Белая "тойота" въехала колесом в глубокую лужу и обдала меня потоком грязной талой воды с головы до ног. Даже лицо покрылось слоем едкой московской грязи. Кое-как утеревшись, я повернулся к "тойоте", чтобы высказать водителю, что я думаю о нем. Повернулся и застыл.
Есть женщины, увидев которых я забываю обо всем и иду за ними как сомнамбула. Что делать есть у меня такой недостаток, есть.
За рулем "тойоты" сидела именно такая женщина. Она смущенно выглядывала из машины.
- Ой, простите! Я совершенно вас не заметила! приговаривала она.
- Нет-нет, ничего, пробормотал я.
- Нет, сказала она, открывая дверцу, так ходить по улицам нельзя. Вы благодаря мне стали похожи на бомжа. Садитесь.
- Да нет, спасибо…
- Садитесь, садитесь! повторила она. Прошу вас.
Что- то она чересчур настойчива.
- Между прочим, меня зовут Саша, безапелляционно заявил я, забираясь в машину.
- А меня Наташа. Мы с вами как одеколон.
- Что? изумился я. Какой одеколон?
- Ну раньше была серия одеколонов. "Саша" и "Наташа". Не помните?
Она звонко рассмеялась, откинув голову и обнажив белые и ровные зубы.
- Простите меня, Саша. Я такая неуклюжая.
- Уже простил.
- Как мне загладить свою вину? Давайте я вас куда-нибудь отвезу.
- Не надо, говорю, я здесь недалеко работаю. А вот от вашего телефончика в качестве компенсации я бы не отказался. И от сигареты.
Я сразу заприметил пачку "Винстона", лежащую над бардачком.
Она пару раз моргнула, как делают женщины, когда хотят изобразить нерешительность, а потом достала маленький блокнотик и ручку.
- А где вы работаете?
- В Генеральной прокуратуре, никогда не делаю тайны из своей должности, я следователь.
- Ого, поразилась она, как интересно! Вы ловите жуликов?
- Да.
Нет лучших актеров, чем женщины. И никакой мужчина не сможет так мастерски скрыть свою игру. Но вот разгадать чужую я могу. Это один из главных навыков, который я приобрел за годы работы следователем. И вот хотите верьте, хотите нет, но мне вдруг показалось, что моя новая знакомая имеет в своей замечательной головке какую-то заднюю мысль. Причем мысль, имеющую ко мне самое непосредственное отношение. Разумеется, мне захотелось выяснить, что это за мысль такая.
- Вот это да! Никогда бы не подумала, что познакомлюсь с настоящим следователем. Да еще окачу его грязью с ног до головы.
Она прыснула и уже собралась вырвать листок из своего блокнота. И неожиданно сказала:
- Знаете что, если вы покажетесь на работе в таком виде, все жулики разбегутся. Давайте я в качестве компенсации лучше отвезу вас к себе и почищу как следует. Я тут недалеко живу, на Тверской-Ямской.
И опять мне показалось, что она имеет в отношении меня какой-то план.
По дороге Наташа рассказала мне, что работает в модельном агентстве у Юдашкина.
- Неужели манекенщицей! испугался я. Пусть меня сочтут тухлым, старомодным консерватором, но я не люблю этих кукольных красоток, снующих туда-сюда по возвышению посреди зала, которое именуется "подиум".
- Нет, я не манекенщица. Я модельер, сказала Наташа.
Когда она затормозила у своего дома на Тверской-Ямской, мы уже были на "ты". От Наташи исходили особые флюиды, которые заставили забыть обо всем о хоккеистах, о трупах обычных граждан, о трупах хоккеистов и о преступлении, которое нужно кровь из носу раскрыть через три дня. Конечно, я забыл о работе не окончательно. К тому же что-то мне подсказывало, что это неожиданное знакомство на самом деле не такое уж и неожиданное…
- Снимай свой плащ! первым делом скомандовала Наташа, как только мы переступили порог ее квартиры.
Я послушно скинул плащ.
- Проходи в комнату. Я сейчас. Наташа исчезла в глубинах квартиры.
Я говорю "в глубинах", потому что так оно и было на самом деле. Такой гигантской квартиры я еще не видел в своей жизни. В прихожую выходило шесть дверей, ведущих в комнаты, и три коридора, которые тоже заканчивались дверями.
- В какую именно? переспросил я.
- В гостиную. Четвертая дверь справа от входа, издалека донесся голос.
Я последовал инструкциям и попал в гостиную размером с футбольное поле. Ну по крайней мере с мою квартиру.
