— После того, как убили их… Один из них был мне дорог.
— Я буду вам еще лучшим помощником.
— Посмотрим… Вы действительно хотите поступить ко мне на работу?
— Конечно! Ведь в отдел социального страхования меня, похоже, уже не возьмут…
В этот момент сбоку отодвинулась небольшая занавеска под тигровую шкуру, и в комнату вошло прелестное создание в ночной рубашке из почти прозрачного нейлона. На вид ей не было и двадцати, и она напоминала Марину Влади… Она была красивой, здоровой, с длинными светлыми волосами — в общем, страшно аппетитной… Ее большие светлые глаза смотрели чисто и простодушно… Когда она двигалась, ни о чем другом уже не думалось — хотелось только смотреть на нее, и все. Она бросила на меня быстрый взгляд.
— Поль, ну в чем дело?
Лицо босса смягчилось.
— Оставь нас, крыска моя…
— Это надолго?
— Да, Иди ложись.
— Но я не могу заснуть!
— Ну так почитай…
Она снова — с некоторым любопытством — посмотрела на меня своими туманными светло-голубыми глазами. Она будто вышла из мечты. Я видел уже немало смертельных красоток, но еще ни одна не производила на меня такого ощущения свежести и чистоты… Эта девушка была живым воплощением молодости. Да, этот нарколог, похоже, не скучал!
Она исчезла там, откуда появилась, и я жадно проводил глазами умопомрачительные линии ее бедер.
— Поздравляю, — не сдержавшись, шепнул я Кармони. Мужчинам всегда льстят подобные замечания…
Он слегка порозовел. Может, он был с приветом? Не зря ведь у него такие маленькие руки…
Когда я наливал себе новую порцию виски, раздалось негромкое жужжание, и лампа на ночном столике зажглась два-три раза сама по себе.
— Вот и он, — сказал Кармони. — Допивайте и идите в соседнюю комнату… Когда будет нужно, я вас позову. Я подчинился — тем более охотно, что упомянутая соседняя комната служила пристанищем той маленькой богине!
Кармони подвел меня к занавеске:
— Сказка, мсье немного побудет с тобой.
Она полулежала на низкой кровати с розовым покрывалом, отбросив волосы назад. Глаза ее были влажными, как у лани.
— Садитесь, — приказала она мне, указывая на кресло.
Я тихо прошелестел «спасибо» и сел, не сводя с нее глаз. Она листала толстый журнал мод с глянцевыми страницами. Перевернув еще одну, она уронила журнал на коврик у кровати.
— Как вас зовут? — спросила она.
— Капут…
— Как того бандита, о котором столько писали в газетах?
Значит, она лучше следила за новостями, чем ее мужик. Впрочем, ничего удивительного: что ей было еще делать, если не красить ногти и не читать газетки?
— Да, точно так же, как его… Более того: если бы не эта моя борода, мы с ним были бы похожи, как близнецы…
Она рассмеялась:
— Так это вы и есть?
— Угадали!
Она находила это лишь забавным и не испытывала ни малейшего страха. Она была рада, что отгадала ответ. Видимо, вся жизнь казалась этой девчонке сплошной игрой, иногда веселой, иногда монотонной…
— А вас действительно зовут Сказкой?
— Как же! Такие имена бывают только в календарях! Это Поль меня так окрестил.
— У него хороший вкус, это имя вам очень к лицу.
Наступило молчание… Я услышал, как в комнате Кармони открылась дверь, и машинально прислушался. То, что происходило за тигровой занавеской, могло сыграть решающую роль в моем ближайшем будущем.
Откровенно говоря, я был почти доволен ходом событий. Я в очередной раз отхватил приличный кусок от пирога удачи. Ко мне вновь возвращалось былое везение. Впрочем, оно далеко и не уходило…
Сказка сообразила, что я решил подслушать беседу.
— Послушайте, мсье Капут, вы, похоже, очень любознательный молодой человек?
— Это не любопытство, — шепотом ответил я. — Это профессиональная добросовестность. Мне дали роль, и я ожидаю реплики, после которой должен выйти на сцену!
Она улыбнулась.
— А без этой бороды вы, наверное, красивый!
Ну вот, она уже начинала меня клеить… Ничего себе, скорость… Где только ее этому учили? Уж явно не на курсах для домохозяек! Я с удовольствием бы продемонстрировал ей фокус с плавающей рукой, но уж больно неподходящее было время… Да и персона тоже. Если я начну закидывать крючки девчонке самого Кармони, то моя карьера у короля наркотиков не продлится и дня!
В соседней комнате уже базарили вовсю.
— Я смотрю, машина здесь, — говорил незнакомый голос. — Нашли его?
