Через несколько минут я убедился, что кто–то успел побывать тут до меня, но действовал весьма аккуратно. Не было ни мехов, ни драгоценностей, о которых упоминала Эва. Зато остались нетронутыми белье, повседневная одежда и несколько вечерних платьев. Запасов косметики на туалетном столике и в ванной хватило бы, чтобы открыть небольшой магазин. Со специальной полки в туалете исчезли чемоданы. В разных местах квартиры я насчитал около сорока пар обуви. Никаких бумаг, ни одного письма или фотографии. Стереопроигрыватель с огромным запасом пластинок в Эвином вкусе. Везде было очень чисто, кровать застелена свежим бельем, в ванной чистое полотенце, но на полированном столе — еле заметный слой пыли. Из окошка кухни было видно, что гараж пуст. Окончательно я убедился в своих подозрениях, когда перевернул один из стульев. Обивка была сдернута, из–под нее торчали блестящие пружины. Если бы это произошло давно, пружины при такой температуре и влажности успели бы заржаветь и потемнеть.
Одно из двух — либо Грифф уже обнаружил тайник и дочистил его, либо он пришел к выводу, что деньги спрятаны где–то еще. Был и третий вариант — они заставили ее сказать, где тайник.
Что теперь? Женщина по фамилии Беллемер, которую здесь никто не знал, умерла? Какая жалость! Но другая женщина, Тами Вестерн, отправилась в путешествие на своем автомобиле, захватив чемоданы и ценности. Когда истечет срок аренды, администрация фирмы велит освободить квартиру. Вещи будут хранить в течение некоторого времени, но когда плата за хранение приблизится к их стоимости, все будет пущено с молотка. Никаких проблем.
Решив, что на первый раз достаточно, я двинулся к выходу. Внезапно дверь распахнулась.
Ему было лет тридцать. Широкие плечи едва помещались в дверном проеме. Ноги как колонны. Оранжевые плавки гигантского размера и пижонские темные очки, через плечо перекинуто полотенце. Темные курчавые волосы прикрывали мощный череп, в остальном на теле не было никаких следов растительности, за исключением выгоревшего пушка на ногах. Для тяжелоатлета у него был чересчур большой живот. Облик незнакомца дополняли маленький детский ротик, внушительная челюсть и очень темный загар.
— Что, черт возьми, здесь происходит? — рявкнул он.
— Признаться, я тоже хотел бы разобраться в этом. В конторе мне дают ключ, но, придя сюда, я вижу, что номер уже занят. Или они сдают квартиры с жильцами в придачу? Так что, будьте добры, подвиньтесь, и я вас покину.
Он отступил на шаг, я вышел и старательно, но не демонстративно захлопнул дверь.
— А я–то подумал, что… Эту квартиру снимает одна птичка, она сейчас путешествует.
Явытащил ключ и показал ему бирку.
— Видите, 7 В. Мне его дали у Говарда. Сначала я пытался открыть 5 В — мне показалось, что меня адресовали туда. Но дверь не открывалась, я взглянул на бирку и решил, что девушка оговорилась.
— Понятно. А я увидел машину, открытую дверь и заподозрил неладное. Тут на днях обчистили несколько коттеджей.
Из–за изгороди, отделяющей нас от соседнего дворика, раздался звонкий девичий голосок:
— Что случилось, Грифф, с кем ты говоришь?
— Все в порядке, беби. Парню дали в конторе не тот ключ, и он попал в квартиру Тами. Я сказал, что она в отъезде. Мак не появлялся?
— Нет, и даже не звонил. Что будем делать?
— Ладно, — сказал я, — спасибо за разъяснения и извините. Кстати, вы–то сами довольны этим жилищем?
— Смотря чего вы хотите, — пожал он плечами. — Преимущество — все отдельно, никто тебя не трогает. В четверти мили отсюда — хороший пляж. В общем, если вы один, то вряд ли вы найдете что–нибудь получше.
— А вы, наверно, и работаете где–нибудь поблизости?
— Будь здоров, парень.
Он смерил меня взглядом и зашагал к калитке, соединяющей дворики номеров 7 В и 7 С, а я отправился в контору Говарда.
— Надеюсь, вам понравилось? — Бетси встретила меня улыбкой.
— Я обнаружил там множество вещей, на которые не рассчитывал, — я протянул ей ключ так, чтобы она увидела бирку.
— Но… но… Господи! Вы вошли в чужой номер! Там кто–нибудь был? — Она быстро перебрала карточки. — Это номер мисс Вестерн. Но ведь я сказала вам 5 В!
— Туда я и отправился. Но ключ не подошел, я увидел бирку и подумал, что вы ошиблись. Не беспокойтесь, в номере 7 В никого не было. Сосед из номера 7 С сказал, что она уехала.
