– Мне нравятся волосатые мужчины, – тихо сказала она, – я считаю волосатую грудь признаком мужественности, хотя и говорят, что это ерунда.
– Так же, как я – плоскую грудь у женщин, – и я положил руки на соблазнительные выпуклости, каждая рука восхитительно наполнилась, – плоскогрудая женщина не имеет и половины притягательности по сравнению с такой, как ты.
– Мне надо умыться, – мягко произнесла она, не делая попытки освободиться, – я, наверно, выгляжу страшилищем, – она тихонько сняла мои руки, – надеюсь, ты не принадлежишь к числу тех мужчин, что готовы заниматься любовью, не снимая с себя ботинок?
Я сопровождал ее до ванной комнаты. Проходя мимо зеркала и увидев себя, она вскрикнула и сделала гримаску.
– В чем дело? – спросил я.
– Теперь я окончательно убедилась в том, что доктор Лэйтон прав, считая меня нимфоманкой! – заявила она. – Если девушка днем делает сложную дорогую прическу и в тот же вечер занимается любовью, иначе как нимфоманкой ее не назовешь!
– Дэнни, дорогой! – Майк Буржесс потряс мою руку, захватив в железные тиски. – Польщен знакомством. Уверен, что на этот раз Марсия сделала верный выбор.
– Благодарю.
Первый шок на ленче я получил именно от встречи с ним. Из рассказов Марсии о своем «папочке» я смутно представлял маленького робкого человечка, нерешительного настолько, что боится пожурить свою дочурку в момент, когда ее надо просто высечь. Реальность на четыре дюйма превышала шесть футов и весила минимум двести фунтов, причем я заподозрил, что ломать кирпичи голыми руками – одно из его любимых хобби.
– Мы должны встретиться и поговорить в ближайшее время. Марсия найдет чем заняться, пока мужчины беседуют, верно? Как насчет завтрашнего вечера?
– Отлично, – слабым голосом произнес я.
– Ну и порядок! – Он хлопнул меня по плечу и почти сломал мне ключицу. – Встречаемся в клубе «Эльдорадо» около семи. Погуляем на славу!
– Конечно, мистер Буржесс.
– Просто Майк! – Он хлопнул теперь по другому плечу, и я с ужасом подумал о последствиях. Что, если я до конца жизни не смогу поднять рук?
Грифельно-серые глазки, глубоко посаженные на грубое, как будто выточенное из камня лицо, некоторое время пристально меня изучали.
– Ты кажешься мне возмутителем спокойствия, Дэнни. Но это как раз то, что всегда было нужно Марсии. Крепкий парень, который не потерпит ее выкрутасов! Прими мой совет: выбей из нее дурь, если она начнет тебе досаждать.
– Спасибо, Майк, – я вымученно улыбнулся, – я запомню совет.
– У вас еще все впереди. – Он медленно подмигнул, что выглядело на его лице так же нелепо, как если бы президента известной корпорации застали крутящим хулахуп в своем офисе. – Но тебе надо подумать о постоянном жительстве в Австралии. Я слышал, что ты тоже интересуешься полезными ископаемыми, а здесь, в Австралии, есть несколько фантастических разработок месторождений! Поговорим об этом завтра вечером.
– Конечно, Майк, – ответил я и быстро отступил, чтобы оказаться вне досягаемости его варварских похлопываний, – увидимся завтра вечером.
Я подождал, пока он повернется спиной, и проскользнул к бару. У стойки распоряжался бармен по найму, которого я попросил налить мне тройной бурбон со льдом. Бросив быстрый взгляд в дальний конец гостиной, я увидел, что Марсия прощается со своим папулей и явно собирается сопровождать его до входной двери. С дюжину гостей все еще оставалось в комнате, но все, казалось, были заняты разговорами друг с другом, никто не обращал на меня внимания. Я схватил свой стакан с виски и улизнул на балкон.
С гавани тянул прохладный бриз, и, облокотившись на балконные перила, я с удовольствием ощутил его прохладу на своем лице. Последние несколько часов были для меня сущим проклятием. Во-первых, у меня осталось впечатление, что все гости ввалились одновременно, и к тому времени, когда Марсия закончила меня представлять своим друзьям, я не помнил ни одного имени. Дальше последовали бессмысленные, просто на грани помешательства, разговоры. Я вздрогнул при воспоминании о пожилой матроне, похожей на вдову, которой понадобилось минут двадцать, прежде чем она наконец осознала, что я никогда не встречался с ее троюродным кузеном, который живет в Бирмингеме, штат Алабама, и все еще пишет ей два раза в неделю, хотя они ни разу не виделись за последние двадцать лет!
– Ах, шалунишка! – пробормотал мне в ухо грудной, чуть хрипловатый женский голос, и я чуть не выплеснул от неожиданности виски вниз через поручни. – Вы избегаете общества?