— Конечно! — ответил Кармони.
Тот, другой, спросил тихим голоском, в котором звучало что-то вроде беспокойства:
— Кокнули?
— Да…
— Тем лучше!
Тому типу, видно, сильно полегчало.
— Поделом ему. Это ж надо — замочил Жерара как ни в чем не бывало, скотина!
Тогда Кармони проговорил своим спокойным голосом:
— Прежде чем сдохнуть, он все выложил… Сказал, что собирался убить меня за двадцать пять миллионов, которые ему обещал некий Бертран…
— Что за хреновина? Вы его знаете, этого Бертрана?
— Нет, а ты?
— Впервые о нем слышу!
— Странно…
— Почему, патрон?
— Потому что парень утверждал, что труп этого самого Бертрана лежит у тебя в погребе…
Тот тип с трудом сглотнул слюну.
— Это еще что за сказки? Эх, патрон, зря вы приказали его хлопнуть! Пусть бы попробовал повторить все это при мне!
Кармони крикнул:
— Капут!
И я вошел. Действительно — для этого наступил самый подходящий момент.
Посреди комнаты сидел невысокий лысый толстяк в сером полосатом костюме. У него на коленях лежала широкополая фетровая шляпа.
Он посмотрел на меня; мое лицо ни о чем ему не напоминало.
— Это кто? — спросил он.
— Капут. Слыхал о таком?
— Еще бы…
Незнакомец неловко протянул мне пухлую потную руку, но я не стал пожимать ее, и он глупо застыл с поднятой рукой, как дрессированная собачка.
— Убери свою клешню, приятель, — проворчал я. — И становись перед микрофоном; по-моему, это твой последний шанс отличиться.
Он позеленел.
— Что? Но… Но позвольте…
— Замолчи, Бунк!
Кармони зажег одну из своих диковинных сигарет, вонявших розами.
— Капут — это и есть тот, кто сидел за рулем «рено». Это он убил Жерара и нашел труп так называемого Бертрана!
— Послушайте, тут какое-то недоразумение! Зачем было устраивать весь этот спектакль?
Я двинулся вперед. Меня одолевала страшная злость. Этот тип был мне противен. Я вообще терпеть не могу маленьких и толстых, а этот казался еще и насквозь фальшивым…
— Раз уж ты, свинина, обо мне слыхал, то должен знать, что в мокрых делах я немного разбираюсь. Ты не мог не знать, что у тебя в подвале труп… Он, наверное, и до сих пор там лежит; не станешь же ты таскать его с места на место, когда в квартале море полицейских!
— Да клянусь вам…
— Не надо клясться, это для тебя плохая примета…
Он начал увиливать:
— Может, труп в подвале и есть, но я о нем абсолютно ничего не знаю… Я никогда не слыхал об этом самом Бертране, и вообще…
Я повернулся к итальянцу.
— Скажите, Кармони, не найдется ли в вашем домишке какого-нибудь спокойного уголка, где легко будет смывать с пола кровь?
Вместо ответа Кармони нажал на кнопку звонка, и Меченый мгновенно открыл дверь.
— Пошли в подвал, — постановил итальянец.
Бунк начал раскисать.
— Патрон! — заскулил он. — Я не понимаю, за что мне все это! Этот человек только что убил ваших людей и затащил нас всех в дерьмо, а вы почему-то верите ему, а не мне!
Между нами говоря, я этому толстяку немного сочувствовал. Действительно, тут было на что обижаться…
— Пошли, пошли, — поторопил Кармони, ничуть не поколебавшись.
И мы стали спускаться по лестнице следом за телохранителем. Бунк шел впереди меня на подгибающихся ногах, продолжая что-то жалобно ворчать. Кармони топал сзади, то и дело щелкая ради забавы своей золотой зажигалкой.
В холле парень, который отобрал у меня пистолет, поднялся с места — точь-в-точь как часовой, вытягивающийся при появлении генерала.
Меченый открыл небольшую дверь в углу холла, включил свет, и мы двинулись вниз по деревянной лестнице, покрытой плетеной дорожкой.
Толстяк уже ничего не говорил — только пыхтел, как тюлень.
Наконец мы прибыли в шикарный, выложенный плиткой подвал. Охранник со шрамом открыл следующую дверь, и мы оказались в прачечной. Здесь стояли здоровенная стиральная машина, сушка и гладильный стол. У этого Кармони были, похоже, крайне буржуазные привычки…
Переход в это помещение, служившее для строго определенных целей, несколько уменьшил напряжение, Мы стояли друг напротив друга, опустив руки, и обменивались нерешительными взглядами.
