Я работал у себя в комнате, когда генерал вошел ко мне в сопровождении нашего хозяина, достопочтенного Таги-Заде. Я не видел его с той самой минуты, когда этот учтивый до приторности господин встретился со мной на стадионе Амир-Абада. Изящно одетый, прижимающий руки к груди, низко кланяясь и закатывая глаза, он произвел на меня впечатление опереточного благородного отца.
Таги-Заде обеими руками пожал мою и, выразительно улыбаясь, осведомился о здоровье.
– Что вы так надолго забыли нас? – спросил я.
Таги-Заде аккуратно откинул фалды своего нарядного сюртука, осторожно сел и, умильно глядя на нас, сказал:
– Боялся обеспокоить… ведь у вас так много дел… Каждая минута дорога у вашего превосходительства… – произведя меня в генералы, со сладчайшей улыбкой пояснил он.
– Что вы! Наоборот, времени хватает, – засмеялся я.
– Александр Петрович, – сказал генерал, – наш симпатичный хозяин…
– И друг, – нежно поглядывая на нас, вставил Таги-Заде.
– И друг, – охотно повторил генерал, – просит о некотором одолжении. Он хочет на два-три дня слетать в Баку.
В коридоре послышались шаги, раздался стук в дверь. Так как Сеоеву и Кружельнику было приказано оставаться в своей комнате и без вызова не приходить, то я спокойно взглянул на генерала.
– Войдите! – сказал он.
Вошел дежурный адъютант.
– Товарищ генерал, летчица, старший лейтенант Кожанова, к товарищу полковнику.
Генерал выжидательно взглянул на меня. Внезапная идея осенила меня.
– Пусть войдет, – сказал я.
Таги-Заде задвигался на стуле, хотя было видно, что ему не очень хотелось уходить.
– Оставайтесь, вы не мешаете нам, – предложил я.
В комнату вошла Елена Павловна.
– Товарищ генерал, я к полковнику Дигорскому, разрешите остаться? – обратилась она к генералу.
– Не только разрешаю, но и прошу. Полковник мне говорил о вас, – тепло и просто сказал генерал.
Таги-Заде не без любопытства оглядывал вошедшую. Хорошенькая женщина в военной форме, с орденами привлекла его внимание.
– Вот и ответ, дорогой Таги-Заде, – произнес я. – Елена Павловна – пилот прилетевшего к нам самолета. Завтра она возвращается обратно в Баку. Я лечу вместе с нею. Оформляйте ваши бумаги, и вы составите приятную компанию нам. Не так ли, товарищ Кожанова?
– Если разрешение будет дано, с удовольствием доставлю вас на место, – знакомясь с Таги-Заде, сказала она.
– Очень будет приятно, – низко поклонился летчице Таги-Заде.
– Только скорее оформляйте бумаги, без них я не возьму вас на борт, – сказала она нашему хозяину, учтиво поцеловавшему ее руку.
– Сейчас бегу… постараюсь к вечеру иметь и пропуск и все нужное, – расшаркиваясь перед нами, заторопился Таги-Заде.
– Только помните: в четыре часа тридцать минут мы вылетаем из Кереджа. Не опоздайте, я смогу задержаться на пять, на десять минут, не больше, – предупредила его Елена Павловна.
– Не опоздаю… – уже из дверей крикнул Таги-Заде, исчезая в коридоре.
– Ну, вот вам и еще пассажир, – засмеялся генерал. – Вы, Елена Павловна, небось отвыкли от таких раздушенных и напомаженных франтов.
– А, ей-богу, даже и не привыкала. Ведь он первый такой, который пилоту ручки целует и лакированные ботинки носит. Ведь мои пассажиры – это груз да военный народ.
– Ничего, он мужчина славный, а только боюсь, что не получится у него ничего, – сказал я.
– Почему? Не дадут визы? – спросила Кожанова.
– Нет, дать-то дадут, отчего не дать, а просто не успеет. Ведь лететь нам рано утром, а пока он министерства да посольство обегает, анкеты заполнит и мало ли какие еще формальности выправит, не то что день, а суток пять пройдет…
– Ну, что ж, через неделю я опять буду в Кередже, и если он получит визу, тогда полетит со мной, – сказала Елена Павловна.
– Бог с ним, это его забота, а вот расскажите-ка нам, товарищ Кожанова, где вы были в Тегеране, что видели и какие у вас планы на сегодня? Видели базар? – спросил генерал.
