— Кто такой этот тип? — удивительно неприятным голосом спросил черноволосый.
— Успокойся, Ли, не надо нервничать! — бросила Аманда Уоринг. — Возможно, мы сумеем все выяснить. — Она нетерпеливо посмотрела мне в лицо: — Если вы такие друзья-приятели с Антоном, как получилось, что я никогда не встречалась с вами раньше?
— Полагаю, вам просто не повезло, Аманда! — Я ей заговорщически подмигнул. — Впрочем, не везет-то в первую очередь мне. Надо же такому случиться, когда мы впервые встретились, с вами явился этот давно вышедший из строя тип. — Я презрительно кивнул в сторону сидевшего против меня парня.
— Ли!
Она выкрикнула его имя со всем авторитетом генерала с четырьмя звездами, который только что обнаружил под кроватью своей жены младшего лейтенанта.
Толстые волосатые руки, которые уже наполовину сократили разделяющее нас пространство, нацелившись на мое горло, нерешительно замерли в воздухе на несколько мгновений после того, как она выкрикнула его имя, затем неохотно опустились на стол.
— Ради самого себя, никогда больше не делайте этого, — напряженным голосом произнесла Аманда, затем откинулась на мягкую спинку диванчика и на мгновение закрыла глаза. — У Ли бешеный, зачастую неконтролируемый характер. В другой раз, возможно, мне не удастся остановить его, и он вас покалечит, мой друг, ужасно покалечит.
— С ним случится то же самое, — усмехнулся я.
Мне показалось, что пришло время перестать забавляться, пока не началась настоящая потасовка, поэтому я извлек из кармана свой значок и показал его им.
— Коп? — Человекоподобная обезьяна была страшно разочарована. — Мерзкий вонючий коп! Я должен был сразу это понять.
— Для вас — лейтенант, — загремел я, — лейтенант Уилер из офиса шерифа. А это Ли?
— Солон, — ответил он, — если вам угодно.
— Прекрати, Ли, — напряженным голосом произнесла Аманда, снова выпрямляясь на диванчике, — в чем дело, лейтенант?
— Мне любопытно знать, что заставило вас написать записку Антону Леквику о необходимости встретиться с ним сегодня здесь, — сказал я.
— Я написала… — Она покачала головой, широко раскрыв глаза. — Никаких записок я ему не писала, лейтенант!
Я достал записку из бумажника и положил перед ней на стол. Она ее внимательно рассмотрела, затем покачала головой:
— Я ее не писала, лейтенант. Почерк не имеет ничего общего с моим. Это что, дурацкая шутка?
— Если вы ее действительно не писали, мисс Уоринг, тогда приходится только удивляться тому, что вы оказались здесь, в баре «Рикошет», примерно в то самое время, которое указано в записке, верно? — мрачно спросил я.
— Антон позвонил мне прошлым вечером, и… — Она взглянула на меня, глаза ее выражали одновременно страх и недоумение. — Он просил о встрече с ним здесь вечером. Это было что-то срочное, у него было что-то…
Она замолчала и отвернула голову.
— У вас ведь есть эксперты-графологи, верно? Они смогут определить, я писала эту записку или кто-то другой?
— Помолчи, Аманда, — зашипел Солон, — тебе вовсе не надо спорить с копом. Ты даже не обязана отвечать на его вопросы. До тех пор, пока он не скажет нам, в чем дело. Так что давайте послушаем вас, лейтенант!
Последнее слово из его уст прозвучало как ругательство.
— Леквик был убит ранним утром. Кто-то вздернул его на дереве позади дома Сент-Джерома, пытаясь придать всему видимость самоубийства.
— Антон умер? — Голос Аманды прозвучал как-то удивительно бесцветно.
— В котором часу он звонил вам вчера вечером? — спросил я.
— В десять или половине одиннадцатого.
— Где вы были в это время?
— В отеле «Пайнз». Я там проживаю.
— Вы находились в своей комнате?
— Да.
— А ночью, после звонка Леквика? Кто-нибудь находился вместе с вами, хотя бы какое-то время?
— Нет, — ответила она сердито.
Я перенес свое внимание на рябую физиономию Ли Солона.
— Как обстоит дело с вами?
— Я проживаю в том же отеле, — буркнул он, — на короткое время выходил, вернулся в свой номер около половины двенадцатого, по всей вероятности, и сразу же лег спать.
— Где вы находились до этого?
— Просто выходил из отеля.
