Г.Р.О.М. расскажете? Времени предостаточно.
«Вот неугомонный! И не отстанет ведь!»
Сезонов закрыл книгу, откладывая ее, и посмотрел на Власова.
— Валерий Игоревич. Помнишь, как мне не нравилось твое — назовем это — попустительство, когда в Омске ты вел себя будто самостоятельный полевой боец-оперативник в отрыве от указаний? Помнишь, я как-то говорил, что допрыгаешься ты со своими инициативами?
Фамилин заложил руки за спину, всматриваясь в подполковника, пронзая его острым взглядом.
— Так точно. Помню.
Сезонов стоял по стойке «смирно» и ответил не сразу: тщательно взвесил всё, чем можно было на это отреагировать, и выбрал самую безобидную, уставную, фразу.
Фамилин слишком глубоко кивнул.
— Что ты, думаешь, случилось? — генерал выдержал паузу, ожидая от Сезонова реакции.
— Допрыгался?
— Отставить шутить. А случилось следующее. Страна, которой ты клялся и присягал на верную службу, памятуя о прежних боевых опытах и заслугах твоих и многих других, всех не перечислишь, солдат и командиров, постановила ныне следующее.
Генерал прошел к своему месту и сел, глядя на Сезонова и подняв ладонь, указывая ею за свою спину на настенный портрет министра обороны. Подполковник перевел взгляд на официальный снимок генерала армии.
— Им, — интонационно выделил Фамилин, продолжая направлять руку к фотопортрету, — инициирован процесс разморозки проекта Г.Р.О.М. Решение принято окончательное. Документ уже подготовлен. Информация подтвержденная, но на руках у меня этого документа, естественно, нет. Ему (Фамилин другой рукой, не оглядываясь, указал на официальный снимок президента; Сезонов перевел глаза на верховного главнокомандующего) об этом будет доложено завтра на внеочередном заседании штаба армии. Документ президентом будет подписан — это также известно заранее.
В кабинете повисло продолжительное молчание. Оба офицера смотрели друг на друга и ожидали, кто первый выскажется.
— Для начала — два важных вопроса, — коротко выдохнув, первым произнес Сезонов. — Почему это произошло и произошло именно сейчас? И при чем тут я?
— Для начала — присядь.
Фамилин указал подполковнику на ближайший к себе стул.
— Рассказываю только сейчас и только пока один раз. Без свидетелей. Поэтому слушай внимательно, — произнес генерал, складывая на столе перед собой руки и всматриваясь в Сезонова. Тот серьезно кивнул.
То, что поведал Фамилин, подполковник не мог и помыслить даже в самых смелых мечтаниях: просто считал, что в настоящей России в отряде Г.Р.О.М. отпала необходимость. Всеми ныне существующими подразделениями спецназа задачи выполняются полно и оперативно, составы укомплектованы, бойцы показывают себя профессионально и храбро, в новом и смелом формировании вроде никто не нуждается. Но вот начинают приходить новости об участившихся провокациях на Кавказе. На моря и острова русского Заполярья поглядывают чужие глаза из-за границ горизонта. В Азовском и Черном нет-нет да и творятся какие-то морские пограничные непонятки, на которые уже нельзя закрывать глаза. Международные террористические организации расширяют ячейки и вербуют в свои ряды прямо в нашей стране. Степи бывших союзных республик, Монголии и Китая затянуты в невидимые простому глазу сети контрабандной и контрафактной паутины, которые раскручиваются и в сторону южных российских регионов. Всё это вызывает обеспокоенность. А еще с недавних пор некоторые евразийские государства, с которыми Россия заключала взаимовыгодные договоры о партнерстве, в связи с внутренними кризисными явлениями испытывают нехватку обученных силовиков, нуждаются в повышении квалификации силовых структур и наработке опыта борьбы с преступностью. Потому и запрашивают у России принять предложение об участии в партнерской программе обмена бойцами и обучения своих, плохо обученных. А нашей стране свои профессионалы тоже нужны и лучше на боевых постах, а не в учебных центрах где-то за рубежом, поэтому направо и налево давать безоговорочные согласия мы не спешим. Вспоминают о некогда хорошо показавшем себя проекте и решают дать ему второй шанс уже в современных реалиях, раскрыть потенциал советского продукта в новых условиях, испробовать в наши дни военно-научные техники и технологии с оглядкой на потрясающие и поразительные результаты советского прошлого. С некоторыми коррективами, конечно, которые внесут в программу проекта в связи с новейшим миропорядком и международными принципами.
— Завтра — официальное объявление президенту. Сегодня — неофициальное информирование. Вот так. — Фамилин выбил пальцами по столу дробь и встал, выйдя из-за стола, шагнув в сторону подполковника. — Пока конкретику не всю знаю, еще не связывались. Но срочно поднимаются архивы, активно думают о формировании штата, ищут локацию для тренировочной базы. В общем, дел много. Процесс встал на колеса, как понимаешь. Кстати, тебе придется идти в штаб. Еще не знаю, когда, через меня потом сообщат подробнее. Это всё касаемо отряда. Высшее министерское командование хочет встречи с ныне живущими участниками, когда-то задействованными в проекте. И военными, и учеными, и разработчиками, в общем, всеми.
Сезонов сомнительно усмехнулся:
— Не знаю, как это получится, и что будет, когда это случится. Я почему-то не уверен, что согласятся все, кому отправят запрос. Сам я давно потерял связь с причастными. С того дня, как проект остановили. Были несколько хороших товарищей во время службы, но после заморозки с ними не виделись, и они не бойцы, а из институтов. Мы ведь, оперативники-агенты, друг о друге даже не знали. Такая вот личностная шифровка была. Те, кто приходил позже, не знали даже имени того, кто ушел раньше, до них, кто не был в составе, где оказался ты.
— Тем интереснее будет увидеть незнакомые лица, зная, что они исполняли до тебя те же задачи, когда примешь предложение штаба. Ты ведь примешь.
Последнюю фразу Фамилин произнес утвердительно, без намека на вопрос. Подполковник даже не стал возражать этой начальственной директиве. Ему самому в действительности было интересно, что же получится, что выйдет, как по-новому заиграет и будет действовать возобновленный отряд.
До сих пор не верится, что всё происходящее — фантастическая правда, что это случится, что настоящий разговор — далеко не шутка.
— А известно, ну, может быть, намеки, кто войдет в состав? Полевые агенты?
— Пока вся основная завязка идет на хорошо знакомом нам двоим персонаже. Который обладает невероятной силой. Догадаешься?
— Ягосор? — изумился Сезонов. — Но как?
— Он ведь уже не Ягосор. Он уже Александр Александрович Креплов.
— С этого момента поподробнее, — удивился подполковник.
— С этого момента обязательно подробнее. Ведь это была вторая причина, по которой я тебя пригласил, — кивнул Фамилин.
В Москве галактионец шел на контакт охотно. Доподлинно неизвестно, что побудило его к открытому диалогу со столичными военными, но верно одно: несмотря на характер, который он проявлял в Омске даже в общении с Сезоновым, здесь Ягосор вел себя серьезнее и спокойнее. Результаты многочисленных тестов с участием пришельца, повторно проведенных в Москве,
