— Ты считаешь, их присутствие что-то значит? Они испарятся быстрее, чем бензин, как только узнают об исчезновении Леса Сент-Пьера и о существовании контракта со мной.
— Так почему же не сказать им об этом прямо сейчас?
Шекли развел руки в стороны.
— Всему свое время, сынок. Давай дадим Миранде шанс прийти в себя без посторонней помощи. По тому, как она разговаривала со мной вчера вечером, до того, как безумная жена Сент-Пьера озверела и начала швырять подковы, у меня сложилось впечатление, что Миранда начинает понимать, что происходит. Она видит, что Лес Сент-Пьер поставил ее в трудное положение. И хочет подстраховаться.
Миранда и Роберт закончили свой дуэт, и аудитория восторженно взревела. Роберт Эрл криво улыбнулся и сказал в микрофон, что они с Мирандой готовы исполнить «Пепел любви» на бис. Миранда рассмеялась. Пары на танцплощадке одобрительно закричали.
— Что значит «подстраховаться»? — спросил я у Шека.
Он снова развел руки в стороны.
— Тут нечего стыдиться, сынок. Не могу ее винить. Она только что напомнила мне о предложении, которое я сделал ей несколько месяцев назад, и спросила, может ли она перебраться в мой особняк.
— Она спросила у тебя?
— Конечно. Я сказал, что это будет разумным шагом, в особенности если учесть… — в его глазах вновь появилось отсутствующее выражение, словно кто-то распахнул дверцу печи и он ощутил ток воздуха. — Возможно, там ей будет лучше, ведь я смогу за ней присмотреть. Из-за Леса Сент-Пьера Миранда оказалась в полном замешательстве; у нее, Брента и Уиллиса появились дурацкие идеи о возможных вариантах развития ее карьеры.
— Дурацкие идеи, связанные с тем, чтобы избавиться от тебя?
Шекли кивнул.
— И это тоже.
Я выпил немного «Бадвайзера». От верхней части банки пахло колбасками.
Они снова запели «Пепел любви». Оркестр Роберта Эрла прекрасно оттенял их голоса, бас-гитара, ритм-гитара и барабан звучали очень чисто. Когда закончился первый куплет, Миранда дала себе волю, ее голос поднялся на пол-октавы и на миллион децибел до того уровня энергии, которая наполняла ее в кафе «Кактус». Она закрыла глаза, держа одной рукой микрофон, другую, сжатую в кулак, опустив вдоль тела. Роберт Эрл с улыбкой отступил назад. Он играл на гитаре и одними губами произнес: «Ого». Зрители на танцплощадке тут же отреагировали, подняв вверх руки.
Продолжать разговор стало невозможно — не из-за шума, просто возникало непреодолимое желание смотреть на Миранду.
Оно и к лучшему. Я не знал, что сказать Шеку, как осмыслить его слова. Я смотрел на девушку на сцене и думал о вечере миллион лет назад на Вест-Эбби, в комнатке для гостей, где пахло маргаритками и фреоном, с маленькой удобной постелью и телом, которое я едва помнил. У меня осталось лишь смутное ощущение, похожее на вкус «сахарной ваты».[148]
Наконец песня закончилась. Аплодисменты были долгими и благодарными. Мило Чавес, сидевший за столиком вместе с парнями из репертуарного отдела, выглядел уверенным и довольным. Один из них даже одобрительно улыбнулся.
Я перевел взгляд на Шекли.
— В прошлый раз ты решил быть со мной откровенным. Теперь я готов поступить так же. Сэмюель Баррера считает, что ты ничем не отличаешься от своих европейских друзей. Когда он до них доберется, у тебя возникнут очень серьезные проблемы.
Шек безмятежно приподнял брови.
— О чем ты, сынок?
— Я не думаю, что ты убийца, мистер Шекли. Едва ли ты решил, что необходимо убрать Джули и Алекса. Я считаю тебя заурядным подпольным коммерсантом, который потерял контроль над процессом. Ты позволил жадным профессионалам завладеть твоим бизнесом и выйти на новый уровень. Ты испугался, потому что забрался слишком высоко, и твоим местным партнерам стало не по себе. Полагаю, через год в твоем офисе будет сидеть и отдавать приказы Джин Краус. Возможен и другой вариант — он исчезнет, зато у тебя останется куча проблем в округе Авалон. Твои друзья решат, что во всем виновата Миранда; неужели ты думаешь, что она не попадет под перекрестный огонь?
Между тем Роберт Эрл и Миранда немного сбавили темп. Кин начал играть песню Брента «Тустеп вдовца» — очевидно, Роберт Эрл хорошо ее знал. Его исполнение показалось мне немного странным: он добавил причудливого черного юмора, делавшего трагедию немного нереальной. Она превратилась в обычную песню «кантри»: моя-мама-умерла-а-моя-собака-угодила-в-тюрьму. Мне это совсем не понравилось.
Между тем приятели Шекли нашли новых друзей и посматривали в мою сторону, дожидаясь команды «фас».
Лицо Шекли потемнело. Пока я говорил, он не смотрел на меня, снова сосредоточившись на Миранде, но уже не получая удовольствия от ее пения. Он поднял руку и коснулся пластыря на своем лице. Когда Шек снова заговорил, его голос звучал небрежно, но стал предельно холодным.
