– Но, Хильда…
– Так надо, Терри.
– Не будем торопиться. Что, если нам обсудить этот вопрос завтра ночью? Может быть, мы и найдем…
– Не будет никакой завтрашней ночи, – сказала она. – Я не приду завтра. Остановимся на этом.
Я попытался задержать ее, но она освободилась.
– Пожалуйста, не удерживай меня, Терри. Ты же знаешь, что для меня это так же мучительно, как и для тебя, но лишь теперь я поняла, до какой степени была неосторожна. Как это ни ужасно, но мы должны прекратить встречи.
Она сказала это с такой твердостью и отчаянием, что я отступил на шаг, чувствуя, как заныло мое сердце.
Она сбежала по ступенькам веранды и направилась к гаражу. Ее «бьюик» медленно вырулил на аллею. Она оглянулась, подняв в знак прощания руку.
Я стоял столбом, не способный шевельнуться, надеясь, что она одумается и вернется ко мне.
Но Хильда больше не приезжала. На следующий вечер я безуспешно ждал ее на веранде. Когда стрелки часов приблизились к половине первого ночи, я понял, что она не приедет.
Мной овладело отчаяние.
Следующим днем была пятница. В этот день Хильда всегда ездила в Глин-Кэмп, чтобы закупить провизию на неделю.
Я поехал в город в надежде встретить ее там, но она не приехала. Я безуспешно прождал ее несколько часов.
Наконец, около двенадцати, я с горечью осознал тот факт, что она не приедет, и отправился на стоянку, где оставил свой грузовик.
Едва я подошел к машине, как нос к носу столкнулся с шерифом Джефферсоном. Он был с каким-то не знакомым мне парнем, одетым в дорогой костюм.
Не было никакой возможности избежать встречи, и я сделал приветственный жест рукой.
– Я хочу представить тебе Метью Лоусона, сынок, – сказал шериф. – Мистер Лоусон, это Терри Риган, о котором я говорил вам.
Лоусон протянул мне руку. У него был вид выпускника университета.
– Мистер Риган, – сказал он, – как я понял из слов шерифа Джефферсона, вы занимаетесь установкой телевизионной аппаратуры в этом районе?
– Нельзя сказать, что моими клиентами являются все жители этого района, но во всяком случае большинство из них.
– Извините, джентльмены, – вмешался шериф, – я вынужден покинуть вас, так как обещал доку партию в шахматы.
Пожав руку Лоусону и сказав, что будет рад видеть меня как-нибудь на днях, он удалился в направлении своей конторы.
– Я вижу, вы торопитесь, мистер Риган, – начал Лоусон. – Я буду краток. Видите ли, я работаю в страховой компании «Нэшнл фиделити». В сферу моего бизнеса входит заключение страховых полисов с владельцами телевизоров. Я подумал, что, быть может, вы назовете мне адреса своих клиентов. Это избавило бы меня от напрасной траты времени. К тому же я не рассчитываю, что вы дадите мне эти сведения даром, и готов заплатить определенную сумму. Это примерно четверть от суммы моих комиссионных, причитающихся мне за совершение сделок.
Хотя у меня и не было настроения говорить о делах в этот день, я не мог пройти равнодушно мимо такого заманчивого предложения.
– Какого рода полисы вы предлагаете своим клиентам? – поинтересовался я.
– Обычные. Гарантийный полис на работоспособность телевизора. Клиент платит по счету, посылает нам квитанцию, а мы оплачиваем стоимость ремонта. Все, что мне нужно, так это адреса владельцев телевизоров в вашем районе.
– О'кей. Список адресов в записной книжке, которая в машине. Я дам ее вам. Вам останется только переписать адреса и фамилии, после чего передадите книжку шерифу. Я заберу ее в следующий приезд в город.
Он заверил меня, что так и поступит.
Отыскав книжечку, я заметил:
– А я и не знал, что страховая компания «Нэшнл фиделити» занимается страхованием телевизоров. Я думал, что она занимается лишь страхованием от несчастных случаев.
– Мы занимаемся всеми видами страхования, что же до страхования от несчастных случаев, то это является приоритетным направлением в нашем бизнесе.
Я вручил ему записную книжку и, пожав руку, отправился домой.
К этому времени я уже собрал необходимые детали для супертелевизора Делани и мог приступить к монтажу агрегата. Я незамедлительно принялся за дело, руководствуясь двумя причинами. Во-первых, я хотел сделать эту работу как можно лучше. Вторая причина заключалась в том, что выполнение заказа даст мне возможность посетить дом «Голубая Сойка» и провести там некоторое время, необходимое для запуска аппарата. А пока я буду находиться там, возможно, мне удастся увидеть Хильду.
