руками он цеплялся за нижние ветви деревьев и рывками заставлял себя двигаться дальше.
В панике Петухов и не заметил, как лесной дерн под ногами сменила путанная болотная трава, а между кочек начали попадаться небольшие окошки черной пахучей воды. Перепрыгивая через них, он несколько раз падал в лужи, вывозился в грязи, но только когда впереди показалось целое озерцо, повалился на сухой склон небольшого холма и от усталости ткнулся лицом в перекрученную прошлогоднюю осоку.
Когда Петухов отдышался, он забрался повыше на пригорок, достал сильно отсыревшие сигареты и попытался закурить. Похоже было, что за ним никто не гнался, либо преследователи безнадежно отстали или искали его поблизости от шоссе. Первый вариант устраивал его больше всего, и Петухов подумал: "А если эти сволочи ловят меня в лесу между двумя проселочными дорогами? Не могут же несколько человек обложить все леса в округе? Значит я проскочил? Эти придурки в "жигулях" пошли посрать или спят в машине как сурки, а я под самым носом... Ох, хорошо бы! Вышел, так сказать, из окружения. Господи, дай несчастному миллионеру доехать до любимого города Каменногорска. Выскочу, свечей тебе поставлю - гореть им не перегореть."
Он сосал сырую сигарету, которая постоянно гасла, часто прикуривал от зажигалки и рассуждал: "Вряд ли Ант забрал с собой объедки. Ему сейчас не до этого. Может быть даже и водку с пивом бросил. А с такими запасами я не то что до Каменногорска, до Питера на своих двоих дойду. Ловите меня потом на сопках Маньчжурии. Только смотрите, гнидники, я там буду проездом."
Петухов поднялся на ноги и почувствовал, что все тело ломит, будто он всю ночь разгружал вагоны с тяжелыми мешками. Он заметил, что у него появился насморк, в горле запершило, и несмотря на пробежку, Петухову вдруг сделалось зябко. Впереди лежало болото с торчащими из воды голыми стволами берез и осин, назад возвращаться было нельзя, и он решил, что лучше идти на приличном расстоянии от шоссе, пусть даже и через топь. Солнце уже стояло достаточно высоко, в мертвом лесу ничто не мешало ему освещать гиблое место, и благодаря солнечным бликам болото выглядело не столь зловеще.
Стеная и постоянно хватаясь за поясницу, Петухов взял немного вправо и пошел вдоль густого смолянистого озерца. Кочки под ногами с громким чавканьем уходили под воду, а затем вновь выплывали, словно нечесанные головки каких-то любопытных сказочных существ.
Петухов очень медленно брел по болоту и радовался тому, что забрался в такую глушь. Он нисколько не боялся заблудиться, поскольку знал, в какой стороне шоссе, и надеялся, что его преследователи не догадаются искать его здесь. В очередной раз остановившись покурить, Петухов выломал себе толстую жердь и долго пытался вспомнить, как называется эта дубина у тех, кто ходит по болотам, но искомое слово на ум не шло. И вообще, мысли в голове у Петухова начали путаться, он чувствовал, что у него поднимается температура, а силы стремительно убывают. Заметив это, он снова подумал о водке, которой можно было выгнать хворь, и даже прибавил шагу, но оказалось, что быстро идти по болоту невозможно - Петухов пару раз соскользнул с кочек в воду и с трудом вытянул ногу из черной вонючей грязи.
Где-то через час пути Петухов понял, что с такой скоростью он доберется до денег не раньше следующей недели. Ему трудно было придерживаться взятого направления, часто приходилось огибать целые озера, выбирать дорогу посуше, а иногда и возвращаться назад, когда он заходил в невинные на первый взгляд, но на поверку гиблые места. Постепенно у него создалось впечатление, что он кружится на одном месте, и тогда Петухов решил выбраться из болота и идти лесом. Он покрутил головой, вспоминая, откуда пришел, затем повернул направо и полез вперед не разбирая дороги, но вскоре ему пришлось надолго остановиться. Петухов снова провалился в болотную жижу, с большим трудом вытянул ногу, но оставил полуботинок где-то на глубине тридцати сантиметров. Пока он думал, как его достать, след затянулся, и Петухову пришлось здорово помучиться, прежде чем он нашупал и выдернул из цепкого болотного ила злосчасный ботинок.
Оконечность болота Петухов увидел издалека. Метрах в трехстах впереди, в просветах меж голыми березовыми хлыстами начала мелькать зелень, но путь до леса пролегал через сплошную топь. Правда, слева до противоположного берега тянулась цепочка небольших холмиков с деревцами, и между ними кое-где видны были кочки. Не желая обходить воду, конца которой не было видно, Петухов решил рискнуть и полез по кочкам. Он благополучно добрался до третьего холма, перекурил на нем и двинулся дальше. Четвертый сухой островок с упавшей березой находился всего метрах в пяти, и Петухов надеялся покрыть это расстояние в несколько прыжков, но третий прыжок оказался для него роковым. Он не удержался на кочке, долго балансировал, стараясь сохранить равновесие и все же полетел в черную маслянистую воду.
Окунувшись с головой в густой болотный бульон, Петухов не очень испугался, поскольку умел хорошо плавать. Он вынырнул из воды, попытался оттолкнуться ногами от дна и вдруг почувствовал, что не может этого сделать. Ноги как-будто опутали веревками и прикрутили к чему-то, что не позволяло их поджать или выпростать на поверхность. Петухов начал грести к поваленной березе, но вложив в это почти все силы, продвинулся всего на несколько сантиметров. Силы уже были на исходе, когда Петухов впервые подумал о том, что ему не выбраться, и это открытие едва не сломило его. Он впал в отчаяние, начал беспорядочно колотить по воде руками и дергаться, и чем больше он старался, тем быстрее трясина засасывала его.
У Петухова не было времени на выработку тактики, он уходил под воду с невероятной быстротой, и помог ему непреодолимый ужас, который он испытывал перед погибелью. Собрав всю волю, он начал грести к березе и греб до тех пор, пока не ухватился за ветку толщиной с карандаш. Петухов попробовал подтянуть себя к стволу, выиграл у болота ещё несколько сантиметров, но силы его почти иссякли. Он лишь судорожно уцепился за ветку потолще и обмяк.
Вода доходила Петухову уже до подбородка. Береза оказалась совсем трухлявой, и едва он начинал тянуть ветви на себя, они крошились у него в руках. Когда же Петухов сообразил, что понапрасну теряет время, и ему осталось жить не больше минуты, он принялся орать. Но выкрикивал он не обычные в таких случаях слова "помогите,
