отобрал себе чистые джинсы и ветровку, переоделся и обшарил карманы сброшенной одежды. После этого он переложил слегка подмокшие документы во внутренний карман куртки, взвесил на ладоне ключи от собственной квартиры и хотел было их выбросить, но передумал. "Кто его знает?" - подумал Петухов и, спрятав ключи, забрался в машину. Вспомнив об оставленном пакете с деньгами, он печально вздохнул, но тут же решил, что налегке ему будет проще добраться до места.
Петухов долго не решался завести двигатель, понимая, что за рулем даже в абсолютной темноте представляет собой прекрасную мишень. После такого сумасшедшего дня, после всей этой беготни и переживаний ему очень хотелось развалиться на сиденье, покурить и уснуть до утра, а затем проснуться в собственной постели у себя дома и посмеяться над дурным сном. "Господи, подумал он, - загони ты всю эту шушеру в какую-нибудь пивную. Дай добраться до денег, а все остальное я сам сделаю. Ты меня только здесь проведи. Аминь."
Собравшись с духом, Петухов вставил ключ в замок зажигания, резко повернул его и судорожно вцепился в руль, но машина не только не завелась, она вообще не подавала никаких признаков жизни.
- Суки! - отвалившись на спинку сиденья, прошептал он и немного погодя добавил: - Все правильно, я бы сделал то же самое.
Некоторое время Петухов сидел и соображал, что делать дальше. Его мало привлекал многокилометровый ночной марш-бросок, усталость чувствовалась во всех членах, а в душе образовалось какое-то холодное, тупое равнодушие, которое словно спеленало его по рукам и ногам. Петухову захотелось напиться до полного бесчувствия, но до ближайшего ночного магазина, где можно было бы купить спиртное, было не менее десяти километров, а на пути к нему его дожидались страшные люди в белоснежных сорочках, с бесшумными пушками и железным намерением убить его, миллионера Петухова.
Незаметно для себя он задремал, но нечаянный отдых его длился недолго и был очень беспокойным. Когда Петухов так же внезапно проснулся, он испуганно вздрогнул и вскинул руку, чтобы посмотреть на часы, совершенно позабыв, что его окружает кромешная тьма. Первой его мыслью была "надо бежать", и спросонья он очень неловко попытался выскочить из машины. Петухов зацепился ногой за резиновый коврик, сильно отпихнул от себя дверцу и болезненно съежился от шума, который наделал. Он на секунду замер, затем пулей выскочил из машины и, уже не думая об осторожности, бросился через дорогу в лес.
Пробежав метров сто, Петухов вдруг почувствовал под ногой пустоту и со всего маху рухнул куда-то вниз. Впрочем, яма оказалась неглубокой, и упал он довольно мягко, но едва Петухов приземлился, как сразу понял, на что, а вернее, на кого он свалился. Выкинув в падении руки вперед, он буквально обнял окоченевший труп своего бывшего преследователя, а лицом ткнулся ему в грудь.
От ужаса Петухов едва не потерял сознание и заорал так, что эхо разнесло крик на несколько километров. Слегка присыпанная прелыми листьями, безжизненная холодная туша жирного мужика шевелилась под ним будто живая, правая рука Петухова уперлась в лицо нижнего мертвяка, а пальцы левой механически сжались на чьей-то липкой и скользкой лодыжке.
Петухов плохо помнил, как выскочил из ямы и побежал вглубь леса. Выставив вперед руки, он хватался за стволы и ветви, отталкивался от них и несся дальше. Его колотила крупная дрожь, все тело ещё ощущало покойницкий холод окоченевшего здоровяка, пальцы склеились, и Петухова едва не стошнило на бегу, когда он понял, что это чужая кровь. Не останавливаясь, он принялся было вытирать руки о джинсы, но неожиданно лбом врезался в дерево и повалился навзничь.
Петухов очнулся от того, что страшно продрог и от тупой головной боли. Он лежал в сырой ложбинке, вся его одежда насквозь пропиталась водой, а тело так замерзло, что он едва мог пошевелиться. От неудобного лежания правая рука у него сильно затекла, на лбу саднила здоровенная шишка, а в ушах что-то монотонно гудело, словно прямо над ним проходила высоковольтная линия. Вокруг в сизых предрассветных сумерках высились белесые стволы деревьев, более похожие на призраки, и Петухов не сразу вспомнил, где он находится и как сюда попал. Он долго ощупывал разбитый лоб, тяжело вздыхал и тихо, сквозь зубы матерился.
С трудом поднявшись с земли, Петухов продолжил свой нелегкий путь. Он брел параллельно шоссе, пытаясь согреться, вяло размахивал руками, и вспоминал, на какое расстояние успел отъехать от границы. Получалось, что до долларового клада ему предстояло пройти никак не меньше пятнадцати километров. О том, чтобы остановить на дороге машину и быстро добраться до места, он уже не помышлял - ночное падение в яму с трупами убедило его, что лучше пройти это расстояние на четвереньках и сохранить жизнь, чем доехать с комфортом и навсегда остаться гнить в лесу.
"И чего я побежал? - с запоздалым раскаянием думал Петухов. Переночевал бы в машине и с рассветом ушел бы. Ночью они вряд ли меня искали. Небось сидели у костра и жрали водку. Да, водка сейчас не помешала бы."
Километров через пять Петухов наконец добрался до следующего проселка, слишком широкого из-за редколесья по обочинам. Он долго осторожничал, не решаясь в открытую перейти его, но освещенные косыми солнечными лучами лес и дорога выглядели такими мирными, а вокруг было такое благолепие, что он взял себя в руки и пошел, изображая то ли местного жителя, то ли грибника, по рассеянности позабывшего взять корзинку.
На середине ухабистой деревенской дороги Петухов обернулся и застыл на месте - чуть в стороне от проселка, в густых зарослях молодого ольшанника стояли белые "жигули". Заметны были только крыша автомобиля, да угол заднего стекла. Поблизости не было видно ни души, а Петухову немедленно погрезилось, что из-за каждого куста на него направлено по автоматному стволу с гранатоподобным глушителем. Лицо его и без того изуродованное рваной раной на щеке и шишкой на лбу, перекосило от страха. Он дернулся было назад, затем даже не осознал, а ощутил каждой клеточкой своего тела, что возвращаться куда опаснее, и сломя голову рванулся через дорогу.
Петухов не слышал, была ли за ним погоня. Он инстинктивно запутывал следы, затем ему пришло в голову, что надо уйти подальше от шоссе, и он взял круто влево. Постепенно углубляясь в лес, Петухов бежал все медленее и медленнее. Он задыхался, быстро терял силы и обливался горячим потом. Ноги уже едва слушались его,