Итак, я принялся за работу, хотя все время надеялся, что вот-вот зазвонит телефон и Хильда сообщит, что переменила решение. Я совершенно обезумел от любви к ней, и мысль о том, что мне уже никогда не сжимать ее в своих объятиях, доводила меня до исступления.
За работой я все больше и больше задумывался о препятствии, которое отдаляет меня от Хильды, о пятидесятилетнем мужчине, на весь остаток дней прикованном к инвалидной коляске, несчастном инвалиде, который не нужен даже самому себе.
На следующий день я поехал в Лос-Анджелес, чтобы выбрать подходящий деревянный ящик для супертелевизора Делани. Я объяснил мастеру, какого рода футляр мне нужен, и он обещал изготовить искомое примерно за час.
Чтобы убить время, я принялся бесцельно бродить по улицам, глазея на витрины. В витрине ювелирного магазина я увидел голубую серебряную пудреницу. Она сразу же привлекла мое внимание, так как голубой цвет напомнил мне цвет глаз Хильды. Я вошел в магазин и купил пудреницу, попросив выгравировать имя Хильды внутри. Гравер быстро сделал это.
Вернувшись домой, я позвонил Хильде.
Ее голос, сказавший: «Да? Алло?», заставил мое сердце забиться сильнее.
– А не поужинать ли нам завтра вечером в Лос-Анджелесе? – сказал я медленно и отчетливо. – Я буду ждать тебя у ворот в одиннадцать.
Наступила пауза, затем Хильда проговорила:
– Извините, вы ошиблись номером. Нет, нет, вы не побеспокоили меня. – Она повесила трубку.
Я понял, что в гостиной находится Делани и может слышать все, что говорит его жена. Мне ничего не оставалось, как дождаться следующего дня.
Было маловероятно, что она придет, но я все же тешил себя надеждой.
Около одиннадцати, одетый в свой лучший костюм, я подъехал к воротам дома «Голубая Сойка». Остановив фургончик в тени деревьев, так чтобы его не было видно из дома, я подошел к ограде. Ровно без одной минуты одиннадцать я увидел Хильду, спускающуюся по аллее. При виде ее вся кровь бросилась мне в голову, но я не пошевелился. Положив руки на ограду, я ждал ее. Она двигалась со свойственной ей грацией.
Подойдя к воротам, она остановилась, вопросительно глядя на меня. Я открыл ворота, и она подошла ко мне.
– Хэлло, Терри!
Это было совершенно не то, на что я рассчитывал. Я хотел тут же заключить ее в объятия, но с таким же успехом я мог бы обнять тень. Она выскользнула из моих рук.
– Нет, Терри!
Непреклонные нотки ее голоса больно резанули по сердцу.
– Почему – нет? Я не мог дождаться тебя!
– Да, я тоже, но ведь я же уже сказала однажды, что мы не можем заниматься любовью. Отныне мы друг для друга лишь друзья, и не более.
– Друзья? После того, что у нас было?
– Совершенно верно, Терри. Этого не вернуть. Прости меня, но так будет лучше. Я вообще не должна была приходить сюда. Если ты не хочешь, чтобы мы были только друзьями, я не смогу увидеть тебя снова.
Я глубоко вздохнул.
– О'кей, я принимаю твои условия.
– Неужели это так больно для тебя, Терри?
– Нет проблем! Я же сказал тебе: я принимаю твои условия. Пойдем. Обсудим это позднее.
Она прошла к фургончику и уселась рядом со мной.
– Я знаю прекрасный ресторанчик, – сказал я, включая двигатель. – Он находится на окраине, и там нас никто не узнает.
– Благодарю, что ты подумал об этом.
До Лос-Анджелеса было примерно восемьдесят миль. Дорога была прекрасной, но мне все же понадобилось около двух часов, чтобы добраться до города. Мы практически не разговаривали. Правда, пару раз Хильда заводила разговор о каких-то пустяках, но я не поддержал ее, и она обиженно замолчала. Так что во время всего пути мы хранили молчание.
Итальянский ресторанчик, который я выбрал, размещался на Хармос-Бич. Он славился первоклассной кухней.
Поставив фургончик на стоянке, я вместе с Хильдой поднялся на террасу, откуда открывался прекрасный вид на океан. На террасе располагались уютные столики, на которых стояли лампы под абажурами. Слышалась негромкая музыка, мимо столиков сновали официанты, обслуживая клиентов. Ресторан был переполнен, но это не смутило меня, так как я знал, что не встречу здесь никого из знакомых.
На ужин мы заказали устрицы, эскалоп и бутылку хорошего красного вина.
Я с надеждой всматривался в глаза Хильды, надеясь увидеть в них огонек желания, который раньше горел там, но напрасно.
– Мне нравится здесь, Терри, – сказала Хильда после того, как нам подали эскалоп. – Это мое первое появление в обществе за последние четыре года.