— Да, она очень часто уезжает, — рассеянно подтвердила Бетси, изучая бирки на остальных ключах. — Боже мой, вот же он, 5 В! Наверно, это Фред перепутал. Остальные вроде в порядке. Вы поедете смотреть 5 В?
— Думаю, нет смысла. Он ведь точно такой же, как номер мисс Вестерн?
— Да, если не считать цветового решения.
— А она давно там живет?
Бетси заглянула в карточку.
— Почти два года. Кстати, вы спрашивали насчет обслуживания. Здесь отмечено, что к мисс Вестерн ходит горничная. Мы записываем такие сведения, чтобы знать, кто имеет право входить в помещение.
— Прекрасно. Тогда, если можно, дайте мне ее координаты, потому что, видимо, я все–таки займу номер 5 В. Правда, я уже обосновался в другом месте, но ваши условия меня больше устраивают.
— В таком случае вам лучше оформить аренду сейчас. Даже в это время года наши номера не пустуют подолгу.
— Если я оставлю вам пятьдесят долларов, вы сможете подержать его для меня несколько дней?
— Пожалуйста. Сегодня четверг, стало быть, в субботу днем вы должны дать окончательный ответ. Если вы поселитесь у нас, пятьдесят долларов будут зачтены в счет оплаты за первый месяц. Помимо арендной платы, мы берем по сорок долларов вперед за коммунальные услуги. За телефон вы платите сами.
— Отлично. Запишите мне, пожалуйста, адрес горничной.
— Конечно. Вот, пожалуйста. Она убирает еще в нескольких наших номерах.
Усевшись за руль и включив кондиционер на полную мощность, я прочитал записку. Миссис Норин Уокер. Пятидесятая улица, 7930, Арлентаун. Телефон 881–6810. Позвонив из закусочной, я выяснил, что Норин будет дома после шести.
Оставшееся до шести время я использовал для изучения окрестных баров. Конечно, какие–то выводы можно сделать, глядя на вывеску и на витрину, но лучше зайти внутрь. Пить совсем не обязательно, лучше всего сделать вид, что ищешь чью–то фамилию в телефонной книге. Я искал заведение совершенно определенного сорта. Меня не интересовали уютные бары с пожилым дядькой–барменом, где изо дня в день собираются одни и те же добропорядочные компании окрестных торговцев и их плотных матрон, где все знают друг друга по имени и часами ведут общий разговор, медленно потягивая пиво и легкое вино.
К пяти тридцати у меня было четыре кандидата. Все они располагались в радиусе двух миль от Коув–Лэйн. «В пять у Лолли», «Флигелек», «Камин» и «У Рамона».
У всех четырех было много общего: приглушенный свет, безупречно чистые стаканы, лучшие сорта бренди и виски, белоснежные форменные куртки барменов, ковры, никаких вульгарных телевизоров, зато обязательно рояль или пианино, роскошные отдельные кабинеты, в которых так удобно вести деловые переговоры. И еще кое–что общее я почувствовал во всех этих заведениях. Дыхание в затылок. Ощущение, что тебя взвешивают, оценивают и заносят в ту или иную категорию. Во всех четырех я заказал плимут со льдом. В «Лолли» и «Камине» порции были весьма скромные, а цены высокие. «У Рамона» — немного лучше. Зато во «Флигельке» за нормальную порцию брали доллар, а к коктейлю подавали отличный острый сыр.
Какая–то компания, сблизив головы, сидела за столиком в затененном углу. Их обслуживала длинноногая официантка в белом. Ближе к стойке двое мужчин в строгих костюмах обсуждали сделку со шведской фирмой. Стройная смуглая девушка с обесцвеченными добела волосами, в вечернем платье из сложенной вдвое рыболовной сетки делала вид, что играет на маленьком позолоченном фортепиано. Бармен был похож на откормленного, довольного жизнью хорька. Я дал ему на чай доллар в надежде повысить свои акции.
Вторая дверь из бара выходила на территорию мотеля. Я вышел через нее и немного поговорил со швейцаром мотеля.
Выяснилось, что «Флигелек» принадлежит той же фирме, что и мотель, но давно уже сдан в аренду.
Мои подозрения крепли. Прекрасная выпивка, хорошая еда, ковры, пианистка и прочая мишура — все это служило приманкой для клиентов и в то же время прикрытием основных источников дохода: азартных игр, девочек, может быть, наркотиков. Именно поэтому каждого нового посетителя взвешивали на невидимых весах: клюнет или нет? На сколько сотен или тысяч можно его расколоть? Такие заведения есть везде — от Лас–Вегаса до Чикаго, от Макао до Монтевидео. Они могут быть более или менее привлекательными, но суть не меняется. «Флигелек» был одним из лучших.
К шести часам я отправился в Арлентаун, надеясь, что Норин Уокер поможет мне найти недостающие звенья.