Я неохотно повернулся и встретил понимающий взгляд фиалковых глаз. Он принадлежал блондинке примерно такого же роста, как Марсия, и такого же великолепного сложения. Вьющиеся волны волос пшеничного цвета разлетались от легкого бриза по ее плечам. Что касается ее наряда, вызывало удивление, что она не боится подхватить простуду на сквозняке, потому что сапфирового цвета брючный костюм был из вязаных кружев такого редкого рисунка, что в нем было больше дырок, чем самого кружева. Одного взгляда было достаточно, чтобы определить, что под костюмом лишь черное бикини, состоявшее из двух полосок, которые при следующей же стирке, по всей вероятности, просто исчезнут из стиральной машины.
– Все это ужасные люди, – она наигранно содрогнулась, – я вас ни капельки не виню, Дэнни, что вы убежали от них! – Содрогание было настолько искусно выполнено, что ее грудь все еще волнующе колыхалась, когда остальные части тела уже успокоились. – Как здесь холодно! – Она медленно улыбнулась. – Это моя ошибка – выйти на балкон практически голой!
– На вас это выглядит прекрасно, – объявил я.
– Правда? – Глаза ее округлились от удовольствия. – Оказывается, он не только выглядит сексапильно, но умеет разговаривать с женщинами! Счастливица Марсия, подцепила такого мужчину в свою полную собственность! О, Дэнни, вы, наверно, даже не запомнили в этой суматохе мое имя. Я – Соня Шеппард.
– Лучшая подруга Марсии, – оскалил я зубы в хищной улыбке. – Она рассказала мне все.
– Надеюсь, не все? – Легкий испуг промелькнул у нее в глазах. – Не рассказала же она вам чудовищную историю о той ночи, когда я как будто бы… – Она потрясла головой. – Ну, нет, этого не может быть! Разрешите мне поздравить вас с помолвкой, Дэнни!
Я взял протянутую руку и почувствовал, как она ласково погладила мою кончиками пальцев.
– Спасибо. – Я с трудом высвободил руку.
– Я считаю, что Марсии здорово повезло, – голос ее звучал с волнующей хрипотцой, – вот счастливая! Я бы не возражала иметь хотя бы половину ее счастья. Знаете, я всегда считала, что зря запретили двоеженство. А вы как считаете?
– Я считаю, что мне будет вполне хватать одной жены, – спокойно ответил я, – Марсия очень темпераментная девушка, и мне придется приложить всю свою энергию, чтобы ее… ну скажем… занять.
Уголки рта у нее опустились, выражая сочувствие.
– Говорят, что иногда перемены необходимы в жизни, так что, если у вас появятся по этому поводу мысли, Дэнни, найдете мой номер в телефонной книге.
– Ищете возможность заработать очередные пять очков?
– Десять! – Теперь она хищно, по-кошачьи, оскалила зубки. – Поверьте, я знаю некоторые фокусы, о которых Марсия даже не подозревает!
– В течение нескольких последних лет не видел хорошего карточного фокуса, – искренне признался я.
– Один час со мной, и я заставлю тебя сидеть на задних лапках и умолять, сукин ты сын! – ласково прошептала она.
Я невольно рассмеялся, и немного погодя расхохоталась она.
– Так-то лучше, – промурлыкала Соня, – не обижайся, Дэнни. Помни, где меня можно найти, если заскучаешь, идет?
– Я запомню.
Она вдруг стала серьезной.
– Я хочу спросить, хотя тебе может показаться, что я хочу зла Марсии и веду за ее спиной двойную игру. Но это не так. Мой вопрос: тебе все известно о Марсии?
– Знаю, что я третий жених, а также то, что случилось с двумя предыдущими. Об этом? Она сама мне рассказала.
– Марсия находилась в ужасном состоянии, когда погиб бедняга Кевин, – глаза Сони инстинктивно устремились к краю балкона, – но кто может ставить ей это в вину, бедняжке. Потом, разумеется, ходили злые слухи, что Кевин не случайно вывалился, а выпрыгнул сам, и Марсия довела его до такого состояния. Конечно, это ерунда и неправда, но вся история оставила шрамы в ее сознании. Она очень ранима, будь с ней добрее.
– Я знаю всю историю о той ночи от Марсии, – я охотно поддержал беседу, – все выпили слишком много вина, Марсии стало дурно, она пошла в ванную, там ее вырвало, и в это же время твои трусы летели на балкон.
– Я должна покраснеть, – весело сказала она, – но давно уже не умею. С того самого дня, когда школьная воспитательница поймала меня с садовником в сарае.
– Потом, – продолжал я, – Марсия застукала вас с Кевином в спальне, и вы с ней подрались.