– Нет, товарищ генерал, только собираюсь, хотела пригласить туда полковника.
– Ну, на этот раз вам придется поехать туда со мною, – засмеялся генерал, – у полковника в связи с отъездом масса срочных дел. А с базара вернемся сюда и пообедаем все вместе. Не протестуете?
– Хорошо, – согласилась Кожанова, – но только к семи часам вечера мне нужно быть на аэродроме.
– К семи вы будете возле вашего самолета.
Они вышли, а я, переждав несколько минут, подошел к телефону и набрал номер мистрис Барк.
Мне сразу же ответили. Я узнал чистый и твердый голос Эвелины Барк.
– Рано утром улетаю на Кавказ. Звоню вам, как обещал…
– Это очень мило, но я была убеждена, что вы не улетите, не заглянув ко мне, хотя бы… – она чуть слышно засмеялась.
– Хотя бы? – повторил я.
– Из желания увидеть Зосю, – так же смешливо договорила она.
– И вас, – подчеркнуто твердо сказал я.
– Это серьезно? – уже другим тоном проговорила она.
– Да, и вы знаете это, мистрис Эвелин, – впервые за все наше знакомство я назвал ее по имени.
В трубке было молчанье, послышался тихий, неуверенный вздох, потом я услышал ее слова:
– У нас в таком случае прибавляют слова: «My dear» – «моя дорогая», я исправляю вашу ошибку и договариваю за вас. Приезжайте в десять часов, я буду вас ждать. «My dear», – нежно проговорила она.
Кружельник и Аркатов прохаживались по саду, и я из окна видел, как дружески они беседовали между собой. Я усмехнулся. Следователь и его бывший подследственный.
Они сели у фонтана. Аркатов курил, а Кружельник с наслаждением ел виноград. Оба уже знали о микрофоне, и поэтому все свои беседы вели только в саду. Глядя на такое довольное, хорошее, открытое лицо Кружельника, я невольно подумал о Зосе. Чистые, ясные глаза брата были очень похожи на ее глаза, та же глубокая синь, такой же овал лица. Мне было приятно, глядя на него через окно, восстанавливать в памяти милые, ставшие уже мне дорогими, черты Зоси. Бедная девочка. Мы все уже были в сборе, все, а она…
Вечером я буду у Барк, под утро «улетаю» в Баку… Остается очень мало времени, чтобы устроить встречу Зоси с братом. Ведь нельзя же, возвращаясь от Барк, забрать Зосю с собой. Нельзя было и сейчас, среди дня, после разговора с журналисткой, приехать к ней… Как быть?..
Телефонный звонок отвлек меня от раздумья. Я взял трубку.
– Это магазин «Пель-Мель»? – услышал я торопливый, взволнованный голосок Зоси.
– Нет, частная квартира, – четко, раздельно ответил я, еле сдерживая нахлынувшую на меня тревогу.
– Извините, – успокоенно прозвучало в трубке.
Я повернулся к окну. Кружельник доедал виноград. Аркатов докуривал сигаретку… Была такая розовая, мирная идиллия во всем окружавшем их, что я даже усмехнулся.
Внезапная мысль осенила меня.
– Сержант Семенов! – высовываясь из окна, крикнул я.
Оба кейфовавших человека подняли головы.
– Сержант Семенов, ко мне! – крикнул я.
Аркатов вдруг рассмеялся, толкнул в бок Кружельника, и сержант взбежал по лестнице ко мне.
– Переоденьтесь. Мы сейчас проедем в город. – И взяв за руку Кружельника, я увел его в сад, где все еще прохаживался Аркатов.
– Ян, – сказал я, – сейчас мне звонила Зося. Она будет ждать вас в одном из магазинов. Приготовьтесь встретиться с нею, будьте спокойны, сдержанны, хладнокровны. Место это шумное, за нами, вероятно, будут следить, и малейшая оплошность может погубить дело и… Зосю.
Кружельник переменился в лице.
– Я не могу найти другой возможности устроить сейчас вашу встречу, но вам непременно нужно увидеться сегодня. Вы понимаете это?
– Не беспокойтесь, обыватэлю полковник. Я буду спокоен… выдержит ли только Зося?
– Выдержит, – уверенно сказал я. – За эти дни девочка так много передумала и перестрадала, что она выдержит любое испытание.
Кружельник с благодарностью взглянул на меня.
– Я не нужен? – спросил Аркатов.
– А ведь это идея! – воскликнул я. – Вы очень можете пригодиться.