Судя по всему, труд модельера оплачивается у нас гораздо лучше, чем следователя по особо важным делам. Гостиная Наташи была уставлена роскошной мебелью, пол устлан мягкими коврами, на полках стояли какие-то невообразимые золотые сервизы, серебряная посуда и масса разных блестящих штучек. Люстра была точь-в-точь как в Большом театре и, наверное, такая же дорогая. Может, она на самом деле банкирша? А может, у нее муж банкир? Никаких обручальных колец у нее на пальцах я не заметил, но это, конечно, не показатель. А если сейчас из какого-нибудь коридора появится этот неизвестный банкир? Что тогда? А ничего. Скажу, плащ почистить зашел…
Наконец на пороге появилась Наташа. И конечно, я снова забыл обо всех делах. Здесь, в квартире, она смотрелась, понятно, гораздо лучше, чем на промозглой улице. Кроме того, благодаря короткой юбке обнаружилось, что ноги у нее как у баскетболиста и растут прямо из подмышек. Это действительно была почти идеальная женщина. Конечно, ее нельзя было назвать юной, однако Наташа относилась к тем женщинам, которые с годами становятся просто шикарными. Единственное, что несколько диссонировало с ее обликом, это плотная марлевая повязка на руке. Ну еще несколько искусно загримированных синячков на шее. Впрочем, их происхождение у такой женщины вполне объяснимо…
- Твой плащ я повесила в прихожей.
- Это где? Третья дверь за поворотом направо? Ты, я надеюсь, меня проводишь, когда я буду уходить. А то я заблужусь в твоей квартире.
- Она не такая уж большая, сказала она, подходя к бару, который находился в углу, это просто так кажется из-за хорошо продуманной перспективы.
- А-а.
- И кроме того…
О, как знаком мне этот псевдозастенчивый взгляд из-под длинных ресниц!
- …Кроме того, я надеюсь, что ты не уйдешь очень скоро, многозначительно закончила она.
- Ну что ж, индифферентно сказал я, посижу немного.
- Выпьешь что-нибудь?
- Пожалуй.
Я встал с дивана и тоже подошел к бару.
- Только дай-ка я сам поухаживаю за тобой.
Осторожность никогда не повредит.
- Ладно, улыбнулась она. Улыбка, конечно, была просто обворожительной, но мне показалось, что Наташа сделала над собой усилие, чтобы улыбнуться. Почему?
- Бар в твоем распоряжении.
- Виски, джин-тоник?
- М-м, она замялась, я выпью вина. Вот этого.
Она показала пальцем на одну из бутылок. Я налил ей вина, а себе коньяку из хрустальной бутылки. Мы взяли бокалы и сели на диван.
- Давай выпьем за знакомство, сказала она, подсаживаясь, может, даже немного ближе, чем я мог рассчитывать.
Ну разумеется. За что же мы еще могли пить? Конечно же за знакомство.
Слово за слово сценарий у таких встреч всегда один и тот же. Вскоре она уже страстно впивалась в мои губы, обнимая своими длинными руками и прямо-таки бесконечными ногами.
Когда мой бокал почти опустел, она на миг оторвалась от моих губ и спросила:
- Турецкий, хочешь еще коньяку?
Стоп! Я ведь ей еще не успел сообщить свою замечательную фамилию.
- А откуда ты знаешь мою фамилию?
Она чуть вздрогнула.
- Ты же мне сам сказал.
- Я? Я не говорил…
- Не говорил? хихикнула она. Странно…
Черт, почему так кружится голова?
- Не говорил. Откуда ты знаешь мою фамилию?…
Последние слова я произнес с трудом, потому что мой язык неизвестно от чего вдруг начал заплетаться. Неужели от полбокала коньяка? Не может быть…
- Откуда? улыбаясь, прошептала Наташа. От верблюда, мусор сраный!
Сердце у меня в груди екнуло так, что чуть не выпрыгнуло наружу. Вот и оправдались все мои опасения. Но было поздно. Я попытался что-то сказать, но с удивлением обнаружил, что пошевелить языком не могу. То же самое произошло и с конечностями. Было такое чувство, что я внезапно лишился тела. Так, Турецкий, спокойно. Даже если ты живешь последние минуты на белом свете, ты не должен расслабляться! Будешь знать в следующий раз, как клеиться на улице к незнакомым бабам! Если выживешь, конечно.
Спокойно, спокойно! Сейчас, самое главное это выяснить, кто она и зачем это сделала. С какой целью?
Между тем Наташа взяла со стола телефонную трубку и потыкала пальцем в кнопки.
- Алле! Все готово. Отрубился. Еду. Да нет, будет дрыхнуть часа четыре, с-собака…
Судя по всему, с тех пор как я впал в бессознательное состояние, прошло немало времени. Вот и за окном заметно стемнело.
Я вспомнил, что кто-то рассказывал мне, как можно на некоторое время нейтрализовать яд или сильный наркотик. Надо сделать несколько приседаний и при этом резко вдохнуть и выдохнуть, задерживая дыхание после каждого цикла. Кровь насыщается кислородом и мозг немного "очищается". Правда, ненадолго.
