— Ну и негодяи! — проворчал Вилек. — Ох, простите, отец!
Священника лишь улыбнулся.
— Мистер Хаммер... вы знаете что-нибудь о Вильяме Декере?
— Знаю только, что он сидел в тюрьме.
— Да, он говорил мне об этом недавно, и знаете, что меня удивляет? Он был исключительно чистосердечный человек и очень старался стать на честный путь. Это было нелегко для него, но он сумел себя перебороть.
Вилек подтверждающе кивнул.
— Верно, я и падре были единственными здесь, кто знал, что он был в заключении. Приехав сюда, он не заикался об этом, но потом у него пошли трудности с устройством на работу — кто хочет брать бывшего заключенного, спросите любого. Декер был честный человек и не был замешан ни в чем плохом. Всегда вовремя отдавал долги и платил по счетам.
— Это вы точно знаете?
Во взгляде здоровяка появилась нерешительность.
— Во всяком случае, я не замечал ничего плохого. Он заботливо ухаживал за ребенком после смерти жены.
— Он был в отчаянии?
— Конечно, горе его было безутешно. Докторам надо было платить, а он мало получал. Ей предложили сделать операцию и он, наконец, собрал деньги, но было уже поздно. Жена умерла через несколько дней после операции, и Декер сразу сильно сдал.
— Он много пил? — поинтересовался я.
— Нет, совсем не пил все это время, так как не хотел повредить ребенку. Он так носился с ним: весь ушел в заботу о сыне и стал реже вспоминать о смерти жены.
Священник слушал, согласно кивая головой. Когда Вилек остановился, он продолжил:
— Мистер Хаммер... Вильям пришел ко мне в церковь неделю назад и попросил меня сберечь его страховые полисы. Все были выписаны на имя ребенка и он хотел быть уверенным, что если с ним что-нибудь случится, то его ребенок не останется без средств к существованию.
Я даже замер на мгновение.
— Скажите, он не казался вам необычным в последнее время, скажем, испуганным? Может быть, он специально застраховался?
— Да. Теперь я вспоминаю, он, действительно, был чем-то обеспокоен.
Хотя, может быть, его грызла тоска по жене? Конечно, это кажется правдоподобным. Принимаясь за старое, он хотел, чтобы его страховка находилась в надежных руках, хотя я никак не могу поверить, что он намеривался...
Вилек стиснул кулаки и стукнул ими по столу.
— Нет, я не могу поверить, что он сделал это.
— Бывает, что люди оступаются, — сказал я. — Разве он не нуждался в деньгах?
— Бесспорно, нуждался. Он работал два-три дня в неделю в порту на 51-ом причале, но ему этого казалось мало, итак как на жизнь не хватало.
Он старался ограничивать себя во всем.
— У него были друзья?
Здоровяк передернул плечами.
— Иногда к нему заходил парень из порта. Потом он играл в шахматы каждый понедельник с одним слепым инвалидом внизу. Вроде никого больше не было.
— Может, ему срочно понадобились деньги?
— Нет... Вот перед смертью жены они были ему нужны, но не сейчас.
Кивнув, я повернулся к священнику.
— Отец, Декер ничего не говорил о своих планах насчет своего ребенка?
— Да. У него было намерение отдать его на воспитание в одну из наших церковных организаций. Мы все обсудили и он даже решил написать завещание.
Деньги по страховке помогут ребенку получить образование, их хватит до окончания школы. Он очень хотел, чтобы у него вырос честный сын. В какое же дело он ввязался и почему не пришел ко мне посоветоваться? Раньше он всегда приходил. Действительно, я...
— Отец, ребенок у меня, о нем пока есть кому позаботиться, но если вы готовы взять его, то я с радостью отдам его вам. В общем, я здесь из-за этого ребенка, и когда я найду типа, оставившего его сиротой, можете быть спокойны — он умрет. В городе преступники что-то слишком распустились. Мне уже все так надоело, что я постараюсь немного почистить город от грязных подонков.
— Боже... сын мой! Я...
— Не причитайте, отец, может вы помолитесь за меня потом, но не сейчас.
— Но вы же не станете рисковать?
Вилек внимательно посмотрел на мое лицо.
— Он будет, отец. Если я смогу вам в чем-нибудь помочь... дайте знать... ладно?
— Я сообщу. Когда вы договоритесь насчет мальчика, позвоните мне, отец... Мой номер в телефонном справочнике. Да, кстати, кто был приятелем Декера из порта?
— М-м-м... по-моему, его звали Хупер. Нет, Хукер... точно, Мэл Хукер.
Я отодвинул чашку и встал.
— Благодарю за угощение. Можно мне осмотреть его квартиру?
— Конечно. Верхний этаж, первая дверь от лестницы и ничего не спрашивайте у соседей. Все они сейчас моются. Сегодня как раз день, когда подают горячую воду, и все они сидят в ванных.