— Не испытывай больше свою удачу, сынок. Ты меня слышишь?
Он не собирался мне угрожать, просто дал честный совет. Кроме того, его слова означали, что разговор окончен.
Как только я ушел, приятели Тилдена Шекли возвратились за его столик и постарались восстановить прежнюю непринужденную атмосферу — открывали новые банки с пивом, раскуривали сигареты и разговаривали громкими голосами. На лице их босса застыла каменная улыбка, он смотрел в пустоту, словно на сегодня его разум уже удалился в другие миры.
Роберт Эрл и Миранда продолжали петь. Пары танцевали медленный танец. Мило развлекал больших шишек из Нэшвилла забавными историями и новыми бутылками охлажденного вина.
По дороге к выходу я дружелюбно кивнул помощнику шерифа округа Бехар. Моя банка «Бадвайзера» опустела. С одной покончено, осталось еще двадцать девять.
В перерыве я стоял у входа в бар, наблюдая, как по шоссе проносятся машины с зажженными фарами. Приехало около пятидесяти человек; многие из них заметно обрадовались, когда кассир сообщил им, что сегодня выступает Миранда Дэниелс. Однако никто не испытал особого счастья, увидев, что у входа стою я, и никто не попросил у меня автограф.
Через несколько минут после того, как зазвучали записи, у входа появилась Миранда, которую сопровождали улыбающиеся ковбои. Она поблагодарила их и отказалась от предложений выпить, и те постепенно разбрелись в разные стороны. Миранда подошла ко мне, улыбнулась и взяла меня за руку.
Мы молча зашагали по склону холма в сторону моста Хелотс-Крик. Через сто ярдов вокруг нас сомкнулась ночь. Небо все еще скрывали облака, но на юге уже тускло сияли отраженные городские огни. У моста мы остановились.
Миранда прислонилась к металлическим перилам. Я встал рядом. Наши глаза находились на одном уровне с верхушками чахлых мескитовых деревьев, растущих в высохшем русле реки. Мы почти ничего не видели вокруг себя, но теплый воздух пропитал запах мяты и аниса.
— Мило сказал, что песни звучали неплохо, — задумчиво проговорила Миранда.
— Ты пела замечательно.
Миранде не пришлось делать лишних движений, чтобы прижаться ко мне.
— Он ведь тебя не одобряет?
— Роберт Эрл Кин?
Она игриво толкнула меня.
— Мило. Я думала, он твой друг.
— Он тревожится из-за сделки с «Сенчури рекордс». Ты многое поставила на карту, и Мило опасается, что Шекли все испортит. Он переживает, что мне пока не удалось найти способ заставить Шекли отступиться.
Она провела рукой по металлическим перилам, и ее ладонь нашла мою руку.
— Но ведь это еще не все?
— Верно. Когда я в последний раз работал с Мило, между нами стояла женщина. Прошло три или четыре года, прежде чем мы снова начали разговаривать друг с другом. Сейчас его беспокоит, что я могу отвлечься от дела из-за женщины, на которую он сделал ставку.
— А ты можешь? — В ее голосе появились новые интонации.
Я смотрел на мескитовые деревья.
— Давай поговорим об этом. Наверное, пришло время выяснить, почему ты решила, что наши отношения будут тебе полезны.
В темноте я не мог разглядеть ее лицо, и мне пришлось делать выводы по наступившему молчанию и тому, что она убрала руку и отстранилась от меня.
— Что? — спросила она.
— В пятницу вечером ты дала мне понять, что не против куда-нибудь уехать. Все стремятся о тебе позаботиться и считают, что только они в состоянии сделать это правильно. Ты очень эффективно культивируешь подобного рода зависимость, и тебе удалось довольно далеко зайти.
— Я не… — голос Миранды дрогнул. Слова прозвучали слегка сдавленно, но все еще шутливо, как будто она пересекла черту в игре и начала понимать, что партнер больше не желает подчиняться прежним правилам. — Я не уверена, что мне нравится, как вы со мной разговариваете, мистер Наварр.
— Самое смешное, что я тебя не виню, — продолжал я. — Я хочу, чтобы ты добилась успеха. Твоя жизнь дома была не слишком радостной, и ты делала все, что могла, чтобы оттуда вырваться. Например, нашла способ контролировать отца, превратила Шекли в своего знаменосца, заставила брата продать тебе песни. Когда контроль Шекли стал слишком жестким, ты вынудила Кэма Комптона выдать информацию, которая могла вернуть тебе свободу, и подтолкнула Леса Сент-Пьера к шантажу. Когда дела пошли не так, как тебе хотелось, ты решила, что будет неплохо иметь меня рядом, и подарила мне вечер пятницы. Теперь твои шансы в «Сенчури рекордс» выглядят не слишком многообещающими, и ты снова обратилась к Шеку. Мы все влюблены в тебя, Миранда. Мило, Шек, я. Даже Эллисон. Мы бегаем вокруг тебя, отпихивая друг друга, и носимся с тобой, как с ценным призом, а ты спокойно направляешь нас. Прими мои поздравления.
