?
– Уехал.
Максим с досадой покачал головой. Жаль, что упустили Кружилова, но в то же время Люба здесь – живая и невредимая. Досадно, но повода для отчаяния нет.
– Куда?
– Куда-то далеко. Куда именно, не сказал… От тебя сбежал.
Люба взяла Максима за руку, с восторгом освобожденной узницы грудью прижалась к его плечу. Только восторг этот какой-то наигранный, во всяком случае, так ему показалось. И жалась она к Максиму как будто для того, чтобы не смотреть ему в глаза.
– Давно?
– Да часа два уже…
– А тебя почему не забрал?
– Я не захотела.
– А он что, спрашивал, хочешь ты или нет?
– Да, спрашивал… Я не захотела, и он уехал сам… Куда, не знаю, честное слово, не знаю.
– На чем уехал?
– Ну, машина у него… – Люба отстранилась от Максима, посмотрела на него и кивнула. Да, она понимает, что ему нужны приметы этой машины. – «Киа» у него, серебристого цвета, небольшая такая. Номер не знаю, не видела. Не обратила внимания…
Серебристый «Киа» неопределенно модели с неустановленным номером – очень слабый ориентир для розыска. Да и времени прошло уже достаточно. За два часа далеко можно уехать. И все-таки надо было объявлять «Перехват»…
Максим усадил Любу в кресло, закрыл двери в комнату. Через время вернулся к ней. Она все с той же грустной задумчивостью смотрела на огонь.
– Почему он уехал? – спросил он, усаживаясь на диван.
Хорошо, что с Любой ничего страшного не случилось. Но все-таки не все с ней ладно. Почему она говорит о Кружилове без всякой злости? Почему она ни в чем его не обвиняет? И о чем она вообще думает?..
– Я же говорю, от тебя сбежал.
– И что его вспугнуло?..
– Нюх у него на опасность.
– И тебя это не удивляет, что у него нюх? – не без сарказма спросил Одинцов.
– А почему это должно меня удивлять? Он столько всего в жизни пережил…
– А может, от него кто-то сбежал?
– Кто?
– А ты не знаешь, кого он в подвале держал?
– Знаю… И что Леся сбежала, знаю…
– А ты почему не сбежала?
– Так Леся в подвале была, а я здесь… Ты меня в чем-то обвиняешь? – возмутилась Люба.
– Нет, но…
– Обвиняешь! Я же вижу, что обвиняешь… Ну что ж, давай, жми по полной! Скажи, что это я Батыгина заказала! – В ее голосе звучала обида.
– Ну, в этом тебя никто не обвиняет…
– А вдруг?
– Может, не будем гнать коней? А то загоним. Как тогда дальше ехать?
– Куда? – пытливо глядя на него, спросила Люба.
Она прекрасно понимала, о чем разговор. Кони были направлены в их совместное будущее, но хотела ли она туда?.. Может, и хотела, но не рвалась… Или даже вовсе не хотела…
– Ты его любишь? – упавшим голосом спросил Максим.
– Кого, Кружилова? С чего ты взял? – неубедительно возмутилась она.
– Я вижу… И еще я говорил с Батыгиным… Он вышел из комы. В здравом уме и ясной памяти вышел, так бывает…
– Он знает, люблю я Кружилова или нет?
– Раньше любила…
– А разве женщина не имеет права на любовь?
Максим в тяжком раздумье покачал головой. Право на любовь Люба имела, тут он согласен. Но ей вовсе не обязательно пудрить ему мозги. Ясно же, что она любит Кружилова. Вернулась к ней любовь. Вместе с ним вернулась…
– Он очень опасный человек, – сказал Одинцов.
– Я знаю, – легко согласилась Люба, стараясь прочесть его взглядом. – Поэтому и не поехала с ним.
– Мы обязательно его возьмем.
– И снова посадите… Я это знаю, – вздохнула она. – И это меня пугает. Не хочу остаться в одиночестве.
– Страх перед одиночеством сильнее любви? – Он пытался держать себя в руках, но сарказм продавливал здравый смысл.
– Это ты о чем? – напряглась Люба.
– Как ты собираешься жить дальше?
– Я не знаю! – встревожилась она.
Действительно, как ей жить, если Максим вдруг не простит ей Кружилова? И одного она лишилась, и другой может уйти…
– Ты с ним спала?
– С Валерой… Ну-у… – Люба отвела в сторону глаза.
– Скажи, что он взял тебя силой! – потребовал Одинцов.
Она растерянно мотнула головой. Не хватило ей духу соврать. Не насиловал ее Кружилов, по своей воле она легла к нему в постель. И что с ней теперь делать?
Максим смотрел на Любу так, как будто она его предала. Он должен был отказаться от нее. С глаз долой – из сердца вон… Но не мог он от нее отказаться. Влюбился он в нее и пропал…
Если душа большая, то любви в ней хватит на двоих. Где-то Люба слышала такие слова. Глупость это или нет, но любви в ней много, хватало и на Валеру, и на Максима…
Правда, одного она любила гораздо больше, чем другого. Но почему это не помешало ей лечь в постель к Одинцову?
Нельзя ей было ложиться в постель к Одинцову. И Валера ее об этом просил, и она сама не хотела изменять своей первой любви. Но все же не смогла она устоять перед Максимом…
Он привез ее домой и собрался уходить. Надо было бы Любе молчать о своих чувствах к Валере, но шила в мешке не утаишь. Максим не дурак, он все понял, потому и повернулся к ней спиной. И она все понимала и не должна была его останавливать. Но рука дернулась, пальцы вцепились в рукав его куртки. Максим остановился, резко повернулся к Любе и через глаза заглянул в самую душу, вывернув ее наизнанку. Порывисто прижал к стене, поцеловал в губы, дальше она пропала…
Очнулась только сейчас. Темень за окном, на потолке перед глазами вытянулся прямоугольник – свет от уличного фонаря. И со стороны прихожей в дверную щель просачивается свет. И с одной стороны светит, и с другой. И один мужчина любит, и другой… И еще Батыгин может сунуться со своей любовью. Но с ним будет просто. Люба его не любит, в постель к нему точно не ляжет…
И к Максиму она не должна была ложиться. Ей нужен только Валера… Но пусть эта ночь станет прощанием с любовью к Максу…
И с ним самим она должна проститься. Надо выставить Макса за дверь. Прямо сейчас и выставить. А то как потом объяснить Валере, что Макс ушел от нее утром? А Кружилов уже, возможно, где-то рядом, следит за ней…
Ознакомительная версия.