— Благодарю, — повторил я. — И аккуратней с полицейскими, они не должны много знать. Да, спасибо за кофе.
— Не стоит благодарности.
— До свидания, отец. Вы позвоните мне?
Он кивнул головой.
— Обязательно, но, пожалуйста, не рискуйте.
Я успокаивающе улыбнулся ему и двинулся вдоль прохода. Людей действительно было мало, но мне пришлось пройти через баррикады всяких ящиков с мусором, поломанной мебели, играющих детишек. Все это же, кроме детишек, я обнаружил в комнате Декера, но ничего ценного там не было.
Поэтому, оглядев комнату и покурив, я вышел на улицу.
У меня было скверное настроение. Казалось, что Пат был прав.
Вероятно, Декер действительно связался с парой уголовников и взялся за это ограбление, после чего удрал с добычей.
Усевшись в машину, я вновь тщательно все обмозговал и рассмотрел все с разных точек зрения, но все равно у меня перед глазами стояло лицо Декера со слезами на щеках и с ребенком на руках. Я вновь грязно выругался про себя. Может быть, тот тип, что был за рулем машины, еще околачивается вокруг, и может быть, я даже встречался с ним. Надо его искать. Я включил стартер, отъехал от тротуара и поехал в город.
Наверное, не только любопытство привело меня на Риверсайд-драйв.
Приехав туда, я решил, что будет неплохо проехать вокруг и осмотреться, заодно расспросить кого-нибудь. Может быть, кто видел эту парочку в машине. Мне не особенно повезло с моими розысками, это был довольно богатый район и люди интересовались тут лишь шелестом денег. Они смирно сидели в своих огромных домах, охраняемых швейцарами, присматривающими за их «кадиллаками», припаркованными вдоль тротуара.
Один из привратников вроде бы вспомнил «бьюик» с парой мужчин, которые околачивались поблизости неделю назад. Это он сообщил мне за два доллара. За эти же деньги он позволил мне внимательно осмотреть во внутреннем дворике. Все было чертовски просто для Декера. Каждый дом имел своего рода проход во двор, а оказавшись там, уже не составляло труда взобраться по пожарной лестнице. Осмотрев все внимательно, я поблагодарил привратника и вышел на улицу.
Двумя подъездами дальше находился дом, в котором побывал Декер. Я постарался не попасться на глаза привратнику и проскользнул к доске с фамилиями жильцов. Найдя имя: Мата Ли, я надавил на кнопку рядом с надписью. В нише с доской находился телефон, чтобы жильцы могли узнать, кто в данный момент к ним звонит. Мне пришлось прождать почти минуту, прежде чем зазвонил телефон. Раздался голос, замечательный голос, который нельзя было описать словами. А всего-то было сказано: «Да?» — и в моем мозгу уже возникло прекрасное видение Маты Ли.
Я попытался говорить как джентльмен.
— Мисс Ли?
— Да.
— Это Майк Хаммер — частный детектив. Могу я поговорить с вами намного?
— Ах... это о краже?
— Верно.
— Ну что ж, поднимайтесь ко мне.
Итак, я вознесся на небеса в специальном лифте и вышел в небольшой коридорчик. На двери номера 43 вместо звонка висел бронзовый молоточек. Я стукнул им о дверь. Дверь мне открыла грандиозная сиделка с усами.
И вот мой ангел сидит в большом кресле у окна. По крайней мере, правая часть лица, повернутая ко мне, не обманула моих ожиданий. Левая была с опухолью под глазом, а щечку пересекал багровый синяк.
Вероятно при ее виде, на моей выразительной физиономии отразилась невольная улыбка, так как она постучала пальчиками по ручке кресла и заявила:
— Мистер Хаммер, будьте так любезны, подойдите или уходите!
Но я не мог удержаться и все-таки усмехнулся, но уходить вовсе не собирался.
— Вы самая восхитительная женщина из всех виденных мной в мире женщин.
— Спасибо вам наполовину, — улыбнулась она. — Вы можете уйти, миссис Росс. До пяти вы свободны.
Сиделка собрала свои вещи и удалилась, предварительно убедившись, что у ее клиентки все под рукой. Может быть, она направилась побриться?
— Пожалуйста присаживайтесь, мистер Хаммер. Выпьете чего-нибудь?
— Спасибо... Я сам позабочусь о себе, скажите только, где все стоит.
Но мой ангелочек поднялась сама, закутавшись в легкую накидку. Она оказывала мне честь.
— Нет уж, лучше я сама. Это невыносимо — вести жизнь инвалидом с детства. Сиделка не дает мне даже рукой пошевелить, как будто я неспособна сама о себе позаботиться. Уж очень все носятся со мной, надоело. Правда, сиделка отличная кухарка, поэтому я ее и терплю.