Он злобно посмотрел на меня, как если бы ему доставляла удовольствие словесная потасовка, коли не удавалось подраться по-настоящему. У меня невольно мелькнула в голове мысль, как он дошел до жизни такой. Или же он родился с садистским вкусом к насилию и не избавился от него с годами? Оба варианта меня не устраивали, а вид разъяренных мутных глазок был еще более отталкивающим. У такого Солона наверняка было криминальное прошлое, подумал я. У него просто не хватало мозгов, чтобы держаться в стороне от всяких неприятностей, они ему были необходимы так же, как наркоману героин.
— Ну? — Он поскреб голову сквозь засаленные черные кудри. — Желаете отвезти меня куда-нибудь и применить третью степень, чтобы добиться ответа, коп? — Он возмущенно хохотнул. — Для этого потребовалось бы больше копов, чем найдется в этом занюханном городишке!
— Ради смены обстановки попытались бы вы заняться чем-то полезным, Солон, — дружелюбно заговорил я, — для такого типа, как вы, имеется масса подходящих специальностей. В вашем костюме вы могли бы заменять, например, маяк!
Его физиономия исказилась от звериной ярости, он издал нечленораздельный звук, затем все его тело затряслось (возможно, это вовсе была не ярость, а предвкушение, близкое к сексуальным стимулам приближающегося наслаждения). Волосатые пальцы вцепились в скатерть.
— Я вас предупреждала, лейтенант, — дрожащим голосом произнесла Аманда Уоринг, — у Ли бешеный характер. Вы не должны…
— Тот маленький жетон, который я показал вам, дает мне право защищаться всеми доступными средствами, если только он нападет на меня, включая применение огнестрельного оружия, коли не будет иного выхода. И ваш орангутанг это прекрасно знает! — Я усмехнулся в его искаженное от ярости лицо: — Верно, Солон?
Он неожиданно схватил свой стакан и ударил им о край стола, так что стол зашатался, а в его руке осталась лишь верхняя часть с острыми зубцами по окружности, напоминающими сталагмиты. И тут Солон заколебался, скорее всего потому, что он смотрел прямо на дуло моего 38-го, который я выхватил из поясной кобуры в тот самый момент, когда он стал обрабатывать стакан.
— Брось это, — произнес я вкрадчивым голосом, — или ты будешь спать сегодня в ящике рефрижератора!
Звериная лапа медленно разжалась, стекла полетели на пол. Я почувствовал, что в баре внезапно воцарилась напряженная тишина, а мой старый приятель, башковитый бармен с походившим на картошку носом, уже спешил к нашему столику с бейсбольной битой, отнюдь не случайно зажатой в его правой руке. Я убрал пистолет и сунул свою жестянку под нос-картофелину прежде, чем он успел раскрыть рот.
— Все в порядке, — сказал я ему, — возвращайтесь назад и разбавьте водичкой еще несколько бокалов.
— Эй, — он с откровенным недоверием скосился на мой значок, — вы лейтенант?
— Понимаю, — проворчал я, — вам не терпится стать бывшим барменом, да? Продолжайте вести себя и дальше так же глупо, и ваша мечта живо сбудется!
Он моментальной ретировался, предоставив мне одному заниматься Солоном. Кажется, мы оба понимали, что стоит мне на секунду отвлечься, и я в одно мгновение смогу превратиться в отбивную из Уилера.
— Возвращайтесь назад в свой отель и хорошенько отдохните, — сказал я ему. — Такой монстр-переросток должен много спать.
Солон медленно поднялся на ноги, лицо его вообще было лишено всяких эмоций, и, спотыкаясь словно лунатик, пошел прочь.
Сидевшая возле меня Аманда облегченно вздохнула и дрожащими пальцами поднесла ко рту сигарету.
— Я думаю, он забавный, — сказал я ей. — Вы его подобрали после того, как сдохла ваша черная пантера?
Он надежный друг, — напряженным голосом ответила она, — как правило, у меня с ним не бывает никаких трудностей, я справляюсь с его кошмарным характером, но после того, как вы его так извели своими насмешками, лейтенант, я была бессильна.
— Вы все перевернули вверх тормашками, но это не имеет значения. Коли вам нравятся такие чудилы, как этот, дело ваше. Что вы скажете про Антона Леквика? Он тоже был просто другом, таким же чудилой или нет?
— Да, Антон был другом, — огрызнулась она, — это считается преступлением в Пайн-Сити, лейтенант?
— Поэтому вы в данный момент проживаете в отеле «Пайнз»? — вежливо спросил я. — Чтобы навещать своих друзей — одного, который отличается необузданным характером, воплощением жестокости, так бы я сказал, и второго, который стал объектом необузданной жестокости сегодня около часа ночи?
После того как Солон покинул бар, к Аманде вернулась присущая ей самоуверенность. На красивом лице проступило высокомерно-презрительное выражение. Именно так она впервые посмотрела на меня.
